Очерки истории российской внешней разведки. Том 1
Шрифт:
После смерти Алексея Михайловича в 1676 году Артамон Матвеев оказался в опале, в ссылке, а затем был лишен боярского чина, поместий и всего имущества. Только в мае 1682 года после смерти Федора и назначения новым царем 10-летнего Петра его мать Наталья Кирилловна Нарышкина, воспитанница Матвеева, принимает срочные меры для его приезда в Москву. Чины, власть и богатство снова возвращаются к нему. Но всего на несколько дней…
Сторонники Милославских — родственников первой жены Алексея Михайловича — поднимают в Москве стрелецкий мятеж. 15 мая стрельцы с пушками двинулись в Кремль, требуя престолонаследия для царевича Ивана и назначения царевны Софьи правительницей до его совершеннолетия. Среди стрельцов распространили слух, что царевич Иван якобы убит. Тогда они потребовали немедленной казни всех Нарышкиных. Вышедшему к толпе Матвееву в какой-то мере удалось утихомирить страсти. Но сторонники Софьи вновь стали провоцировать стрельцов, пугая их расправами в том случае, если они поддадутся уговорам. Отряд стрельцов ворвался во дворец. Артамон Матвеев был схвачен разъяренной толпой, выведен на Красное крыльцо и сброшен на пики.
Так была поставлена последняя точка на периоде правления Алексея Михайловича Тишайшего с его заботами об укреплении авторитета и могущества государства Российского, с его делами, явными и тайными, без которых едва ли стали бы возможны великие преобразования его сына Петра.
8. За сотни верст от поля брани
Реформы, начатые предшественниками Петра, приобрели при нем характер крупномасштабных преобразований. Как отмечал В.О.Ключевский, еще с XVII века русское общество начало испытывать воздействие иноземной культуры, богатой опытом и знаниями. Это влияние встретилось с доморощенными порядками и вступило с ними в борьбу, волнуя русских людей, путая их понятия и привычки, осложняя их жизнь, сообщая ей усиленное и неровное движение.
С приходом Петра картина радикально меняется. Бросив споры и сомнения насчет того, опасно или нет сближаться с Западной Европой, Петр, пишет Ключевский, «вместо робких заимствований предшественников начал широкою рукою забирать практические плоды европейской культуры» [15] .
Впервые в политический обиход входит ставшее впоследствии крылатым словцо «догоним». В 1713 году на борту корабля, только что спущенного на воду в Петербурге, Петр, обращаясь к боярам, сказал: «Снилось ли вам, братцы, все это 30 лет назад? Историки говорят, что науки, родившиеся в Греции, распространились в Италии, Франции, Германии, которые были погружены в такое же невежество, в каком остаемся и мы. Теперь очередь за нами: если вы меня поддержите, быть может, мы еще доживем до того времени, когда догоним образованные страны».
15
Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. — М.: «Наука», 1983. — C.15.
Старое родовитое боярство не поддержало Петра, усмотрев в его деяниях «козни немецких рук» или, того хуже, действие нечистой силы — антихриста. Можно на пальцах пересчитать тех, кто из старой московской знати остался при Петре в правительственном кругу: князья Голицыны и Долгорукие, князь Репнин, Шереметев, Бутурлин — вот, пожалуй, и все. Петр чувствовал зыбкость социальной опоры власти и вслед за своим отцом Алексеем Михайловичем начал выдвигать в правящую верхушку людей «худородных», из числа среднего и низшего дворянства, а то и более скромного происхождения (Апраксин, Бестужев, Волынский, Головкин, Толстой, да и сам светлейший — Меншиков). Петр назначал на высшие государственные должности не по роду и титулу, а по способностям и конкретным заслугам. Таковы были первый генерал-прокурор Сената граф Ягужинский, сын выехавшего из Литвы органиста лютеранской церкви, который в детстве, как рассказывали, пас свиней; вице-канцлер барон Шафиров, крещеный еврей, бывший приказчиком в мелочной лавке и даже будто бы дворовым у кого-то в Москве; генерал-полицмейстер новой столицы граф Девьер, приехавший в Россию юнгой на португальском корабле; барон Остерман, сын вестфальского пастора, и многие другие.
В 1705 году в Москве была открыта школа пастора Глюка, взятого в плен русскими войсками при занятии ливонского города Мариенбурга (там у него жила в услужении девица по имени Марта, дочь литовского крестьянина Самуила Скавронского — будущая императрица Екатерина I). Как считают, Глюк был весьма заурядной личностью — обыкновенный лютеранский приходской священник. Но у Петра он пользовался большим авторитетом как выдающийся педагог. При содействии царя он открыл учебное заведение для юношей, преимущественно из дворян. В программу входило обучение иностранным языкам, закону божьему — по лютеранскому катехизису, философии, географии, риторике и, что самое примечательное, политике. Впервые в России политика становится предметом преподавания в учебном заведении.
