Очерки по истории русской церковной смуты
Шрифт:
уполн. ВЦУ Мих. Гремячевский.
26 июня 1922 года». (Там же.) В. Д. Красницкий и на этот раз поставил на архиерейскую кафедру соседа: если епископом Подольским был настоятель Матфеевской церкви, то архиепископом Петроградским должен был стать настоятель Введенской церкви. Картинный, величавый, высокого роста красавец старик действительно был как будто создан для архиерейской кафедры. Будучи вдов, он не имел канонических препятствий к рукоположению — в качестве креатуры Красницкого он должен был быть таким же слепым орудием в его
руках, как и Иоанн Альбинский.
На этот раз Красницкий, однако, просчитался: Николай Васильевич Соболев был человеком твердых моральных
Он был рукоположен в Москве 26 июня 1922 года, о чем любезно известил В. Д. Красницкий членов Петроградского епархиального совета; тут же был составлен указ о поминовении в храмах нового архиепископа Петроградского и Гдовского; затем обсуждался вопрос о том, как новому органу войти в контакт с питерским духовенством. Совещания городского духовенства на этот раз решили не созывать (видимо, памятуя печальный опыт А.И.Введенского), а вместо этого созвали совещание благочинных, состоящее из 19 человек, которые после соответствующей обработки их
В.Д.Красницким приняли 14 голосами при 5 воздержавшихся следующую резолюцию:
«1. Собрание благочинных гор. Петрограда, заслушав доклад зам. Председателя ВЦУ прот. В.Д.Красницкого относительно перемен в Церковном Управлении и организации группы «Живая Церковь», признает лозунги «Живой Церкви» — белый епископат, пресвитерское под водительством епископа управление, единая церковная и епархиальная касса и союз белого приходского духовенства — приемлемыми для своего пастырского сознания без обязательства для каждого отдельного лица входить в состав группы.
2. Российскую социальную революцию признает справедливым судом Божиим за социальные неправды человечества, а равно и одобряет мировое объединение трудящихся для защиты прав трудящегося эксплуатируемого человека.
3. Высшее Церковное Управление признает центральным органом управления Российской Церкви до установления Поместным Собором постоянной формы церковного управления с тем, чтобы в наличный его состав были привлекаемы представители провинциальных епархий.
4. Предлагает В. Ц. Управлению воздерживаться от коренных церковных реформ и лишь подготовлять их к предстоящему Собору.
5. Настоящую резолюцию предложить на очередное пастырское собрание.
Принята 14 голосами при 5 воздержавшихся». (Живая Церковь № 5–6, с. 10.)
Если внимательно читать эту резолюцию, то можно отметить, что (в отличие от провинции) Красницкий пошел на некоторые уступки (см. 4-й пункт и последние слова 1-го).
Приведя, таким образом, все в надлежащий порядок, премьер-министр «Живой Церкви», даже не простясь с А.И.Введенским и А. И. Боярским, которых он теперь третировал свысока, отбыл в Москву.
Пусть он сам расскажет о своих подвигах; как все люди в таких случаях, он эпичен.
«Ввиду серьезного положения в Петроград был командирован заместитель Председателя ВЦУ протоиерей Красницкий, — повествует с величавой важностью Красницкий, — лично принявший из рук патриарха Тихона его отречение. Печатаемые ниже документы показывают полный успех этой командировки и открывают ту силу, которая победила контрреволюционные з;;мыслы в Петроградской церкви… Революционная стихия победила в Петрограде и на церковном фронте». (Живая Церковь, № 5–6, статья В.Д.Красницкого «В Петрограде»).
Так или иначе путь в Петроград для первого обновленческого архиепископа был расчищен. 16 мая 1922 года старец архиерей прибыл в Петроград и совершил свое первое богослужение в Казанском соборе. Необычная для обновленческого архиерея личность старца возымела свое действие: никаких враждебных обструкций, типичных для того времени и принимавших иной раз необузданные формы, по отношению к нему не было — единственной формой протеста был массовый отказ подходить к нему под благословение.
17 июля новый архиерей посетил Александре-Невскую Лавру, где был встречен помощником наместника Лавры с братиею.
Отношения между двумя тезками носили весьма деликатный характер. Александро-Невская Лавра, согласно праву ставропигии, не подчинена главе Петроградской Церкви, а подчинена непосредственно главе Русской Церкви (Синоду, патриарху). Петербургские митрополиты правили Лаврой не в качестве епархиальных архиереев, а в качестве ее архимандритов. Николай Соболев архимандритом Лавры назначен не был; следовательно, никаких прав здесь не имел. Это дало возможность молодому епископу Николаю сохранить свою независимость, оставляя вопрос о признании ВЦУ и его ставленника Николая Соболева открытым. Однако 17 июля сам архиепископ прибыл в Лавру. Надо было найти какое-то решение. Епископ Николай вышел из положения со свойственным ему умом и тактом: выйдя навстречу старцу, он публично с ним облобызался, а затем, в качестве гостеприимного хозяина, стал водить его по Лавре — и пригласил к завтраку. Епископ Николай несколько напоминал (по наружности), когда был молодым, портреты Александра I. Еще больше походил он на него внутренне: совершенно очаровательная любезность, ласковость, приветливость — и за всем этим непроницаемая скрытность и тонкий дипломатический расчет [22] . На этот раз епископ остался верен себе: он осыпал Николая Соболева ласками, комплиментами, поцелуями, так что тот уехал совершенно очарованный и, возможно, в первый момент не заметил лишь одной детали: наместник не пригласил его служить в Лавре — а без этого вся его ласковость не имела ровно никакого значения и ни к чему его не обязывала (принимают же архиереи англиканских епископов — однако никакого признания это не означает).
22
Во избежание недоразумений считаем нужным дать следующее пояснение. Епископа (ныне митрополита) Николая Ярушевича мы считаем безусловно человеком честным. В тот период он пользовался методами дипломатическими и уклончивыми, однако никогда (ни в тот, ни в какой-либо другой период своей деятельности) он не прибегал к методам морально нечистоплотным (доносам, клевете), которыми подчас пользовались другие.
Затем, на протяжении месяца, епископ Николай вел ту же ловкую и умную дипломатическую игру, и, наконец, когда эта тактика недомолвок и проволочек стала совершенно невозможной — потребовалось заявить ясно и недвусмысленно о признании ВЦУ и войти с Николаем Соболевым в евхаристическое общение, епископ «разыграл финал». Если можно говорить о дипломатическом искусстве, то епископ может считаться его мастером. Он умудрился одновременно уйти и остаться; и все признать и не признать ничего. В этом легко убедиться, прочтя следующий документ: