Очерк теории познания Гетевского мировоззрения, составленный принимая во внимание Шиллера
Шрифт:
Миросозерцание Гете самое многостороннее, каое только можно себе представить. Оно исходит из одного центра, лежащего в целостной природе поэта, и выявляет всегда ту сторону, которая соответсвует природе наблюдаемого предмета. Природа Гете свойственна целостность в проявлении духовных сил, но образ этого проявления всякий раз определяется соответсвующим объектом. Гете заимствует способ наблюдения у внешнего мира, а не навязывает ему этот способ. Между тем как у многих людей мышление действует всегда только одним определенным образом; оно пригодно только для одного рода объектов; оно не целостное, как у Гете, а однообразное. Выразимся точнее: есть люди, ум которых преимущественно пригоден для мышления чисто механических зависимостей и действий; они представляют себе всю Вселенную как механизм. У других есть стремление воспринимать всюду во внешнем мире таинственный мистический
Будучи существенным элементом в организме гения Гете" философский смысл имеет значение и для его поэтических произведений. Если Гете и было чуждо стремление излагать в ясной и логической форме то, что давал ему этот смысл, как это делал Шиллер, то все таки, как и у Шиллера, он был у него фактором, участвовавшим в его художественном творчестве. Поэтические произведения Гете и Шиллера совершенно немыслимы без их стоящего позади этих произведений мировоззрения. При этом у Шиллера имеют большее значение его действительно выработанные принципы, а у Гете -- его способ созерцания. Но, что величайшие поэты нашего народа на высоте своего творчества не могли обходиться без философского элемента, это больше всего прочего служит ручательством тому, что этот элемент составляет необходимое звено в истории развития человечества. Именно приобщение к Гете и Шиллеру даст возможность освободить нашу центральную науку от ее профессорского обособления и включить во все остальное культурное развитие. Научные убеждения наших классиков связаны тысячью нитями с их прочими устремлениями, и они таковы, как того требовала создавшая их культурная эпоха.
2. Наука Гете по методу Шиллера
Всем вышесказанным мы определили направление, которое примут последующие изыскания. Они должны быть раскрытием того, что проявлялось у Гете как его научный склад, и объяснением его способа смотреть на мир.
Против этого можно возразить, что не так должно вестись научное изложение какого-либо воззрения. Научное воззрение ни при каких условиях не должно опираться на авторитет, а всегда лишь на принципы. Мы сейчас постараемся устранить это возражение. Для нас воззрение, основанное на миропонимании Гете, не потому является истинным, что оно вытекает из этого понимания, а потому, что мы надеемся утвердить миросозерцание Гете на прочных основных положениях и доказать его внутреннюю обоснованность. То, что мы берем нашу исходную точку у Гете, нисколько не помешает нам отнестись к обоснованию принятых нами взглядов с такой же строгостью, как это делают представители якобы свободной от предпосылок науки. Мы отстаиваем мировоззрение Гете, но мы обосновываем его согласно требованиям науки.
Путь, по которому должны быть направлены подобные исследования, указан Шиллером. Никто не понял величия гения Гете так, как он. В своих письмах к Гете он нарисовал перед ним точный образ его существа; в своих письмах "Об эстетическом воспитании человечества" он вывел идеал художника, как он опознал его в личности Гете; а в своей статье "О наивной и сентиментальной поэзии" он описывает сущность истинного искусства, каким представлялась ему поэзия Гете. Этим одновременно оправдывается, почему мы называем наши изыскания построенными на фундаменте Гете-Шиллеровского мировоззрения. Они ставят себе целью рассмотреть научное мышление Гете согласно методу, образец которого дал нам Шиллер. Взор Гете был обращен на природу и на жизнь, и способ наблюдения, которому он при этом следовал, послужит предметом (содержанием) для нашего исследования; взор Шиллера был обращен на дух Гете, и способ наблюдения, которому он при этом следует, послужит идеалом нашего метода.
Таким образом мы думаем сделать научные стремления Гете и Шиллера плодотворными для нашего времени.
