Очевидный выбор
Шрифт:
Он опускает меня на кровать и тянется к молнии моих джинсов. Все внутри меня сжимается, и рука сама останавливает его.
– Я не могу. У меня месячные. – вру я на одном дыхании.
– А разве они не должны быть через неделю?
– Цикл сбился.
– Черт. – раздраженно бросает он, вставая с меня.
Я выпрямляюсь, все еще сидя на кровати, и наблюдаю за тем, как он мечется из стороны в сторону, а затем скрывается в ванной. Слышу, как включается кран, и сразу же бегу в гостинную. Подхожу к стеллажу с книгами, встаю на колени и тянусь рукой за сигаретами и зажигалкой. Моя заначка. Достаю одну и засовываю пачку обратно. Выпрямляюсь и по дороге на кухню беру телефон из сумочки. Выхожу на балкон, прикуривая, и делаю глубокий вдох. Обхватываю себя рукой и чувствую, как слезы непроизвольно скатываются по щекам. Дрожащей рукой делаю еще затяжку, и еще. Смахиваю слезы тыльной стороной ладони.
Открываю чат с Эммой и набираю сообщение. Стираю. Набираю другое сообщение. Снова удаляю. Нажимаю на чат с Элиотом.
Курсор мигает, и я пишу то, что первое приходит в голову:
"О чем ты мечтаешь?"
Жду пока он прочитает. Делаю еще вдох и выпускаю дым. Около сообщения загораются две галочки. Он прочитал. Тут же появляются три точки, но потом пропадают. Вот мне уже кажется, что он не ответит, как прилетает сообщение, от которого на моем лице растягивается улыбка, и вырывается смех.
"Я мечтаю увидеть Дану Эдвардс обнаженную перед моим объективом"
Печатаю ответ.
"Спасибо"
"Обращайся. В любое время;)"
Именно это мне сейчас и нужно было.
Быстро тушу сигарету о перила и выбрасываю бычок. Захожу на кухню и иду мыть рот и руки с мылом.
Когда я просыпаюсь утром, Шон уже завтракает.
– Доброе утро. – говорит он, попивая кофе за столом.
– Доброе. – бормочу я, не зная, что еще сказать.
Подхожу к кофеварке и наливаю кофе, чувствуя его взгляд на себе. Дикая слабость охватывает все тело, будто я вообще не спала.
– Мне нужно уехать в Нью-Йорк на пару недель по работе. – вдруг оповещает он, и я оборачиваюсь. – Хотел сказать тебе вчера, но не получилось. – отводит взгляд. – Самолет в три, успеешь собраться?
– Что?
– замираю я. – Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Думал, это не обсуждается. – просто говорит он.
– Но послезавтра открытие ресторана. Я работаю.
Его лицо морщится, как будто бы я сказала что-то неподобающее.
– В этом нет необходимости, Дана. – ставит кофе на стол и встает, приближаясь ко мне. – Я понимаю, что тебе хочется независимости. Но я и так могу дать все, что ты хочешь. Возьми еще курсы по рисованию, купи больше книг, сходи в спортзал. Ты просто тратишь свое время, пытаясь что-то кому-то доказать. К чему все это?
Я онемела. Ни одна мысль не приходит в голову. Почему в самый нужный момент мой мозг отключается?
– Ты пробовала учится, но не потянула.
Ауч. Вот это было неприятно. Только я открываю рот, как он продолжает.
– Но это нормально. Не все должны обязательно реализовывать себя в профессии. Моя мать была счастлива будучи просто женой и мамой.
Меня сейчас стошнит.
– Перестань сопротивлятся, малышка.
Я перевожу взгляд куда-то в пол и делаю глубокий вдох.
– Я не поеду с тобой. – все, что говорю я. Руки с силой сжимают столешницу – единственную опору.
– Посмотри на меня. – низким голосом просит он.
Но я не могу, просто не могу. Тогда он обхватывает двумя пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Ты уверена, что хочешь остаться здесь одна?
– Да.
Его челюсти сжимаются, а брови сходятся на переносице. Ему не нравится мое решение. Но сейчас оно мне кажется единственным правильным.
– Хорошо. – наконец соглашается он, и я нервно втягиваю ртом воздух. – Но наш разговор не окончен. Подумай обо всем хорошенько, пока меня не будет.
Киваю, и он целуя меня в лоб, уходит. Я продолжаю там стоять, пока не чувствую онемение в руках. Рана на ладони начинает пульсировать, и я сдираю с кожи пластырь, который дала мне Эмма. Всего пара порезов и небольших синячков. Но как же больно.
Возвращаюсь к своему кофе, и вдруг понимаю. Я одна. Абсолютно. На целых две недели.
Когда училась в школе, жила с родителями. В университете съехалась с Шоном, чтобы поскорее сбежать от них. И вот теперь я здесь.
Одна.
В Париже.
В уголках скапливаются слезы, по телу проносятся мурашки, и я чувствую, как улыбаюсь. Выхожу в гостинную.
Никого.
И в спальне тоже пусто.
Ноги сами несут меня к колонке. Ищу телефон и включаю трек Sia – Alive. Сначала тихо, но потом вспоминаю, что я ведь одна и увеличиваю громкость до предела.
Я родилась в грозу,
Я сразу повзрослела,
Я играла одна,
Я играла сама по себе,
Я выжила.
Хей!
Пританцовывая, возвращаюсь на кухню за своим ароматным кофе.
Слышу слова и начинаю подпевать.
Я хотела всего, чего у меня никогда не было,
Вроде той любви, что рождается вместе с жизнью.
Я завидовала и ненавидела это.
Но я выжила.
Вместе с музыкой, мои движения становятся хаотичнее, а голос громче.
Никакой надежды, одна ложь,
И ты учишься плакать в подушку.
Но я выжила.
Я все еще дышу, я все еще дышу.
И тут взрывается припев и я кричу изо всех сил:
Я жива!
Я жива!