Очищение смертью
Шрифт:
– Что это я слышу? – шутливо спросил Рорк. – Ах да, сигнал.
– Поездка в Трентон и так далее отодвигается на задний план, – возбужденно продолжала Ева. – Она каждый день проходила мимо заведения, где работает Пенни. Каждый раз, когда шла в церковь, а она ходила в церковь – держу пари на что угодно – всю свою жизнь. Она – одна из набожных. Но для Пенни она стала просто пешкой в игре, средством для достижения цели. Теперь мне придется вызвать эту женщину в Управление, придется ее допросить и заставить сознаться. А когда она сознается,
– Закон бывает справедливым, – повторил Рорк. – Но иногда он поворачивается спиной к подлинной справедливости.
Ева покачала головой.
– Она отняла жизнь, Рорк. Может, скверную жизнь, но она не имела на это права. – Ева повернулась к нему. – Копы ничего не сделали после того, что случилось с Марленой. Это были плохие копы, и время было плохое. Но эта женщина… Она могла пойти в полицию с тем, что ей стало известно. Детектив Стьюбен? Он сделал бы то, что нужно. Он принимал это дело близко к сердцу. До сих пор принимает. Он до сих пор не оставляет попыток завершить это дело. Он до сих пор помнит убитых, не забывает их семьи.
– И сколько на свете таких, как он?
– Таких всегда не хватает. Но ей придется ответить за Лино Мартинеса, каким бы он ни был. Она не ответит за Джимми-Джея Дженкинса, но ее акт мести привел и к его смерти тоже. Она заронила зерно, бросила камень в пруд. И пошли круги по воде, – напомнила Ева Рорку его собственные слова. – Мы не знаем, как далеко они разойдутся. Кто-то должен их остановить.
– Парню только-только стукнуло шестнадцать. – Рорк вывел на экран фотографию с удостоверения. Юный мальчик. Молодое, открытое лицо, ясные глаза. – Боюсь, для меня границы никогда не были так четко очерчены, как для тебя. И что теперь?
– Теперь я позвоню Пибоди и скажу, чтобы встретилась со мной здесь. Введу ее в курс дела, а потом мы поедем за Хуанитой Тернер. Позвоню на голосовую почту, – добавила Ева, увидев выражение лица Рорка.
– И что потом?
– Потом мы пойдем спать. – Ева бросила взгляд на экран. – Она никуда не денется.
Ева спала плохо, ее преследовали сны, лицо мальчика, которого она никогда в жизни не видела, который умер, потому что оказался не в то время не в том месте. Юное свежее лицо разрывалось и у нее на глазах, ясный взгляд мерк и угасал. Она слышала, как его мать рыдает над мертвым телом. Пронзительные безысходные вопли уносились в бесконечность.
И пока она наблюдала, Марлена – избитая, окровавленная, изломанная, как на голограмме, которую однажды показал ей Рорк, – подошла к изувеченному телу мертвого мальчика.
– Мы оба были так юны, – сказала Марлена. – Мы только-только начали жить. А нас использовали, уничтожили и выбросили.
Она протянула руку Квинто Тернеру, и он ее взял. Кровь текла с него и скапливалась лужами на полу церкви, но он взял руку Марлены и поднялся.
– Теперь я его заберу, – повернулась Марлена к Еве. – Есть такое особое место для невинных.
– Я не могу остановить все. Не могу остановить это насовсем. Но убийство – это не ответ. Убийство ничего не решает.
– Она – его мать. Это ее ответ.
– Убийством не остановить убийство. Каждое убийство порождает новое убийство.
– А как быть с нами? Как быть с нами? Никто за меня не вступился, никто, кроме Рорка.
– И все равно это не решение. Ему приходится с этим жить.
– И тебе тоже. А теперь ты продлишь ее боль ради торжества правосудия. Тебе тоже придется с этим жить.
Держа Квинто за руку, Марлена увела его. А Ева все не сводила глаз с луж крови. По ним расходились круги.
Она смотрела, а они расходились все шире и шире.
Ева проснулась взвинченная, совершенно не чувствуя того подъема, какой обычно приносило ей успешное завершение дела. Большинство ответов было ей уже известно, она ясно видела схему и понимала то, что ей предстояло сделать. Но ясность картины не воодушевила ее, а после нескольких часов беспокойного сна она проснулась с тупой головной болью.
– Прими таблетку, – строго сказал ей Рорк. – Я же вижу, как эта чертова головная боль плющит тебе череп.
– А ты уже обзавелся глазами-рентгенами, о, супер-Рорк?
– Нечего на меня злиться. – Рорк поднялся и направился в ванную. – Я не стану с тобой пикироваться. На тебя и без того слишком много всего свалилось.
– Не хочу я принимать никакую дурацкую таблетку!
Он вернулся с таблеткой и подошел к ней, пока она нервными, дергаными движениями пристегивала кобуру.
– Или ты ее примешь, или я заставлю тебя ее принять.
– Слушай, отстань, а не то…
Рорк обхватил ладонью ее затылок. Ева уже приготовилась к тому, что он сейчас начнет заталкивать проклятую таблетку ей в глотку. По правде говоря, ей даже хотелось, чтобы он попробовал. Хотелось подраться. Но вместо этого он наклонился и поцеловал ее в губы.
Руки Евы, поднявшиеся было для драки, беспомощно упали. Ее затопила волна нежности.
– Черт бы тебя побрал, – проворчала она, когда он, оторвавшись от ее рта, запечатлел поцелуй на ее щеке.
– Ты почти не спала.
– Я в порядке. Просто хочу закрыть дело и покончить с ним.
– Прими таблетку.
– И пилит, и пилит, и пилит… – Но Ева взяла и проглотила таблетку. – Я не могу оставить дело незакрытым. Не могу сделать вид, что не знаю. Не могу позволить ей совершить убийство и уйти безнаказанно.
– Нет, не можешь.
– Да даже если б могла, даже если б я придумала, как с этим жить, если б я ее отпустила, мне пришлось бы вместе с ней отпустить Пенни Сото. Как же я могу? Я не могу.