Очерки истории цивилизации
Шрифт:
Марий далее сохранял за собой консульство, более или менее нарушая при этом закон, на протяжении нескольких лет, а в 105 и 102 гг. до н. э. отбил угрожавшее Италии нашествие германцев (впервые мы упоминаем о них в нашей истории), несметными ордами двигавшихся через Галлию на Италию. Он одержал две победы, одну из них на земле Италии. Его чествовали как спасителя своей страны, второго Камилла (100 г. до н. э.).
Однако сравнение с Камиллом не могло восприниматься иначе, как насмешка, на фоне того общественного напряжения, что царило в то время. Реформа Мария, укрепившая боеспособность армии, пошла только на пользу сенату, и сенат с удвоенной энергией взялся за международные дела. Но зловещее, пока еще не оформившееся недовольство народных масс по-прежнему искало действенного выхода. Богатые в это время
Население Италии до сих пор не получило гражданских прав. Два крайних политических лидера, Сатурнин и Главций, были убиты; но это, уже испытанное сенаторами средство в данном случае не принесло ожидаемого результата — умиротворить римскую толпу не получилось. В 92 г. до н. э. чиновник-аристократ Рутилий Руф, который попытался устранить незаконные поборы римских дельцов в Малой Азии, был осужден по обвинению во взяточничестве, при этом настолько очевидно сфабрикованном, что причина этого обвинения была ясна всем. В 91 г. до н. э. был убит Ливии Друз, новоизбранный народный трибун, который нажил политический капитал на обвинении Рутилия Руфа. Он снова предложил включить в число римских граждан всех жителей Италии, а также предрекал в своих публичных выступлениях не только еще один земельный закон, но и всеобщую отмену долгов.
Но, несмотря на все эти усилия со стороны сенаторов-откупщиков, погрязших в ростовщичестве и захвате земель разорившихся крестьян, в рядах голодных и недовольных в Риме росли мятежные настроения. Убийство Друза стало последней каплей, переполнившей чашу народного терпения. По всей Италии прокатилась волна народного негодования.
За этим последовало два года непримиримой гражданской войны, которую принято называть Союзнической войной (bellum sociale). Это была война идей, идеи единой Италии и идеи правления римского сената. Это не была «социальная» война в современном смысле, но война между Римом и союзниками-италиками (лат. socius — союзник, товарищ), стремящимися к равноправию с Римом.
«Римские военачальники, привычные к ведению боевых действий на территории противника и к захвату новых колоний, не зная пощады, прошли по всей Италии, сжигая селения, захватывая города, уводя мужчин, женщин и детей для того, чтобы продать их на рынке рабов или заставить работать в своих поместьях». [34]
Марий и еще один военачальник-аристократ, Корнелий Сулла (138–78 до н. э.), который был с ним в Африке и впоследствии стал его непримиримым врагом, командовали войсками на стороне Рима. Но, несмотря на то, что восставшие терпели поражение и подвергались безжалостному истреблению, никому из римских полководцев не удалось довести войну до конца. Она была окончена (89 г. до н. э.) фактической капитуляцией сената перед необходимостью реформы. Сенат, правда, ограничился лишь видимостью уступок, согласившись принять требование восставших «в принципе», но когда их силы рассеялись, возобновился обычный обман избирателей теми способами, которые мы описывали в первом разделе этой главы.
34
Ферреро Г. Величие и упадок Рима.
На следующий год (88 г. до н. э.) тлевший конфликт вспыхнул с новой силой. Теперь к прежним трениям оказались примешаны и личные интриги Мария и Суллы друг против друга. Эта борьба осложнялась еще и тем, что в результате военной реформы Мария появился новый тип римского легионера — безземельный профессиональный солдат, которого интересовали лишь плата и военная добыча и который был верен только удачливому командиру. Народный трибун Сульпиций выдвинул проект законов, снова обещавших отмену долгов, и консулам ничего не оставалось, как попытаться переждать собиравшуюся грозу, объявив о временной приостановке заседаний. Но в результате им удалось вызвать лишь привычный взрыв насилия: сторонники Сульпиция изгнали консулов из Форума.
