Очищение
Шрифт:
— Но что, если само подразделение подрывников будет схвачено или предано? — спросил Эрик. — Кроме того, представим, что-то случилось, а боевому подразделению срочно понадобилась бомба, и она не успевает пройти через всю эту волокиту, ну, я имею в виду порядок?
— Такого ещё не было, — ответил Бреслер. — Если это и произойдёт, мы вновь выстроим в роте отделение подрывников, из людей других подразделений. До сих пор система, кажется, работала. Но у снабженца в каждой роте есть несколько устройств, припрятанных на случай появления неплановой цели, требующей быстрого ответа. Например, если мы замечаем машину какого-нибудь юниониста, оставленную в доступном месте, и подрываем его. И ещё много небольших устройств для использования в качестве бомб-ловушек. Командир роты может использовать
Джексон вмешался:
— Кстати, одно исключение — это ручные гранаты, которые стоят своего веса в золоте, и с ними гораздо веселее. Когда снабженец получает гранаты, они долго не залёживаются. Он делит гранаты между свободными охотниками, а те идут и бросают их. Вы замечаете, что в Портленде теперь стало гораздо меньше мексиканских баров и винных погребков, которые торчали на каждом углу. Я уже упоминал об этом, потому что хотя сейчас тяжёлую «бум-бум» работу проводит специальное подразделение, вас обучат обращению с взрывчатыми веществами, и если вы обнаружите способности к этому, вас могут попросить поработать подрывниками. Они всегда ищут новые таланты, и как сказал командир, бывает, что нам нужно быстро восстанавливать подразделение подрывников. Как у вас, ребята, с химией?
— Я хочу стать инженером, — ответил Эрик. — И уже изучил большую часть основной химии.
— Тогда мы можем предоставить тебе возможность сделать карьеру, — пошутил Бреслер. — Надеюсь, не слишком короткую.
— У меня так себе, — призналась Аннет. — Хотя у нас в Эшдауне есть пара действительно умных ребят — фанатов науки. Они могли бы помочь. Я заметила, что ребята, изучающие науки, не очень-то любят ниггеров и мекскрементов.
— Славно, — сказал Хилл. — Сейчас мы подходим к сути того, что мы хотим от вас обоих, по крайней мере, на первых порах, пока вы не наберётесь опыта, и мы решим, что вы готовы к «мокрым делам». Во-первых, я хочу познакомить вас с вербовкой, которой занимается каждый доброволец, но не в том смысле, как вы можете подумать. Одной из наиболее серьёзных и необходимых мер безопасности в практике Добрармии является то, что в Армию никто не вступает. Добрармия связывается с новобранцем. Вы же не можете просто подойти к другим детям в вашей школе и сказать: «Привет, ребята, никто не хочет немного заняться внутренним терроризмом?» Помните, главную установку: Вы никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не признаётесь, что состоите в Добрармии.
Вы, вы оба, должны сделать следующее: составить в собственной голове список детей вашей школы, которые на ваш взгляд могут втайне придерживаться расовых взглядов, тех, кому действительно опротивела вся эта негроидная и правительственная муть, тех детей, у кого родственники или близкие были убиты в Ираке и Иране, тех, кто может стать будущим добровольцем. Работайте с Шумейкером: он знает таких детей как учитель, и вы — как одноклассники. Вы сами никогда не должны подходить к этим детям, независимо от того, насколько вы уверены в том, на что они готовы и чего хотят. Вы дадите Билли полный отчёт по всем возможным новобранцам, а потом забудете о них. За ними будет наблюдать и свяжется отдельно доброволец, специально занимающийся вербовкой. Иногда уходят месяцы наблюдения и изучения, прежде чем мы решаемся подойти к будущему рекруту. Иногда мы и вовсе не подходим. Если мы завербуем кого-нибудь в вашей школе, вам могут даже не сказать об этом, если мы не увидим некоторого тактического преимущества в добавлении новичка в вашу группу.
