Очищение
Шрифт:
И Хилл в сердцах ударил кулаком в ладонь.
— Так что же нам теперь делать? — спросил Бреслер.
— Мы возьмём каждый из этих случаев, рассмотрим и проанализируем их все досконально, — решил Хилл. — Составим список имен для каждого случая. Кто знал об этих конспиративных домах и тайниках с оружием? Кто имел какие-нибудь контакты с любым из добровольцев, которые попались, достаточно близкие, мог предсказать их передвижения и указать на них? Кто знал, что и когда они это узнали? Затем берём список для каждого случая и ищем совпадения. Они обязательно будут.
После этого берём все наши совпадения и пытаемся сопоставить их с другими случаями, даже если кажется, что никакой связи нет. Товарищ «X» знал Стива Брайта, но знал ли он или она о мастерской взрывных устройств? Знает ли он или она кого-нибудь, кто знал о месте совещания в Макминнвилле? Товарищ «Y» знал Пинатса Панчко, но знает ли он или она или мог знать Роджера Уэста? Как только мы сузим список до нескольких подозреваемых, то дело усложнится, потому что нам придётся разработать какие-то ловушки, чтобы завлечь их и посмотреть, не сможем ли мы заставить портлендских полицейских появиться по сигналу в определённом месте и времени.
Всё это должен будешь узнать ты, Гэри, потому что я могу насторожить всех в батальоне, что рядом «крыса», а ты знаешь, что бы ещё ни случилось, мы не хотим, чтобы об этом узнали. Наш боевой дух высок, в основном, потому, что до сих пор мы смогли в основном предотвратить проникновение именно такого рода. Разгул паранойи и недоверия может уничтожить Второй батальон как боевую единицу с таким же успехом, как и любые массовые аресты. Он даже может просочиться из Второго батальона и заразить другие подразделения, и мы обязаны предотвратить это любой ценой. Всё должно быть сработано спокойно, разумно, а, главное, быстро, прежде чем кто-нибудь ещё погибнет или попадёт в пыточные застенки Центра юстиции.
— Хорошо, — сказал Бреслер. — А есть соображения о том, кого мы ищем? Я имею в виду, что это за человек? Его профиль, как сказали бы полицейские в старые времена?
— Ключ может лежать в том, что пока всё выглядит исключительно операцией портлендского бюро полиции, — предположил Хилл. — Если бы это была федеральная операция, я бы сказал, что мы ищем мужчину или, может быть, женщину, но более вероятно, мужчину, с серьёзным военным прошлым, скорее всего из разведки. Но он, видимо, скрыл этот факт от Добрармии и утверждает, что был просто рядовым в Тикрите или ещё где-нибудь. Стукач не скрывает своего военного прошлого полностью, что было бы невозможно среди мужчин, и в самом деле воевал на Ближнем Востоке, как и многие наши добровольцы, но будет действовать под вымышленным именем, а его упоминания будут безупречными и проверяемыми, чтобы поддержать его вымышленную личность.
Я думаю, он не стал бы сдавать мелкие тайники с оружием и отдельных добровольцев. Он действовал бы как ФБР против «Коза Ностра» в старые времена, когда они на самом деле боролись с преступностью и засылали к ним таких парней, как Донни Браско. Он в первую очередь занялся бы сбором разведданных, пытаясь подняться вверх по служебной лестнице, установить как можно больше наших людей и передать столько данных, сколько сможет, чтобы его хозяева смогли ударить по всем нам сразу и провести один больший массовый арест. Федеральные бюрократы любят большие зачистки, чтобы они могли покрасоваться на телевидении и добиться большого продвижения по службе а, возможно, и уйти в политику и начать карьеру конгрессмена.
— Но портлендская полиция? — продолжил Хилл, прихлебывая уже остывший кофе. — Местные правоохранительные бюрократии — это глубоко консервативные учреждения, сопротивляющиеся любым переменам. По моему предположению, они бы придерживались того, что знают, то есть взяли бы на крючок какого-нибудь своего мелкого преступника, видимо, угрожая большим тюремным сроком и позволяя крысе избежать его.
Они склонны не обращать внимания на общую обстановку и ищут быстрое решение, быстрый захват, чтобы показать немедленный результат. Количество, а не качество. Именно так копы с улиц попадают на экраны телевизоров и добиваются повышений. Кажется, именно так происходит и в нашем случае. Они собирают случайные кусочки, здесь тайник с оружием, там доброволец или два. И, видимо, сильно давят на своего информатора, чтобы показать результаты, оформить облавы и улучшить статистику. Кто бы это ни был, ведут его Мами и Обезьяна.
— Возможно, поэтому нам надо сосредоточиться на похищении одного или их обоих и прочитать им «Евангелие от Дершовица»? — предложил Бреслер.
— Конечно, это мысль, чёткая мысль, — согласился Хилл.
— Когда мы поймаем того, кто бы он ни был, что дальше? — спросил Бреслер. — Ты ведь знаешь, что потом, — сказал Хилл.
— Да, знаю, — раздражённо бросил Бреслер. — Я имел в виду, есть ли какой-то установленный порядок для такого рода дел? Военный суд, что ли? Слава Богу, мне раньше никогда не приходилось иметь с этим дело.
— Это зависит от обстоятельств, — сказал Хилл. — И, в любом случае, будет не твоей заботой. Мы решили, что лучше держать грязное бельё армии вне поля зрения даже от товарищей, насколько возможно. Исчезновение лучше для боевого духа, чем открытая казнь. Этим займётся особый отряд Третьего отдела. Если всё пойдёт хорошо, то в один прекрасный день определённый товарищ исчезнет, а остальным будет сказано, что человек был переподчинён, и дело с концом. Необходимость знать только кому надо и так далее.
— Нет, — решительно сказал Бреслер. — Мы так не поступим. Когда придёт время, позвони мне, Уэйн. Я много думал о нашей группе прекрасных парней и девушек, которую нам удалось собрать из обломков белого населения нашего континента. Эти двое ребят, что были здесь у нас сегодня вечером — хороший пример. У меня после них поднялось настроение.
Добровольцы Северо-Запада — самые лучшие, самые смелые, последняя надежда наших предков и цивилизации. И если есть те, кто предал их и изменил священному долгу, который мы взяли на себя, то я хочу посмотреть им прямо в глаза перед тем, как нажать на спусковой крючок, так чтобы я чертовски хорошо знал, что они никогда, никогда снова не предадут свою кровь. Можешь передать от меня Мэтту Редмонду, что Первая портлендская бригада почистит свой собственный дом.
— Хорошо, раз ты так хочешь, — кивнул Хилл.
— Да, я так хочу, — подчеркнул Бреслер.
Вечером того же дня Хилл сидел в своей маленькой комнате высоко над городом и смотрел вниз на реку Колумбия. На небе появились луна и звёзды, и в их бледном свете он различал туман, сгустившийся над водой. От множества мыслей Хилл не мог уснуть. «Эй, мышка, мышка!» — произнес он про себя. Хилл никогда не думал о стукачах как о крысах.
Они казались ему мышами, прогрызающими сзади мешки с зерном в сарае или буханки хлеба в кладовой. Невидимыми за исключением оставляемого помёта, пачкающего и портящего пищу.