Очищение духом
Шрифт:
Когда Ривелсее исполнилось десять, мать стала брать её с собой в лес за травами, желая приобщить к своему искусству. Девочка могла найти в лесу практически любую траву, полагаясь на какую-то особую интуицию, и делала это настолько быстро и умело, что даже мать, искусная травница, не могла не удивляться и надеялась, что дочь со временем сможет её заменить.
С шести лет Ривелсея носила на шее странный талисман, подаренный ей матерью: крылатый месяц на серебряной цепочке, который мать получила от своего отца. На солнце он ослепительно сверкал, а в свете луны, как казалось девочке, слабо мерцал розоватыми бликами. Этот талисман был ей очень дорог, и она чрезвычайно боялась его потерять. Несколько раз это всё же случалось, но он всегда находился. Однажды цепочка
Девочка быстро подрастала. За небольшую плату один из жителей деревни обучил её читать и писать, а мать научила неплохо вышивать, готовить, управляться с хозяйством и, конечно же, сообщила очень многие знахарские и лекарские секреты, которые знала только она одна. Ривелсея запоминала всё, что говорила ей мать, неплохо помогала в приготовлении различных снадобий. Но матери порой казалось, что, прекрасно осваивая технику лекарского дела, Ривелсея совершенно не проникалась его духом, а ведь это более важно для целителя, чем знание всех рецептов.
Сама Ривелсея уже давно осознала, что лекарь – не её призвание, и хотя не стала пока огорчать этим мать, но для себя уже решила, что не будет её преемницей. Однако СВОЮ стезю она выбрать ещё не могла. Её не устраивала ни одна из тех профессий, какие были известны в деревне, ей хотелось идти новой, неизведанной дорогой, только какой, она не знала. Какие-то странные сновидения смутными осколками неизвестной реальности тревожили её по ночам, пробуждая в ней необъяснимые желания, которые отрывали её от привычной действительности и связывали с чем-то большим, неизвестным, но чем-то таким, что манило Ривелсею к себе.
Между тем она взрослела, что-то в ней менялось, неуловимо, но очень заметно. Часто накатывалась какая-то тоска, и тогда она надолго уходила из деревни, чтобы никого не видеть, и в одиночестве бродила по перелескам и лугам, пытаясь отыскать что-то в самой себе. Но она так и не смогла понять, что в ней происходит. Душа рвалась куда-то вдаль, рвалась неудержимо, и Ривелсее во время таких прогулок впервые пришла мысль, что ей вскоре придётся покинуть Росолесную. Куда идти, она не представляла, но в родной деревне становилось как-то тесно и неуютно. Люди, которые жили в деревне, с их простыми и обыденными делами и стремлениями, совершенно не интересовали Ривелсею. Она чувствовала в себе что-то такое, чему, как и ей, было не место здесь.
Когда ей исполнилось восемнадцать, она вдруг поняла, что больше не может оставаться. Неистовая сила влекла её за пределы деревни, но она не могла сразу побороть в себе привычку к устоявшемуся образу жизни, к родным местам и людям. Таким образом прошло ещё два года. Ривелсея рвалась на части, родители не понимали, что происходит с их дочерью, и думали, что со временем это пройдёт. Ривелсея чувствовала, что должна покинуть Росолесную, но ей не хватало решимости, чтобы это сделать, она не могла бросить отца с матерью и уйти. Она даже ещё не определилась, куда и зачем она хочет идти. Дела, которыми Ривелсея занималась, казались ей теперь абсолютно пустыми и ничего не значащими, борьба с собой была нелёгкой. Так продолжалось, пока один из лучших её друзей, с которым она общалась с самого детства, не покинул деревню и не уехал по каким-то торговым делам в крупный город с отцом. В день перед его отъездом они долго сидели вместе и разговаривали, и Ривелсее было очень жалко, что он уезжает, потому что хороших друзей у нее было не так-то много. И именно тогда он рассказал ей про ратлеров, что далеко на северо-востоке существует орден рыцарей Разума. Ривелсея сильно заинтересовалась этим, но, к её огорчению, друг больше практически ничего не мог сообщить ей на эту тему, кроме того, что ратлеры называют себя хранителями справедливости и борются со злом, и того, что они по всем параметрам превосходят обычного человека. Выслушав этот рассказ, Ривелсея вдруг (и как-то совершенно неожиданно) решила, что отправится к ним. Но
Ривелсея тронулась в путь в самом конце лета. Очень рано, ещё до рассвета, она поднялась, тихо прошлась по комнате, в последний раз застелила свою постель. Родители спали в другой комнате, и они не услышали, что дочь встала. Ривелсея села за стол и при слабом свете зажжённой свечи написала короткую записку. Она просила её не искать, за всё благодарила, уверяла родителей, что по-прежнему любит их, но вынуждена покинуть деревню, поскольку эта жизнь не для неё. Куда она направляется, она, естественно, не написала.
Ривелсея вынула из шкафа заранее сложенный рюкзак, с минуту постояла на пороге своей комнаты, а потом тихо вышла из дома. Густые туманы стлались над лугами и над дорогой. В деревне спали все, и Ривелсея, никем не замеченная, вошла в лес. Она решила идти не по дороге в Келдар, из опасения, что на этой дороге её может кто-нибудь нагнать и вернуть, а по лесной тропинке, которая приводила в деревню Тёмные Мхи, а оттуда за три-четыре недели можно было добраться до Невильна, крупного города на севере.
Мысль об оставленном доме щемящей болью давила ей на сердце, но впереди была свобода и новая жизнь. Через неделю боль эта ушла в самую глубину души и надолго осталась там, не тревожа пока Ривелсею. Трудности пути не давали ей надолго впадать в философские размышления. Ривелсея не была изнеженной, но частые ночёвки под открытым небом, шестнадцать часов в пути каждый день (а она не позволяла себе тратить на дорогу меньше, поскольку не хотела, чтобы путешествие затянулось больше чем на месяц) были непривычны и трудны, особенно поначалу. Но к тому времени, когда она добралась до Невильна, она успела к этому привыкнуть.
В Невильне Ривелсея отдохнула два дня и снова двинулась в путь. В этом городе про поселение ратлеров слышали многие, и почти все сходились на том, что идти надо на северо-восток, однако добавляли, что не каждый сможет туда дойти. Но Ривелсея не отступила. Она набрала провизии в дорогу и купила у старого воина за десять золотых монет кинжал со звёздным рисунком на рукояти, понимая, что в далёкий путь без оружия отправляться нельзя.
Восемь дней пришлось идти по лугам и перелескам, а затем началась пустыня, миновав которую, Ривелсея попала в Цитадель Порядка.
Глава 4
Рассказ Ривелсеи, разумеется, не столь подробный и менее обстоятельный, занял около часа. Всё это время она слышала только свой голос. Повелитель ничего не спрашивал и не вставлял никаких замечаний, однако Ривелсея ощущала, что её внимательно слушают. Когда она наконец замолчала, то вновь услышала голос.
– Твои смелость и решительность велики, Ривелсея. Мы, ратлеры, сами прокладываем свой жизненный путь. Ратлера ничто не может отклонить от следования к его цели. Тот, кто отступает, не может быть членом нашего Ордена. Но ты не такова. Я согласен на то, чтобы ты начала путь ратлера.