По принятой научной терминологии, работа наша должна быть названа теорией познания. Разбираемые в ней вопросы будут, правда, во многих отношениях иной природы, чем те, которые ныне обычно ставятся
Но и этот путь не поможет философской науке. Она лишь тогда будет снова играть роль в культурной жизни, если вместо возвращения к Канту углубится в научное понимание Гете и Шиллера.
Теперь мы попытаемся приступить к основным вопросам соответствующей этим предварительным замечаниям науки о познании.
3. Задача нашей науки
О каждой науке можно в конце концов сказать то, что Гете так метко выразил в словах: "Теория сама по себе не годится ни на что, она пригодна, лишь поскольку заставляет нас верить в связь явлений". Мы всегда посредством науки приводим в известную связь разрозненные факты опыта. В неорганической природе мы видим причины и действия разъединенными и ищем их связь в соответствующих науках. В органическом мире мы наблюдаем виды и роды организмов и пытаемся установить их взаимные соотношения. Наконец, в истории мы встречаемся с отдельными культурными эпохами человечества; мы пытаемся понять внутреннюю зависимость одной ступени развития от другой. Так, каждая наука должна, в смысле вышеприведенных слов Гете, проявлять свою деятельность в определенной области явлений.
Каждая наука имеет свою область, в которой она отыскивает связь между явлениями. Затем остается все еще в наших научных стараниях большая противоположность: с одной стороны -- завоеванного посредством наук идейного мира, а с другой -- лежащих в его основе предметов. Должна существовать наука, которая и здесь разъясняет взаимные отношения. Мир идеальный и мир реальный, противоположность идеи и действительности -- вот предмет этой науки. Должны быть познаны взаимоотношения этих противоположностей.
Найти эти отношения и является целью последующих изысканий. Данные науки, с одной стороны, природа и история, с другой, должны быть приведены в известное соотношение. Какое значение имеет отражение мира внешнего в человеческом сознании, какое отношение существует, между нашим мышлением о предметах действительности и самой этой действительностью?
Б. Опыт 4. Определение понятия опыта
Итак, две области противостоят друг другу: наше мышление и предметы, которыми оно занимается. Последние называются, поскольку они доступны нашему наблюдению, содержанием опыта. Существуют ли помимо поля нашего наблюдения еще какие-нибудь другие предметы мышления и какова их природа -- этого мы пока касаться не будем. Нашей ближайшей задачей будет: резко разграничить каждую из двух названных областей -- опыт и мышление. Мы сначала должны иметь перед собою определенные очертания опыта, а затем -- исследовать природу мышления. Приступим к первой задаче.
Что такое опыт? Каждый сознает, что мышление наше зажигается при столкновении с действительностью. Предметы выступают перед нами в пространстве и времени; мы воспринимаем многократно расчлененный, крайне разнообразный внешний мир и переживаем более или менее богато развитый мир внутренний. Первый образ, в котором все это выступает перед нами, предстает нам готовым. В его создании мы не принимаем никакого участия. Возникая как бы из неизвестной нам потусторонности, стоит перед нашим чувственным и духовным восприятием действительность. Сначала мы можем только окидывать взором предстоящее нам многообразие.
Эта первая наша деятельность есть чувственное восприятие действительности. То, что предстает ей, нам надлежит удержать. Ибо только это вправе мы называть чистым опытом.
Тотчас чувствуем мы потребность проникнуть нашим упорядочивающим рассудком в это предстоящее нам бесконечное многообразие форм, сил, красок, звуков и т. д. Мы стремимся разъяснить себе взаимные зависимости всех предстоящих нам отдельностей. Когда мы встречаем какое-нибудь животное в определенной местности, мы спрашиваем себя о влиянии последней на жизнь животного; когда мы видим, что камень начинает катиться, мы ищем других свершений, с которыми это связано. Но то, что получается в результате, уже не есть более чистый опыт. Оно имеет уже двоякий источник: опыт и мышление.