Наряду с этим молодежь у Глюка обучали искусству, рыцарской конной езде и «поступи французских и немецких учтивств». Петр стремился сделать молодое дворянство проводником западных светских обычаев и приличий в русском обществе. Представители новой властной прослойки толпами направлялись в Лондон, Париж, Амстердам, Венецию учиться мореходству, философии, математике, «дохтурскому искусству». Среди них — и немолодые люди, которым было за пятьдесят, как, например, Петр Андреевич Толстой.
Политика широких международных связей Петра, его войны и завоевания, по меткому выражению В.О.Ключевского, «поставили Россию в новые внешние отношения, втянули ее в международную сутолоку Западной Европы, наделали ей новых друзей и врагов. Россия сделалась органическим членом европейской народной семьи и из равнодушной наблюдательницы западноевропейских движений превратилась в их деятельную, хотя иногда невольную и нежелательную участницу».
Требовалась разработка новой, многоцелевой и очень гибкой внешней политики, новой дипломатической стратегии. А это, в свою очередь, вызывало большую постоянную потребность в добротной своевременной информации, в том числе и секретной.
В петровские времена в международной практике понятия «дипломат» и «разведчик» были синонимами и означали фактически одно и то же: шпион. В вышедшей в 1716 году в Париже книге некоего Кальера так и говорилось: «Посла называют почетным шпионом; и в самом деле, одна из его главных задач — открывать секреты двора, при котором он находится» [16] . Петру нужно было много послов. Еще в начале его царствования Россия поддерживала постоянные дипломатические отношения с Голландией, Польшей, Швецией, Данией, Австрией, Турцией. Позднее при нем были открыты постоянные представительства во Франции, Пруссии, Англии, Мекленбурге, Гамбурге, Венеции, Курляндии, Бухаре.
16
Молчанов Н. Дипломатия Петра Первого. — М.: «Международные отношения», 1984. — С. 364.
Примечательно, что при Петре возникает новая форма представительства России за рубежом — двойное представительство, официальное и тайное. В 1717 году Петр посетил Париж и в результате проведенных им там переговоров вскоре был подписан так называемый Амстердамский договор — союз России, Франции и Пруссии. Петр давно стремился к улучшению отношений с Францией и немедленно после подписания договора назначил в Париж полномочною министра барона Шлейница, бывшего до тех пор представителем России при Ганноверском дворе. Но Петр, по всей видимости, не доверял иностранцу и вскоре направил в Париж поручика гвардии графа П.И. Мусина-Пушкина, которому велено было действовать секретно от Шлейница [17] . Впрочем, вполне возможно, что в данном случае Петр использовал опыт своего отца, у которого сложилась практика назначения в каждое посольство представителя Приказа тайных дел.
17
См. Отечественная война и русское общество, 1812–1912 гг. — Т.1. — М.: изд. Сытина, 1911. — С.4.
Петр не раз подчеркивал, что является преемником своих предков в области внешней политики. Но эту политику он проводил уже в новых условиях, на белее высоком уровне. Петр сохранил Посольский приказ, который позднее был преобразован в Коллегию иностранных дел в связи с общей реорганизацией правительственного аппарата. Сохранил и преемственность кадров (руководители приказа — В.В. Голицын, Е.И. Украинцев и др.). При. Петре в 1699 году послом в Голландию был назначен Андрей Артамонович Матвеев (сын последнего руководителя Посольского приказа при Алексее Михайловиче). Андрей Матвеев, едва начав свою дипломатическую карьеру, сразу был назначен на ответственную должность в страну, где перекрещивались внешнеполитические интересы практически всех европейских государств.
Матвеев быстро установил хорошие личные связи с представителями ряда иностранных государств и наладил дело так, что, вскоре стал получать от них заслуживающую внимания конфиденциальную информацию. Не обошлось, правда, без курьеза. Молодой Матвеев проявил столь экстраординарную «прыть», что в том же 1699 году сообщил из Голландии царю о ходе переговоров Е.И.Украинцева с турками быстрее, чем это сделал сам Украинцев из Константинополя.
В 1701 году он получил сведения о тайно готовившейся шведами под прикрытием рыболовства морской экспедиции в Архангельск с целью поджога и разрушения этого города. Информация, получившая подтверждение из других источников, позволила заблаговременно подготовиться к должной встрече «рыбаков» и разгромить агрессора. Петр с восторгом отозвался об этой операции: «Зело чудесно!»