Очерки из истории Церкви
Шрифт:
Вера Христова и апостольская, «как некая драгоценность, содержащаяся в прекрасном сосуде (Церкви), всегда обновляется Духом Святым и сохраняет в целости самый сосуд, в котором хранится», — учил святой Ириней, идя по следам малоазийских старцев, главою которых был святой Поликарп.
IX РИМСКАЯ ЦЕРКОВЬ В СЕРЕДИНЕ II в.
Приток в Церковь «образованных» людей
Церковь II в. находила наибольшее число самоотверженных членов из мелкого люда. И там, где их было всего больше и они имели значение, например в Малой Азии, христианство всего быстрее и глубже прививалось и развивалось.
«Только люди ничтожные, низкого происхождения, неразумные, все эти бабы, женщины, дети, только они могут и желают принять вашу веру», — со злобой говорили христианам образованные язычники, думая этим унизить их [144] .
Неправда языческих обвинений была в слове «только», ибо наравне с «ничтожными» людьми, особенно около середины II в., потянулись к Церкви богатые и образованные.
144
Ориген. Против Цельса, III, 44.
Но их приход для духовной жизни Церкви не всегда был желателен и часто причинял немало затруднений.
По «Пастырю» Ерма видно, сколько соблазна и разложения в христианское общество вносили привязанность к богатству и мирские связи многих членов Римской Церкви уже с конца I в.
Начиная с 30-х и 40-х гг. II в. для Церкви возникли неприятности уже не только от наплыва богатых, но и от «образованных» и «мудрых», «знающих» людей, называвших себя гностиками. Цельс (язычник II в.), вероятно, не так уж преувеличивает досадливые мысли простодушных христиан, говоря: «Пусть никто не приходит (к нам), если только он или образован, или мудрец, или просто разумный человек. Все подобные качества в наших глазах одно только зло» [145] .
145
Против Цельса, III, 44.
Конечно, не совсем таков был взгляд Церкви. Ориген прав, когда в споре с Цельсом, написавшим около 180 г. опровержение христианства под именем «Истинное Слово», доказывает, что Церковь ищет мудрости, и мудрости самой глубокой [146] . И не только ищет, но и обладает ею в своей глубине. Но та «мудрость» и «научное образование», с которыми приходили в Церковь образованные люди II в., мудрость «мира сего» и века (своего), немало повредила духовной жизни многих христиан II и III веков.
146
Трактат Оригсна «Против Цельса» издавался в русском переводе Л. Писарева в Казани в 1912 г. Отрывки — цитируемые Оригеном фрагменты «Истинного слова» Цельса — приводятся в кн.: Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990.
При жизни Ерма (в конце I и начале II в.) люди, которые по своим соображениям и сомнениям оставляли истинный путь, видимо, составляли еще незначительное и невлиятельное меньшинство xристиан. Они мало беспокоили Ерма, только несколько мешали его проповеди покаяния, подыскивая оправдания грехам своих современников. Но Ерм надеялся на их исправление. Когда же начался наплыв в Церковь «образованных» и «мудрых», то даже язычники стали удивляться «самоубийственной», как говорил Цельс, «дерзости самонадеянных христиан», которые «трижды, четырежды, множество раз изменяют первоначальный текст Евангелия» и «переиначивают его» по своим соображениям. И если посмотреть, сколько исковеркали душ Валентин, Маркион, Сатурнин, Марк и прочие «мудрые» христиане, которые особенно начали появляться с 30-х гг. II в., то неудивительно было в 70-х гг. услышать такие размышления, что от образования «одно только зло» и что «знание… причиняет вред… душевному здоровью». Эти мысли Цельс приписывал своим христианским современникам.
Трудно сказать, много ли христианского осталось бы в мысли и жизни Церкви, если бы ею завладели эти «образованные» христиане II в. Вероятно, почти ничего, ибо значительная часть «образованных» и «разумных», примкнувших к христианству во II в., ставила себе целью не строить жизнь и душу в духе Христовом, а только по своему субъективному вкусу и соображению «углублять», «объяснять» христианство в духе своего времени. И вот вместо Церкви — Тела Христова — Царствия Божия, которая в действительном соединении с Главою строилась в человечестве святыми наставниками, создавались религиознофилософские кружки, где фантастическое толкование или просто всякие подделки и урезки лишали Евангелие первоначального смысла; магизм занимал место духовных сил; исступление — место пророческого вдохновения, подлинного христианства (см. творения святого Иринея и Тертуллиана) [147] . Углубляться в Откровение через жизненное усвоение его истины, в соединении с Духом и жизнью, со Христом возвышаться превыше небес было трудно и требовало самоотверженного подвига жизни и мысли. Образованные мудрецы неохотно шли на эти подвиги. По этому пути шли и звали идти ученики апостола Иоанна Богослова — малоазийские старцы и примыкавшие к ним христианские мыслители, мученики, множество девственников (святой Иустин, I Апология, [14–16]). Во II в. это был путь святого Игнатия Богоносца, святого Поликарпа, святого Иринея Лионского, Мелитона Сардикийского и многих других. На нем создавалось все, что было прочного, вечного, богоносного и в Церкви, и в человечестве. Но это был трудный, «узкий» путь Церкви.
147
Автор имеет в виду прежде всего «Против ересей» св. Иринея Лионского и сочинения Тертуллиана «Против валентиниан», «Против Маркиона», «Скорпиак» («Противоядие против гностиков»). О некоторых изданиях творений Тертуллиана на русском языке см. примечание к гл. XI.
Значительная часть образованных христиан II в., особенно начиная с 30–40 гг., искала других, более легких путей.
Обычные навыки языческой философской мысли, мистики, магии (и притом в их упадке) в том или ином соединении старались подвести под христианские формы жизни (см. Святой Ипполит. Philosophumen, 61) [148] . А то, что из учения Христова и Его Церкви почему-либо не укладывалось в голову (и в жизнь) какого-либо мыслителя, то спокойно выбрасывалось. Евангелия, Послания того или иного апостола, Ветхий Завет — то по частям урезывались в самом тексте, то переиначивались в толковании до неузнаваемости, а иногда и вовсе выбрасывались целое Евангелие (и даже не одно, а три, как, например, у Маркиона), несколько Посланий и весь Ветхий Завет, смотря по «нужде», т. е. по вкусу того или иного мыслителя.
148
«Философумены», или «Обличение всех ересей» — антиеретическое сочинение св. Ипполита Римского, ученика свт. Иринея Лионского; строго объективно излагая еретические (и прежде всего гностические) учения, св. Ипполит вскрывает их связь с дохристианскими философскими системами. Творения св. Ипполита в 2-х томах изданы в Казани в 1898–1899 гг.
Во что обращалось христианство этих «образованных» людей, можно видеть на примере одного из самых выдающихся гностиков того времени — Валентина.
Гностик Валентин и о гностицизме вообще
Родился Валентин в Египте. В Александрии он начал свою деятельность (по свидетельству святого Епифания [Кипрского]). Здесь, в этом средоточии языческой и иудейской культуры и мысли, он получил, видимо, блестящее греческое образование. Около 140 г., при папе Игине (Гигине) он перебрался в Рим, где имел немалый успех: чуть было не сделался епископом (см. у Тертуллиана [149] ). но ему все же предпочли брата святого Ерма — святого епископа Пия.
149
Тертуллиан. Против валентиниан, VII, 30 и далее.
В этом предпочтении Пия, видимо, сказался плод многолетнего пророческого служения Ерма, когда одна из древнейших Церквей удержана была на краю бездны. Ибо что оставалось христианского в учении Валентина? Почти одни только имена, оболочка христианского учения, в которую влилось совершенно чуждое содержание.
Для обличения и борьбы с Валентином и другими еретиками, которые умножились с середины II в. и нахлынули в Рим, требовались иные дарования, чем дарования Ерма или его брата Пия. Потребовалась богословская глубина и ясность малоазийцев, которой не хватало у римлян (см., например, неясную притчу Ерма о Сыне Божием, «Пастырь», подобие пятое. Ерм, видимо, плохо усваивал то, что было богословского в наставлениях являвшегося ему Ангела).
На помощь Римской Церкви пришли святой Поликарп Смирнский и его ученики святой Иустин Философ, святой Ириней Лионский и его ученик Николай и другие.
Опасность была велика. Самая жизненная задача всего направления гностицизма, блестящим выразителем которого был Валентин, была иная, чем в христианстве.
Гностицизм (от греческого «гносис» — знание) искал и давал «знание». Спасение, искупление, преображение человечества и мира, которое было средоточием дела Спасителя, у гностиков считались излишними и не имели должного места в их учениях. Судьба вещественного мира — неизбежная гибель, а не преображение. Человечество же, по их учению, разделялось на три рода людей, участь которых была также фаталистически предопределена их различною природою.