Очерк православного догматического богословия. Часть II

Протоиерей Николай Платонович

Второе вещество для евхаристии есть вино виноградное. Виноградное вино употребил при установлении таинства Сам Спаситель, как показывают Его слова: глаголю же вам, яко не имам пити от плода сего лозного (Мк 14, 25; Мф 26, 29). Так как вино евхаристии должно представлять для чувственных очей кровь Христову, то оно должно быть красное. В Палестине и вообще на востоке обыкновенно и предпочтительно употреблялось вино виноградное красное (Быт 49, 11; Втор 32, 14). Вино виноградное должно быть не смешан{стр. 179}ное с какой-нибудь другой жидкостью, — чистое и цельное порождение виноградной лозы. При совершении таинства вино соединяется с водою, что, по обыкновению восточному (Притч. 9, 2) и по свидетельству предания, совершил на тайной вечери и И. Христос. Соединению вина с водою усвояется церковью и особое знаменование, именно — что во время крестных страданий Христовых из прободенного ребра Его истекли кровь и вода.

Сохраняя неизменным установление об употреблении в евхаристии вина, при приношении соединяемого с водою, церковь еще в древности осудила как тех, которые вовсе не употребляли в евхаристии вина, а одну воду (энкратиты и манихеи), так и тех, которые, напротив, употребляли для таинства одно вино, без соединения с водою (армяне).

II. Евхаристия совершается на божественной литургии. Священнодействие, через которое св. дары уже посвященные Богу на жертвеннике (в проскомидии), по перенесении их во время великого выхода на престол, действием Духа Божия прелагаются в тело и кровь Христову, приносятся Богу, как жертва за живых и умерших, и приемлются верующими

во освящение души и тела, совершается в последней ее части — литургии верных. Частнее, хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Христовы, когда служителем тайны, по вознесении хвалы и благодарения Богу за все неисчислимые Его благодеяния, явленные в творении, промышлении и особенно в ниспослании к нам Сына — Спасителя мира: 1) возглашаются слова установления таинства: приимите, ядите… и пийте от нея вcu… В этих словах выражается воля Спасителя преложении хлеба и вина в Его тело и кровь, и «по Его всемогущему повелению, говорит св. И. Дамаскин, так бывает и будет (т. е. совершатъся преложение хлеба и вина) до того времени, когда приидет; ибо так сказано: дондеже приидет» (Точн. изл. в. IV, 13). Вместе с этим слова эти составляют и спасительную заповедь, по которой служители алтаря дерзают и без которой никогда не осмеливались бы приступить к священнодействию столь великого и страшного таинства. Ошибочно было бы, следовательно, усвоять этим словам только лишь повествовательное {стр. 180} значение; 2) когда призывается на предложенные дары Дух Святый, как совершитель пресуществления (молитвою и словами: «ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия дары сия»), и 3) благословляются троекратно св. дары со словами: и сотвори убо хлеб сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым» (чин литургии св. И. Златоуста; почти тождественны слова благословения и в литургии св. Василия В.). Освящение даров, таким образом, начинается (евхаристической) молитвой, продолжается повторением установительных слов Спасителя и оканчивается призыванием Святаго Духа и благословением даров, да действует над ними сила Божия. Таинственное преложение их соединяется со всеми тремя действиями, но до произнесения слов молитвы: и сотвори убо хлеб сей,… очевидно, священнодействующий имеет пред собою еще хлеб, который не сотворен телом Христовым, освящение которого, впрочем, началось. Но когда совершено благословение, священнодействующий земным поклоном изъявляет уже благоговение к телу и крови Христовой. Такое верование основывается на свидетельствах Писания об установлении евхаристии. Евангелисты указывают, что И. Христос, совершая вечерю Свою, не просто и обычно преподал апостолам хлеб и вино, а прежде хвалу воздав (, — Лк 22, 19), благодарив (' , — 1 Кор 11, 24) и благословив (, — Мф 26, 26; Мк 14, 22), т. е. совершил молитвенное и освятительное действие, после чего хлеб и вино должны были перестать быть простым и обыкновенным хлебом и вином, и по благодарении и благословении преподал их ученикам, как пречистое тело и как пречистую кровь, заповедав сие творить в Его воспоминание. Ап. Павел евхаристическую чашу называет чашею благословения, юже благословляем (1 Кор 10, 16). Поэтому-то благодарственная молитва, слова установления таинства Спасителя и призывание Св. Духа на предложенные дары для освящения их и преложения находятся. и в евхаристической молитве (каноне) всех других литургий.

