Очерки современной бурсы
Шрифт:
Положение Андрея затруднялось и тем, что церковь продолжала внимательно следить за ним. На первую же его лекцию пришли не просто верующие, ищущие истину, но и специально подосланные руководителями церкви люди, которые попытались сорвать выступление всякого рода выкриками, оскорблениями. Когда их призвали к порядку, они притаились, чтобы дать волю своим недобрым страстям во время ответов на вопросы. Записки с вопросами были ими заранее подготовлены:
«Почему вы не выступали раньше, а стали ругать церковь после того, как вас выгнали?»; «Иуда продал Христа за тридцать
На эти и подобные им вопросы Андрею приходилось отвечать. Это было не так легко. Как, предположим, докажешь слушателям, что тебя не выгнали из церкви, а ты ушел сам? Документа о добровольном уходе из церкви у Андрея не было. К тому же, выступая, Андрей чувствовал за собой особую ответственность: ведь он говорил не как частное лицо, а как представитель науки.
Все это приходилось учитывать. Необходимо было непрерывно повышать уровень своих знаний. День Андрея был загружен до предела: работа, вечером две-три лекции, а там, глядишь, и ночь. На чтение урывал Андрей часы от сна.
Несмотря на занятость, Андрей хотел учиться. Богословское образование, полученное им, имело теперь негативный характер. Позитивных знаний было еще маловато. И вот ему удается поступить на заочное отделение философского факультета, где уже училась Люба.
Андрей начал выступать в печати, по радио и телевидению. К нему стали приходить письма. Среди них были злобные, даже угрожающие, письма от верующих, в чем-либо не согласных с Андреем, полемизирующих с ним. На последние было интересно отвечать. Видно было, что люди искренне ищут правду, и помочь им в этом искании разве не величайшее счастье! Разве сознание, что ты хоть чем-то можешь загладить принесенный ранее тобой вред, не дает удовлетворения? Были письма и от людей неверующих или ранее веривших, а потом отошедших от религии. Они поздравляли Андрея с началом новой жизни, желали успехов и счастья. Андрей теперь не чувствовал себя одиноким: невидимые нити связывали его со многими людьми. Он понимал, что нужен им. И сознание этого помогало ему преодолевать все трудности. И, преодолевая усталость, он принимал новые приглашения где-то выступить, с кем-то побеседовать.
Только теперь он понял, что подлинное удовлетворение человек получает, лишь живя одной жизнью с народом.
Однажды он получил письмо от Лиды. Оказывается, она слушала его выступление по радио, прочла несколько его статей и знала, что он порвал с религией. Лида поздравляла и желала ему счастья. Она не преминула напомнить свои слова, сказанные когда-то, что рано или поздно Андрей все же поймет, что заблуждался. Лида писала, что окончила институт, вышла замуж за моряка. У нее есть маленькая дочь, живут они во Владивостоке, где она работает учительницей, преподает литературу. Они счастливы. В заключение Лида просила писать ей, а если придется Андрею бывать в их краях, то зайти к ним. Она и муж будут рады видеть Андрея одного или с женой.
Андрей теперь действительно был женат. Вскоре после разрыва с религией он сделал предложение Любе, с которой сдружился за это время и которую полюбил. Это были крепкая любовь и дружба, основанные на общности интересов и целей.
Свой первый отпуск Андрей решил провести с Любой на родине. Ему хотелось познакомить родственников с женой, о которой они знали только по письмам Андрея.
— Как-то встретят нас твои родственники? — беспокоилась Люба. — Ты говорил, что они верующие. После отхода от церкви ты у них еще не был, да и меня они не знают.
— Думаю, что неплохо, хотя без «боя» не обойтись, — ответил Андрей.
Случилось так, как и предвидел Андрей. Действительно, родители его встретили молодоженов радушно и приветливо. Люба понравилась им. Но одного они не могли простить своему сыну — ухода из церкви и особенно выступлений против нее.
— Затем ты, сынок, идешь на это? — со слезами на глазах говорила мать. — Разве нельзя обойтись без выступлений? Кто тебя заставляет говорить против бога, кто тянет тебя за язык? Ну, разуверился, ушел из церкви, так молчи по крайней мере.
— Не могу я молчать, мама, — старался втолковать ей Андрей. — Пойми, когда я был в церкви, я проповедовал, меня слушали тысячи людей. Я же их обманывал. Могу ли я теперь не раскрыть им глаза, не сказать правды? Не заставляй меня идти против совести!
— Я и не заставляю, я прошу, — оправдывалась мать. — На нас теперь верующие люди пальцем показывают, здороваться перестали. «У них, — говорят, — сын антихрист!»
— И пусть себе чепуху говорят.
— А что ждет тебя там, — и мать подняла палец к небу, — на том свете?
— Мамочка, милая, да пойми же, что нет «того света», никаких вечных мук. Человек живет только один раз, здесь, на земле. И эту земную жизнь он должен сделать такой, чтобы и он сам и все люди были счастливы.
— Ты мне не рассказывай, есть и бог, и рай, и ад — все есть. Меня ты в этом не переубедишь!
— Сразу, может, и не удастся, а постепенно обращу тебя и папу в свою веру, — рассмеялся Андрей. — Не я, так сама жизнь это сделает, вспомни мои слова…
В один из дней Андрей предложил Любе поехать к Николаю.
— Интересно, каков он теперь. — сказал Андрей.
— Поехали, — согласилась Люба.
И вот они возле дома, где живет Николай. «Давненько я тут не был, — подумал Андрей. — Первый раз после ухода из церкви иду в поповский дом».
Постучались. За дверью раздались шаги. На пороге появился заспанный Николай. Андрей не сразу узнал его: отец дьякон растолстел, обрюзг, отрастил жиденькую бороденку.
Узнав Андрея, Николай смутился, не зная, как вести себя.
— Ну, заходите, коль пришли, — наконец сказал он.
Только Андрей с Любой успели переступить порог, как в передней появилась тоже располневшая Людмила.
— Прошу прощения, — сказала она. — В комнатах у нас беспорядок, туда нельзя.
Возникло неловкое молчание.
— Как вы живете? — спросил Андрей.
— Лучше всех, — ответила Людмила. — Живем не жалуемся. Слава богу, сыты, обуты, одеты…
— Я не об этом, — с досадой сказал Андреи. — Вижу, что живы. Все-таки столько лет не виделись, неужели нам и поговорить не о чем?