Именно в этот момент в игру вступили новые силы, появившиеся с реформой армии. Царь Митридат Евпатор (132–63 до н. э.), эллинистический правитель Понта — государства на южном побережье Черного моря, на восток от Вифинии,
Так началась новая эпоха, эпоха военных переворотов и правителей, приведенных к вершине власти силой преданных легионов.
Мы не будем детально описывать, как Сулла сделал сам себя главнокомандующим в походе против Митридата и отбыл из Италии; как верные Марию легионы вернули ему власть и как Марий отметил свое возвращение в Италию уничтожением своих политических противников и, удовлетворив свой гнев, умер от лихорадки. Однако одна из тех мер, что были приняты в эпоху марианского террора, — отмена на три четверти всех просроченных долгов, — все же значительно уменьшила общественную напряженность в Риме. Также мы не можем детально рассказать, как Сулла заключил позорный мир с Митридатом (который вырезал тысячи римских граждан в Малой Азии) лишь для того, чтобы поскорее вернуться со своими легионами в Рим; как он разгромил марианцев в сражении у Коллинских ворот Рима в 82 г. до н. э. и отменил решения, принятые Марием. Сулла восстановил в Риме мир и порядок, занеся в списки проскрипций и казнив пять тысяч человек. После его диктатуры целые области Италии обезлюдели. Сулла вернул власть сенату, отменил многие из принятых ранее законов, хоть и оказался бессилен восстановить отмененное долговое бремя. Утомившись от политики, накопив огромные богатства, он с достоинством удалился от дел и стал жить как частное лицо, предаваясь неслыханным порокам, и так умер, буквально съеденный заживо какой-то отвратительной болезнью, вызванной этими излишествами.
Кровопролития и переделы собственности Мария и Суллы не столько успокоили, сколько ошеломили политическую жизнь Италии. Рамки, которых мы вынуждены придерживаться в нашем Очерке, не позволяют нам рассказать о многих незаурядных авантюристах, которые, все более и более полагаясь на поддержку легионов, некоторое время спустя начали строить планы и заговоры, стремясь к диктаторской власти в Риме. В 73 г. до н. э. вся Италия была напугана восстанием гладиаторов под предводительством гладиатора из Фракии, Спартака. Он и восемьдесят других гладиаторов бежали из школы гладиаторов в Капуе. Подобные восстания рабов уже происходили до этого в Сицилии.
Силы повстанцев, которыми командовал Спартак, неизбежно превращались в разнородный сброд, стекавшийся к нему со всех концов Италии рабов и бедняков. Сами же гладиаторы-беглецы не имели никаких далеко идущих планов, кроме намерения поскорей рассеяться по Италии и добраться до своих домов. Тем не менее Спартаку удалось продержаться в южной Италии около двух лет, используя в частности и кратер Везувия, тогда еще спящего вулкана, как природную крепость.
Жителям Италии, несмотря на всю их любовь к гладиаторским играм, не понравилось, что их страна могла превратиться в одну большую гладиаторскую арену. И когда Спартак, наконец, был разбит, их страх обернулся безумной жестокостью. Шесть тысяч его сторонников, захваченных живыми, были распяты на крестах. На многие мили вдоль Аппиевой дороги тянулись эти кресты с пригвожденными к ним жертвами.
Мы не можем подробно рассказать и о Лукулле (ок. 117–56 до н. э.), который вторгся в Понт и разгромил Митридата, и привез в Европу, кроме всего прочего, вишневые деревья. Также мы не можем рассказать о том, как изобретательно Помпеи Великий (106–48 до н. э.) украл у него этот триумф и большую часть тех побед, которые Лукулл одержал в Армении, за пределами Понта. Лукулл, как и Сулла, удалился к роскошной частной жизни, но более утонченной, сравнительно с Сулой, и с более счастливым концом. Мы не можем также детально описать, как Юлий Цезарь (о котором пойдет речь ниже) сделал себе имя своими победами на западе, завоевав Галлию, нанеся поражение племенам германцев и осуществив карательный поход на племена бриттов, первым из римлян преодолев пролив, отделяющий Британские острова от Галлии. Все более и более значимыми в Риме становились легионы, все менее и менее значимыми — сенат и собрания. Но вот в истории Красса (115–53 до н. э.) есть свой мрачный юмор, которым просто невозможно пренебречь.