{стр. 181}

§ 150. Пресуществление хлеба и вина в тело и кровь Христовы в таинстве евхаристии.

В евхаристии под видом хлеба и вина Христос Спаситель преподает нам в спасительную пищу Самого Себя — Свое пречистое тело и Свою святейшую кровь. Веруем, — учат восточные патриархи, — что по освящении хлеба и вина, хлеб прелагается , пресуществляется , претворяется , npeoбpaзyemcя (a) в самое истинное тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, седит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных; а вино претворяется и пресуществляется в самую истинную кровь Господа, которая во время страдания Его на кресте излилась за жизнь мира» (Посл. восточ. патр. 17 чл.). Преложение или пресуществление должно так мыслить, что «самое существо хлеба и самое существо вина прелагается в существо истинного тела и крови Христовой действием Духа Святаго» (Прав. испов. 107). Отсюда, по освящении св. даров хотя они и кажутся для наших внешних чувств хлебом и вином, «но истинно, действительно и существенно хлеб бывает самым истинным телом Господним, а вино самою кровию Господнею» (Посл. вост. патр. 17 чл.).

Такое учение существе евхаристии основывается на ясных свидетельствах Писания об этом таинстве. Так веровала и древне-вселенская церковь.

I. Давая обетование об установлении евхаристии, И. Христос учил: хлеб, его же Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира, т. е. что в евхаристии верующие будут вкушать самую плоть или самое тело Его под видом хлеба. Так поняли слова Господа и иудеи, и И. Христос не только не отверг такое, т. е. буквальное их понимание, а напротив, еще с большей ясностью и раздельностью предложил учение вкушении Его плоти и крови в вышеприведенных словах: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына человеческаго, не пиете крови Его и пр. Понимать эти слова {стр. 182} в переносном смысле и невозможно. В переносном смысле выражение — есть плоть всегда и везде означает: причинять большое зло другому, наносить жестокую обиду, особенно же — злословить и клеветать (напр., Иов. 19, 22; Пс 26, 2; Мих 3, 3 и др.). Следовательно, если в переносном смысле понимать и слова обетования Спасителя евхаристии, то они получат следующий смысл: ядый Мою плоть, или (если заменить метафору собственным выражением) причиняющий Мне величайшее зло, обиду — имать живот вечный, и наоборот: аще не снесте плоти Сына человеческаго, или (говоря собственно) не будем наносить Ему жестоких обид, злословить и клеветать на Него, живота не будем иметь в себе! Очевидна несообразность подобного сочетания мыслей, однако неизбежная при метафорическом понимании. Точно также недопустимо понимание в переносном смысле и выражения пить кровь. Здесь должно иметь в виду, что закон Моисеев настойчиво внушал евреям отвращение от крови животных, даже чистых, и не только запрещал употреблять ее, но грозил за это тяжким наказанием (Быт 9, 4; Лев 7, 27; Иез 33, 25–27 и др.). Если закон воспитывал в иудеях отвращение к крови животных, то кровь человеческая, конечно, должна возбуждать это чувство еще в большей степени. И вот, Господь И. Христос предлагает пить кровь именно человеческую! Употребляя такой образ выражения в несобственном, метафорическом смысле, Спаситель через это сделал бы для Своих слушателей ненавистным самый предмет учения, и притом сделал бы это намеренно. Но, конечно, нельзя допустить ничего подобного. Если же, однако, Господь говорит вкушении Его тела и крови в таинстве евхаристии, то, значит, Его слова нужно понимать буквально.

