Очерки, фельетоны, статьи, выступления

Шолохов Михаил Александрович

Несмотря на свой возраст, он все так же бодр и подтянут, как и пять, как и десять лет назад. Значит, есть что-то такое, что молодит этого неутомимого старика, которого словно не берет время.

Мне вспоминается сейчас приезд Серафимовича в станицу Вешенскую. В течение нескольких дней гостил он у меня. Какой бы ни была холодной вода в Дону, он никогда не отменял своего купанья. Всегда тщательно выбритый, искупавшийся, свежий, он поражал меня своей неутомимой, неиссякаемой бодростью.

Больно он молод душой!

1938

Всем сердцем с вами

Дорогие юноши и девушки

нашей страны! Ленинский комсомол празднует свою двадцатую годовщину. На этот праздник молодости я не мог не прийти. Так старик, идущий мимо веселящейся молодежи, на минуту останавливается, слушает певучие переборы гармошки, с улыбкой смотрит на молодые счастливые лица — и сам словно молодеет. Вот так же молодею и я, думая о вас, мои дорогие читатели, и мне становится немного грустно оттого, что мне уже тридцать три года и что я на вашем замечательном празднике буду выглядеть «переростком». Единственное, что спасает меня, — это сознание, что на ваше большое торжество, которое отпразднует вся наша страна, изумительно молодая и хорошая, придут не только мои ровесники, но и люди, которые старше меня по возрасту. Придут старые комсомольцы, — теперь уже бородатые и обзаведшиеся детьми, — они вспомнят в этот день, как они, молодые и полные негаснущей веры в правоту нашего дела, били в годы гражданской войны врагов народа — генералов, бандитов, кулаков и прочую свору, — и в позднейшие времена всегда помогали народу в его борьбе, и, как все мы, преисполнятся гордостью за нашу замечательную страну и скажут:

— Это здорово, что мы делаем!

Молодежь под руководством партии била врагов на фронтах гражданской войны, строила колхозы, шла в первых рядах создателей нашей промышленности; молодежь нашей родины подняла знамя социалистического соревнования. Из ее рядов вышли такие замечательные люди труда, как Стаханов, Виноградова и другие, которые учат старых, пожилых, как надо работать.

На благодарную почву высеяны семена большевизма!

Будущее за вами, а мы — «переростки» — с вами всем сердцем!

1938

Речь по поводу двухлетия Вешенского казачьего театра

Товарищи, сегодня мы празднуем вторую годовщину со дня открытия Вешенского театра колхозной казачьей молодежи. Вы помните, как обстояло дело с искусством в этих глухих, далеких от больших культурных центров станицах и хуторах. Иногда приезжали захудалые труппы, наскоро собранные каким-нибудь предприимчивым, ловким антрепренером. Эти люди заботились о том, чтобы подработать побольше денег, они не имели никакого отношения к искусству, они занимались жалкой имитацией искусства. А то появлялся какой-нибудь «инвалид войны». Ему надоедало делать ложки в «Местпроме», и он становился «представителем искусства» — бродил по станицам и хуторам с фокусами. Случалось, появлялись какие-нибудь бродячие музыканты, слушать было страшно, — эта музыка, как говорят местные жители, за ожерелок брала. Много, очень много жителей вообще не знало, что такое театр, никогда в жизни не видело актера. Не только колхозники — наша учащаяся молодежь вырастала, не зная театра.

А советская власть, партия, неустанно проявляющие заботу о культурном росте населения, создали этот театр для обслуживания жителей северного района Дона.

Обычно на юбилеях принято поздравлять, приветствовать, кланяться. Юбилей этот радостен. Театральный коллектив неплохо поработал, и мы, конечно, поздравляем, приветствуем, кланяемся. Но нужно серьезно поговорить о дальнейших путях нашего театра. Сейчас он еще находится в поре младенчества. Это еще ребенок, но этот ребенок должен расти и крепнуть. Восемнадцать лет считаются у нас годами совершеннолетия, но у нас нет никакого желания ждать шестнадцать лет, пока наш

театр станет совершеннолетним. Мы уверены, что он вырастет быстро и в ближайшие годы покажет себя как зрелый театр.

Что для этого нужно? Главное — работать над хорошими пьесами. Из современных пьес нужно отобрать самые лучшие, а то иногда под флагом актуальности на сцену протягиваются плохие произведения. Не всякая актуальная пьеса — хорошая пьеса. Наш зритель требует: покажите пьесы Грибоедова, Гоголя, Островского, пьесы западных классиков. Театр уже показал две пьесы Островского, и как хорошо они были приняты зрителями!

Следует продумать, как показать спектакли нашего театра и в самых далеких колхозах. Нужно туда везти не концерты, не вермишель из плохо подобранных номеров, а цельные, хорошие спектакли. Несите подлинное, большое искусство в народные массы!

Областное управление по делам искусств явно недооценивает значение этого театра. Частая смена художественных руководителей снижает качество работы коллектива. Пора направить сюда такого художественного руководителя, который будет работать в Вешенской несколько лет, который с радостью отдаст все свои знания и способности созданию здесь театра подлинного мастерства, который полюбит коллектив так, что с ним ему будет жалко расставаться.

Яркий огонек искусства, который зажегся в станице Вешенской, я уверен, в скором времени разгорится в районных центрах нашей области. Все больше и больше будет проникать искусство в широкие массы.

Вешенский театр оправдает наши надежды, станет театром высококачественных спектаклей, социалистического реализма.

Пожелаем нашему театру работать так, чтобы заслужить еще большую любовь зрителей!

1939

Из речи на XVIII съезде ВКП (б)

Товарищи! С чувством робости вступил я на эту трибуну. С робостью потому, что стоит за моими плечами невеселая слава автора многотомных и, к моему сожалению, неоконченных романов. Вот я и подумал, как только председательствующий огласит мою фамилию, вы скажете: «Эге, да это тот самый Шолохов, который длинно пишет и не кончает. Пожалуй, он и говорить будет так же длинно, пока ему председательствующий не напомнит о регламенте». А сказав так, вы потихоньку начнете вставать и уходить. Так вот, пока вы не успели покинуть ваши места, спешу предупредить, что говорить буду коротко и обязательно кончу до звонка. А если и эта моя короткая речь вам покажется длинной, — вы только немного пошевелитесь, и я стремительно пойду на закругление…

Я буду говорить о литературе и немного о бумаге — об этих двух, так сказать, смежных областях искусства и промышленности.

С завистью слушал я выступления предшествовавших ораторов: о чем бы они ни говорили, будь то уголь, хлеб, нефть или свекла, они приводили цифры, проценты, и, таким образом, была видна проделанная работа. Ну, а литература — это такая материя, которая имеет лишь отдаленное отношение к цифрам и процентам. И получается так, что вот стоишь на трибуне с голыми руками и опереться вроде не на что…

Я думаю, товарищи, что не стоит здесь говорить о нашей продукции — о книгах, вышедших за истекшее пятилетие. Не стоит потому, что хорошие книги вы все читали и помните их, а о плохих нет надобности вспоминать.

Пишем мы пока мало. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы тот факт, что книжные съездовские киоски по разделу художественной литературы поражают прискорбной бедностью. Не знаю, что испытывают остальные братья-писатели, являющиеся делегатами съезда, но я, проходя мимо такого киоска, стараюсь околесить его подальше и убыстряю шаг, так как, того и гляди, кто-нибудь из делегатов возьмет тебя за рукав и спросит: «Что это бедность вас так одолела, почему книг нет?»