Очередные три сказки и пародия…
Шрифт:
Поражено ещё двое!
За остальными ему уже пришлось бежать: без единого звука рассеянные остатки стаи кинулись врассыпную! Но Конан смог метко брошенным мечом пригвоздить к земле ещё одного!
Подойдя, он убедился, что последний поражённый мертв: меч прошёл сквозь спину, и вышел из брюха. Варвар аккуратно вытащил оружие из небольшого тела, отёр его о шерсть. Точно: или лисица, или койот! Не очень-то хочется даже рассматривать их вблизи: мясо падальщиков обычно несъедобно – оно жёсткое и вонючее. (Впрочем, когда ничего другого не оставалось, ему приходилось довольствоваться
Но Конан всё же пожертвовал несколькими щепочками, и вновь разжёг костерок, чтоб рассмотреть шесть тушек получше.
Да, лисицы. Степные. Оранжево-бурый окрас шерсти, пасть, усеянная мелкими треугольными зубками, лапки с небольшими коготками… Интересно: как они могли рассчитывать справиться с ним, большим и хорошо вооружённым, с таким плохеньким «оружием»?! Вывод можно сделать лишь один. И неутешительный.
Звери, такого как он размера, до сих пор оказывались лёгкой добычей. А с вооружёнными людьми стая, похоже, до этого не встречалась. Что тоже говорит о многом.
В частности, о том, что люди предпочитают сюда не соваться.
Значит, выводы о том, что его послали на смерть, в третий раз подтверждаются.
Конан позволил себе сдержано усмехнуться.
Бараны. Они не знают, с кем связались.
Тем приятней будет посмотреть в их заплывшие жиром перепуганные глазёнки.
Утром он открыл котомку бабушки Тома.
М-м, а неплохо! Домашние пироги, кулебяка, колбаса, сыр… Он мысленно поблагодарил и бабушку и Тома, после чего с аппетитом уничтожил добрую половину припасов: Том явно не мог предположить такого. Обычному человеку – да, могло бы хватить на пару дней.
Но Конан – и не обычный человек.
С довольным видом он откинулся на скалу за спиной, и поковырял кончиком кинжала в зубах: если б не эти припасы, пришлось бы думать о том, чтоб повытаскивать печёнки из поганцев лисиц-койотов… А так его избавили от грязной работы по свежеванию.
Спуск казался незаметным, но Конан видел: туда, куда и он идёт, текли и небольшие ручейки, где-то впереди сходившиеся в нечто вроде мелкого ручья, откуда он мог в случае чего и напиться, и пополнить запасы воды.
Конан шёл неторопливо – он знал, что здесь враги не подкрадутся незамеченными.
И точно. Не подкрались.
Вместо этого с обеих сторон из-за кустов ежевики, и бугорков осоки к нему устремилось почти одновременно, словно по сигналу, с добрый десяток весьма грозно выглядевших тварей, до этого, очевидно, лежавших в засаде на брюхе, прижав морды к земле: вон, жидкая грязь на животе и шее некоторых ещё не высохла!
Если б не описание, он бы удивился. А так подобия верблюдов на толстенных волосатых ногах сразу заставили его потрогать лишний раз ладанку на шее.
Не прошло и двух минут, как коперы, набегающие теперь и сзади, отрезая его от скал «крепости», окружили его. Бэл! Ну и монстры!
Вот уж действительно – не голова, а сплошная пасть. И сейчас эти пасти, которыми свободно можно было бы отхватить его голову, грозно лязгали, и истекали слюной.
Но в десяти шагах от него твари словно налетели на невидимую преграду: бегущие впереди
Для проверки Конан сам сделал шаг – в нужном ему направлении.
Толпа «эскорта» почти одновременно – словно они репетировали это заранее! – тоже сделала шаг: туда же. Однако кольца стая не разорвала.
Варвар усмехнулся: надо же… Впрочем, с «почётным караулом», или без него – двигаться вперёд надо. Не стоять же здесь неизвестно сколько, в надежде, что твари потеряют к нему интерес?!
Идти в компании злобно пялящихся и фыркающих, да ещё и постоянно, хоть и тщетно, облизывающихся и хлопающих пастями монстров, оказалось вовсе не так весело, как он себе представлял: посмотреть-то на это представление было некому! Поэтому Конан просто шёл, куда ему было нужно, и больше не заботился о маскировке и тишине: с такими топающими и взрыкивающими спутниками он уж точно ни от кого не спрячется.
Заодно киммериец рассматривал монстров. Те уже не казались вот прямо совсем непобедимыми: кроме пасти и копыт, (вернее – подобия копыт: ноги-колонны заканчивались настоящей стопой, как у слона – вероятно, на таких удобно передвигаться и по песку, и по болоту!) подходящих орудий для нападения у зверей не имелось. Кроме того, действительно крупными были только два животных. Остальные в холке не достигали и Конановского плеча. Он прикинул, что будь они с таким один на один, он бы сладил легко. Уязвимые места: длинная выдающаяся вперёд шея, глаза. Сердце – в груди спереди.
Но позволить ему проверить эту мысль на практике коперы не спешили: никто так и не приблизился к нему. Правда, и не отстал…
Через час киммериец повернул к воде, хлюпая сапогами по прибрежной грязи, и опустился на колени, чтоб набрать свежей воды во фляжку, и напиться из ручья, превратившегося, скорее, в небольшую и неглубокую речку, и по берегам поросшую низкорослым рогозом и камышом. Коперы почему-то восприняли это как личное оскорбление: трое встали на дыбы, и начали размахивать копытами в воздухе, остальные начали не то топтаться, не то гарцевать на месте, сердито косясь на него, и ревя громче обычного: комья грязи и пучки травы из влажной земли под ударами копыт так и летели!
Конан не придумал ничего лучше, как зачерпнуть воды в свои широкие ладони, и брызнуть в ближайшего копера.
Эффект поразил его самого: с ржанием, достойным лучших скакунов, и такой же прытью, стадо сорвалось с места, и умчалось прочь!
Надо же! Они что – не любят купаться?! Вот грязнули.
Он позволил себе рассмеяться, а затем и выругаться на шемитском.
Ладно, возможно, тут скрыто что-то большее, чем просто нелюбовь к бледным поганкам или чистой воде. Может, как раз здесь и нащупается слабина того, кто сотворил омерзительных тварей.