To же учение существе евхаристии содержится и в повествованиях об установлении этого таинства. И. Христос не прямо предложил Своим ученикам евхаристические хлеб и вино, но сперва совершил особое благословение над хлебом и вином и произнес слова молитвенного благодарения к Отцу Своему. Благословение хлеба и вина всемогущей десницей Богочеловека, {стр. 183} конечно, но могло остаться бездейственным. Через молитвенное благословение хлеб и вино превращены Им в собственное тело и в собственную

кровь Его. Только при таком представлении будут понятны слова Спасителя при преподании ученикам благословленного Им хлеба : приимите ядите: сие есть тело Мое, и при преподании, по благословении, чаши с вином ( — вино): пийте от нея вcu, сия, бо есть кровь Моя (Мф 26, 26–28; Мк 14, 22–24; Лк 22, 19–20). Образ выражения знаменательный, особенный: существительные — хлеб и — вино, мужеского рода, между тем — сие — средний род (от — сей). Отсюда очевидно, что слово «сие» относится не к хлебу и вину, но к словам: — тело и — кровь, каковые имена существительные среднего рода. указывает на то, что держал И. Христос в руках и преподавал ученикам без наименования предмета. это дает видеть, что хлеб и вино, после молитвенного благословения их И. Христом, перестали быть по существу своему хлебом и вином и преложились в тело и кровь Его, сохранив только для наших чувств свойства хлеба и вина. Отсюда, и связка есть в приведенных словах должна быть понимаема не в смысле означает или знаменует, а в своем обычном и прямом значении, т. е. что Спаситель под видом хлеба и вина преподал ученикам истинное тело Свое и истинную кровь Свою. Такое, т. е. строго буквальное понимание слов установления таинства, требуется и следующим. О том, что имеет видимость хлеба, Спаситель сказал Своим ученикам, что оно за вы даемо, a o том, что имеет видимость вина, сказал: яже за многия изливаема во оставление грехов. Этим указывается на существенное тождество вкушаемого под видом хлеба и вина с распятым на кресте телом и с пролитою кровью Богочеловека.

Ап. Павел, по поводу участия некоторых коринфских христиан в языческих жертвах, пишет: братия моя возлюбленная, бегайте от идолослужения… Судите вы, еже глаголю: чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Христовой есть? хлеб, его же ломим, {стр. 184} не общение ли тела Христова есть?… He можете чашу Господню пити и чашу бесовскую; не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей (1 Кор 10, 14–16, 21). Как под чашей и трапезой бесовской, т. е. под пиршествами язычников при жертвоприношениях, без сомнения, должно разуметь не образное только, но действительное вкушение крови и мяса жертвенных животных, так, очевидно, на чашу и трапезу Господню или евхаристию верующие смотрели, как на действительное причащение истинного тела и крови Христовых. Коринфянам же апостол писал: иже яст хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет телу и крови Господней (1 Кор 11, 27), почему необходимо тщательное приготовление и само испытание приступающих к евхаристии: да искушает человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет. Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не рассуждая тела Господня (28–29). Следствиями недостойного причащения апостол представляет болезни, случавшиеся с недостойно причащавшимися коринфянами, оканчивавшиеся нередко смертью: сего ради в вас мнози немощни и недужливы и спят доволни, т. е. немало и умирает (30 ст.).

II. Церковь во все времена веровала и учила, что на трапезе Господней преподается верующим истинная плоть и истинная кровь Господа. Древнейшие литургии, сходные между собой по своему составу, все одинаково содержат, как и ныне употребляемые чины литургий Василия Великого и И. Златоуста, призывание Св. Духа для освящения даров и исповедание, что действием или наитием Св. Духа хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Христовы. Отцы I-го Вселенского Собора исповедали: «на божественной трапезе не должно видеть предложенный просто хлеб и чашу, но, возвышаясь умом, должно верою разуметь, что на ней лежит Агнец Божий, вземляй грехи мира, приносимый в жертву священниками, и истинно приемля честное тело и кровь Его, должно веровать, что это — знамение нашего воскресения». Отцы III-го Вселенского Собора {стр. 185} одобрила послание св. Кирилла Александрийского, в котором говорится: «мы совершаем в церквах бескровную жертву и освящаемся, причащаясь святой плоти и честной крови Христа, Спасителя всех нас». — Седьмой Вселенский Собор учит: «никогда никто из труб Духа, т. е. св. апостолов и преславных отцев наших, не называл бескровной жертвы образом плоти Христовой, но самым телом и самою кровию» Господней.

