Очерки христиано-мусульманских отношений. Хрестоматия для теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений
Шрифт:
То, о чем я тебе рассказываю, относится к Франции и Германии, а в Испании и Португалии, говорят, есть такие дервиши, которые совершенно не разумеют шуток и жгут людей, как солому.
Благословенна страна, обитаемая детьми пророков! Такие прискорбные зрелища там неведомы» [Монтескье, XXIX].
Я думаю, что даже те, кто не узнал автора этого текста, понял, что писал его не мусульманин. А процитировал я «Персидские письма» Шарля Луи Монтескье. Понятно кому и чему адресовалась ирония Монтескье. Однако в этом псевдо-персидском письме невольно, как в двойном зеркале, отразилась будущая путаница в европейских умах, пытавшихся осмыслить некоторые мусульманские реалии в христианских понятиях.
Я думаю, уместно будет вспомнить еще один текст – рассказ Хорхе Луиса Борхеса «Поиски Аверроэса», в котором
Нечто подобное происходило и в европейском исламоведении XIX века, когда исследователи пытались описать духовную организацию мусульманской общины в христианских понятиях: когда умма уподоблялась церкви, Божьи посланники – апостолам (апостолы, конечно, посланники, но какие коннотации сопутствуют этому сравнению), мусульманские улемы – духовенству, а османский халиф сравнивался с Римским папой. Впрочем, о том, что багдадский халиф дает отпущение грехов и индульгенцию неверным мусульманам, писали еще в средневековых христианских хрониках [15] . И тогда вполне понятно, почему в 30-х годах минувшего века в таком серьезном журнале, как The Muslim World, объясняли читателям, что халиф это не папа. Хотя если вы сегодня наберете в Википедии слово «ахун» [16] , то узнаете, что это «мусульманский епископ».
15
См.:[Лучицкая, 295].
16
– наставник (перс.). В России до 1917 г. – старший имам.
Обнаружив бесперспективность иерархических уподоблений, некоторые европейские исследователи ислама бросились в противоположную крайность. В исламе вообще нет Церкви как института и духовенства как духовной корпорации. Мусульманин не нуждается в посреднике между собой и Богом, он напрямую общается с Аллахом, совершая пять раз в день молитву, соблюдая пост в Рамадан, уплачивая регулярный налог в пользу нуждающихся единоверцев, предпринимая, если это возможно, паломничество в Мекку, а главное – строго придерживаясь норм «надлежащего пути», указанного в Коране. Мулла – это всего лишь учитель религиозной школы, знаток мусульманского ритуала, к нему простой человек может обратиться за разъяснениями по поводу тех или иных правил ислама. Имам – всего лишь предстоятель общей молитвы, им может быть любой мусульманин, умеющий читать Коран по-арабски. Улем тоже не священник, а знаток богословия и шариатской юриспруденции.
Все это на первый взгляд так, и все же не так. Существует же и всегда существовала некая группа, социальная прослойка, корпорация, элита (термин в данном случае не принципиален), способная организовывать мусульманскую общину, руководить ею, регулировать отношения между мусульманами, отличать правильную веру от неправильной. А это было бы невозможно без внутренней организации этого трудноуловимого для внешнего взгляда института, без определенного распределения ролей и функций внутри него.
Попробуем хотя бы в общих чертах разобраться. В Коране о священстве и монашестве говорится только в связи с христианами. В 9-й суре утверждается:
Они взяли своих священников (или книжников) и монахов за господ себе, помимо Бога, и Мессию, сына Марии. А им было повелено поклоняться только единому Богу, помимо которого нет божества (Коран 9:31).
И двумя айатами далее:
О, вы, которые уверовали! Многие из священников и монахов пожирают имущество людей попусту и отклоняют от Божьего пути (Коран 9:34).
Слово “ahbar” точнее переводить как «книжники». Так и делают те, кто считает, исходя из предшествующего
В следующем айате из 5-й суры, который я процитирую, все уже однозначно:
И ты, конечно, найдешь, что самые близкие по любви к уверовавшим те, которые говорили: «Мы – христиане!» Это – потому, что среди них есть священники и монахи и что они не превозносятся (Коран 5:82).
“Kissisuna” – это уже определенно «священники, иереи». И, наконец, еще один айат:
Потом Мы отправили по их следам Наших посланников, и отправили Иисуса, сына Марии, и даровали ему Евангелие. В сердца тех, которые последовали за ним, Мы вселили сострадание и милосердие, а монашество они выдумали сами. Мы им его не предписывали, разве только для снискания благоволения Бога. Но они не соблюли этого должным образом. И Мы даровали тем из них, которые уверовали, их награду, а многие из них нечестивы (Коран 57–27).
Здесь нет никаких противоречий. Все предельно понятно: у христиан есть священники и монахи, они бывают плохими или хорошими, плохие – плохо, хорошие – хорошо. Но то, что может быть хорошо у христиан, вовсе не должно быть принято мусульманами. Есть часто цитируемый хадис, в котором Мухаммад со всей определенность утверждает: (la rahbaniyya fi-l-islam). «Нет монашества в исламе», т. е. нет какой-либо обособленной от других верующих группы людей. Есть единая община верующих, и есть ее пророк – единственный возможный посредник между общиной и Богом. В Коране утверждается: «Кто повинуется посланнику, тот повинуется Богу» (4:80) [17] . Однако Мухаммад, опять же согласно Корану, «печать пророков» (33:40)? с ним завершается пророческая эпоха в истории человечества и положен предел всякой возможности дальнейшего посредничества между Богом и человеком. Правда, в Коране также сказано: «О вы, которые уверовали, повинуйтесь Богу, повинуйтесь Посланнику и обладающим властью среди вас» (4:59).
17
Я не произвольно цитирую Коран, а выбираю именно те его положения, на которые чаще всего ссылается в рассмотрении вопросов религиозно-политического устроения общины сама мусульманская традиция. Естественно, в коротком докладе я не могу учитывать все спорные моменты и различия в подходах, поэтому стараюсь придерживаться серединной линии.
Как же общине уже без пророка определить «обладающих властью»? В Коране дважды утверждается:
В религии нет принуждения. Прямой путь ясно отличается от кривой дороги; кто отрицается от ложного вероучения и верует в Бога, тот держится за твердую рукоять , которая несокрушима… (2:256).
Кто держит себя покорным Богу, совершая добрые дела, тот держится за твердую рукоять (31:22).
Вот эта “al-‘urwat-ul-wuthka” – «твердая рукоять» в переводе Г. С. Саблукова, «надежная опора» в переводе И. Ю. Крачковского, «узы, спасительная нить, вервь», согласно ряду комментариев, и связывает верующих с Богом.
Но как же удержать и не утерять эту спасительную нить? И вот здесь мы подходим, мржно сказать, к краеугольному для нашей проблемы айату: (ini-l-hukm illa li-llah) «Решение только у Бога» (6:57) [18] . Как может эта божественная власть осуществляться на земле ислама? Божественный закон дан в Коране, и законодательной властью в строгом смысле обладает только Коран. Исполнительную власть осуществляет халиф, но и она делегируется ему Богом через общину верующих. Я не могу не сказать несколько слов об институте халифа, хотя бы потому, что из почти четырнадцати веков существования ислама он просуществовал тринадцать – с 634 по 1924 годы, в разные периоды то наделенный реальными властными полномочиями, то едва ли не превращаясь просто в титульный.
18
И в связи с этим айатом слова «они взяли своих книжников и монахов за господ себе, помимо Бога» комментируют так, что эти категории людей присвоили себе законодательные функции.