Очевидное убийство
Шрифт:
— Все мне понятно. То есть в том, что касается мнения экспертов. Но это ведь не значит, что деминская «пятерка» не стояла у челышовского дома в момент убийства?
— Не значит. Но даже если и так — непонятно, какую ты собираешься варить кашу из факта этого стояния — кстати, недоказанного. Предложишь мне теперь проверять все белые «пятерки», принадлежащие знакомым Вадика Демина? Или угоны?
— Ну, Ильин… — заканючила я. — Сам меня втравил, и сам в сторону, да? Я тебе два трупа раскопала, а ты…
Что-то я сама на себя не похожа. Погода, что ли, меняется?
28. Л. и О. Люмьер. Тени в раю.
Трубка еще не успела остыть от бурных переговоров с любимым представителем
Вячеслава Платоновича не было нигде. Ни дома, ни в конторе — даже сотовый был отключен. Что за притча! Неужели и его тоже…
Отчаявшись, я набрала номер Вишневских. Ну хоть кто-то же должен быть живой?
«Кто-то» живой был, хотя и весьма неожиданный. Театр абсурда продолжался. Голос, ответивший мне, явно принадлежал господину адвокату — если только он не одолжил его кому-то.
Ан нет, не одолжил — обладатель голоса узнал меня, едва я успела поздороваться.
— Рита?
Получив подтверждение своей проницательности, Вячеслав Платонович, однако, не обрадовался:
— Рита, вы извините, но у меня сейчас совсем нет времени…
Голос звучал холодно и незнакомо. Странно. Вроде бы мы так мило с ним общались, и с тех пор я не успела — кажется! — ни взорвать какой-нибудь памятник архитектуры, ни примкнуть к каким-нибудь экстремистским группировкам… С чего бы начинать плохо ко мне относиться? Похоже, случилось нечто неординарное и совсем неожиданное. Знать бы еще — что.
— Вячеслав Платонович! — взмолилась я.
— Ну хорошо, хорошо, возможно, это и к лучшему, — сжалился мой собеседник. Слава Богу, ничего похожего на неприязнь в его голосе уже не прослушивалось. Впрочем, и особой приязнью тоже не пахло. — Давайте сделаем так. Я примерно помню, где вы живете… — он на несколько секунд замолк, что-то подсчитывая. — Так. Через какое время вы можете быть у ипподрома?
Вот те на!
— Если повезет, минут через двадцать, а так через полчаса.
— Хорошо. Через полчаса мы вас подберем на той стороне кольца, что от центра, договорились? — и, не дослушав моего «о кей», отключился.
Вот так, между прочим, и возникают сердечно-сосудистые заболевания. И не зря в современном мире — как бы там ни пугали онкологией — они держат первое место по количеству смертей. Тревога, гнев, растерянность — все эти прелестные состояния объединяет одно — выброс адреналина. Спору нет, биологически оно очень даже оправданно. Адреналин, как известно, из самой забитой мышки может сделать свирепого ягуара. Это называется: жить захочешь — соберешься. Идет себе, понимаешь, древняя обезьяна, из которой труд еще не успел сделать совсем человека, идет это «оно» по своим родимым джунглям, и вдруг нежный зефир доносит до грубых неандертальских ноздрей тонизирующий аромат, например, саблезубого тигра. А то и сам прапрадед Шер-Хана на тропинке появляется. А тропинка-то узенькая… А древний человечек сильно поменьше тигра будет. И тут в крови появляется друг-адреналинчик. Допинг. Дальше — кому что нравится. Хочешь — дерись, хочешь — беги (а это уже ближе к реальности), хочешь — на ближайшее дерево взбирайся. Но хоть так, хоть эдак, адреналин израсходовался. Свойство у него такое — сгорать от физической нагрузки. И, увы, ни от чего больше.
А что прикажете делать жителю современных каменных джунглей, где саблезубые не водятся, а стрессов, тем не менее, не убавилось. Начальник косо посмотрел — надпочечники послушно адреналин в кровь выбросили, шальной водитель тормознул в миллиметре от раритетной люстры, о которой вы мечтали последние пять лет и наконец смогли приобрести, — опять опять он, родимый. Физиология, однако, против нее не попрешь. А чуть дальше — продавцы с пробелами воспитания и гаишники, которых вообще по отдельному заказу делают. А дома — родные и близкие. У жены третий день задержка, а сынуля директору школы скорпиона подбросил, стоит теперь с невинным видом, агнец божий… И в голосе вашем начинает позвякивать металл, и все скандал быстрее и быстрее набирает обороты, жена кричит «Не смей травмировать ребенка», теща высказывает свое мнение, в корне отличное от вашего…
Все весьма логично. Адреналин-то куда девать? Только и остается, что падать замертво от его избытка. Кстати, орать на изобретательного сынулю в подобной ситуации бессмысленно — свой адреналин почти не израсходуете, а у «ребенка» случится такой же выброс. Вы для него в этот момент тот самый саблезубый. Только ни подраться с вами, ни сбежать он не может — общество таких фокусов не поощряет. Вам надо, чтобы ваше дитя стенокардией или язвой желудка маялось?
По уму-то неплохо бы в критической ситуации и побегать малость — не рекордов ради, а здоровья для. А теперь представьте, что каждый замученный стрессами житель нынешнего Вавилона куда-то побежит… Картинка для Бидструпа: «Молитва святому Адреналину».
Забыв — усилием воли — о существовании общественного транспорта, у ипподрома я оказалась через семнадцать минут.
Следующие десять я уже относительно спокойно пыталась понять: кто такие «они» — ведь Вячеслав Платонович явно говорил во множественном числе — и что же все-таки могло случиться. Через десять минут бесплодных размышлений адреналин опять пошел такой волной, что организму явно требовался еще один двухкилометровый рывок. Но рывок пришлось совершать на заднем сиденье «пятерки» модного некогда цвета «белая ночь». Ей-богу, еще дня три в таком духе, и подсознание заполнит этими чертовыми «пятерками» весь Город. Хоть бы под цвет фамилии перекрасили, что ли!
За рулем сидел Вячеслав Платонович — а если гаишник остановит, они что, акробатический этюд «смена позиции» будут изображать? Или у него доверенность на вождение? Оч-чень интересно!
Впрочем, то, что я могла лицезреть в зеркале заднего вида, заставляло лишь по достоинству оценить кандидатуру водителя. По идее, за рулем должна была сидеть Валентина Николаевна. Но глаза ее напоминали один из сигналов светофора, цвет лица — два остальных сигнала одновременно, а руки и губы тряслись так, что хотелось скомандовать «Стоп! Сейчас птичка вылетит!» Хотя какая там птичка…
За следующие семь-восемь минут я пыталась обратиться к Вячеславу Платоновичу трижды — и каждый раз безуспешно. Наконец машина встала. Справа возвышалась громада областной больницы, слева воняла автотрасса. Вячеслав Платонович бережно вывел из машины Валентину Николаевну и сделал в мою сторону некий жест — я истолковала его как просьбу подождать — после чего пара удалилась в сторону главного входа больницы, оставив меня в некоторой растерянности.
Я поерзала на тертом сиденье, устраиваясь поудобнее. Да, не кадиллак. Мне, правда, не случалось кататься на кадиллаках, но думается, что некоторые отличия между ним и «пятеркой» есть. Должны быть. Иначе за что же люди такие деньги платят. А тут даже кондиционера нет. И коленки в спинку переднего сиденья упираются.