III. Понятно отсюда, как должно смотреть на утверждение (протестантов и старокатоликов), что учение «пресуществлении» хлеба и вина в тело и кровь Христову не есть догмат откровения и древне-вселенской церкви, а просто богословское мнение (доктрина) позднейшего происхождения. Правда, что в св. Писании не встречается термина «пресуществление». Однако же в св. Писании дано твердое основание для учения переходе существа хлеба и вина в евхаристии в существо тела и крови Богочеловека, хотя они и сохраняют для наших чувств свойства хлеба и вина. Самое слово (термин) для обозначения этой мысли, т. е. «пресуществление» (transsubstantiatio, ), действительно, сравнительно позднейшего происхождения (вошел в употребление на западе в XI–XII в., а на востоке впервые в XV в.). Древние учители употребляли другие слова (в I–III вв. — , , , tacere, в IV–VII вв. — , и др.) для выражения евхаристической тайны. Но не употребляя слова «пресуществление», a употребляя другие слова, древние отцы и учители церкви содержали и раскрывали то же учение И. Христа и апостолов об евхаристии, какое предполагается и дается в слове «пресуществление». И введение в употребление этого нового термина ничего не говорит ни против термина самого по себе, ни против учения, заключающегося в нем. Иное дело, если бы церковь отменила такое слово, которое было бы навсегда установлено церковью для выражения какой-либо истины, исповедуемой ею, но в данном случае этого нет. Церковь из нескольких терминов избрала такой, который наиболее точно и ясно, «правильно и весьма сильно» (по выражению митроп. Макария), по сравнению с дру{стр. 186}гими, выражает самое существо древнего и постоянного учения церкви таинстве евхаристии и ограждает истину от лжеучений.

§ 151. Непостижимость тайны пресуществления. Частнейшие разъяснения учения об образе присутствия И. Христа в евхаристии.

I. Пресуществление хлеба и вина в тело и кровь Христовы в евхаристии есть непостижимая для вас тайна, составляющая предмет благоговейной веры. «Веруем, — учат восточные патриархи, — что словом «пресуществление» не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в тело и кровь Господню, ибо этого нельзя постичь никому, кроме Самого Бога, и усилия желающих постичь сие могут быть следствием только безумия и нечестия: но показывается только то, что хлеб и вино, по освящении, прелагаются в тело и кровь Господню не образно, не символически, не преизбытком благодати, не сообщением или наитием единой божественности Единородного, но действительно и существенно хлеб бывает самым истинным телом Господним, а вино самой кровью Господней» (Посл. в. п. 17 чл.).

В тайне преложения хлеба и вина в тело и кровь Богочеловека, однако, нет ничего неудобоприемлемого разумной верой. Древние учители много говорили возможности тайны преложения, или обличая неверие, или верующих предохраняя от сомнения и колебаний в вере. Они указывали, что совершитель этого высочайшего чуда есть Бог, — то же воплотившееся Слово, Которое совершило все евангельские чудеса, тою же силою Духа Святаго действует и при чудесном преложении хлеба в тело и вина в кровь Свою. Поэтому одинакова для вашей веры принудительность как к признанию чудес Божия всемогущества вообще и евангельских в частности, так и евхаристического чуда преложения хлеба и вина в тело и кровь Христову (Дамаск. Точн. изл. в. IV, 13). Эту мысль древние учители поясняли и подобиями. Так, св. Кирилл Иерусалимский (Тайн. сл. IV, 2) сравнивал евхаристическое преложение хлеба и вина с претворением воды в вино в Кане, Григорий Нисский (а за ним и св. {стр. 187} И. Дамаскин) — с тем, как в нас самих хлеб и вино или вода, принимаемые нами в пищу, неведомо для нас превращаются в наше тело и кровь (Бол. огл. сл. 37 гл.).