Хилл продолжил.
— Кроме того, мы очень заинтересованы в учениках Академии Эшдауна по другой причине. Из-за их родителей. Эшдаун является одной из подготовительных школ для самых высших классов в империи: дети, поступающие туда, это сыновья и дочери правящей элиты. Дети сенаторов и конгрессменов, руководителей крупных транснациональных корпораций из списка «Форчун 500», хозяев известных средств массовой информации, наиболее высокопоставленных чиновников, звёзд Голливуда и промышленных магнатов, интеллигенции и видных общественных деятелей. Мы должны знать врага, и знать о нём всё.
Я хочу, чтобы вы отправляли мне через Билли любой кусочек информации, что сможете узнать о каждом ученике в Эшдауне, чем, где и как занимаются их родители, об их передвижениях, разводах и скандалах, личной жизни, обо всём, что нельзя получить из общедоступных средств массовой информации. Уэйд готовил для нас кое-что подобное, но вы, ребята, получите гораздо лучшее представление, потому что дети скажут вам то, что не доверят учителю или администратору. Внимательно слушайте и запоминайте. Для экономии времени и верности, что отчёт полный, можете ввести эту информацию и записать её на компакт-диск, если хотите, но не в печатном виде, потому что принтер можно отследить, и используйте школьный компьютер, а не ваши собственные ноутбуки. Потом просто передайте компакт-диск Уэйду или Билли. Многие из этих сведений не будут служить нашим целям, но передавайте всё, что соберёте обо всех, и позвольте нам решать, что подходит, а что нет.
Заговорил Джексон.
— Послушайте, соратники, я не хочу выглядеть как завистник из рабочих или повторять жвачку о вашем социальном положении и богатстве. Я не отпускаю развязные шуточки о здешних богатых детях. Мне он не нравятся. Я — национал-социалист. Эта расовая война, война крови, а не экономики. Речь идёт о сплочении всех белых людей, чтобы мы смогли забыть о наших классовых и религиозных различиях, переждать шторм 21 — го века и выжить как раса. Но бывшие заключённые, работники физического труда, выросшие на стоянках домов-прицепов, или подсобники на заправках, одни добиться этого не смогут. Нам обязательно нужно набрать активных добровольцев вашего высокого социальноэкономического положения. Мы должны знать ваших одноклассников и их родителей, потому что эти люди управляют Америкой. Это те люди, которые поддерживают работоспособность американского общества, такого, какое оно есть. Эти люди, в конечном счёте, примут общее решение об окончании войны, что будет означать передачу нам СевероЗападной Республики, как цены за мир. Именно поэтому мы считаем вас, ребята, важным приобретением.
— Не говоря уже о том, что после обретения независимости нам будут нужны квалифицированные, умные, образованные люди, чтобы построить с нуля новое государство и новый общественный порядок, — добавил Хилл. — И ещё, я не могу дать вам никакого представления, как будет использоваться эта развединформация. Может быть, не случится ничего плохого. Но возможно, что вы обрекаете родителей некоторых из ваших друзей на смерть. Если у вас это вызывает сомнения, скажите мне сейчас, — заключил Хилл.
— Говорят, что это расовая война, лейтенант, — серьёзно проговорил Эрик. — Но не только. Это гражданская война между белыми ради присутствия небелых в Америке, такая же, как война 1861–1865 годов. Снова нас заставляют убивать друг друга просто из-за того, что здесь есть небелые. А их не должно быть здесь, совсем. Мы с Аннет понимаем, что будут белые, которые выберут другую сторону. И мы не пришли бы сюда сегодня вечером, если бы не были к этому готовы. Мы понимаем смысл наших действий и готовы к последствиям.
Аннет проговорила таким же твёрдым голосом:
— Сэр, когда вы просите меня начать войну с Эшдаунской академией, то просите воевать со всей системой, которая позволила животному подобраться к моей сестре и лишить её жизни, только на том основании, что его кожа была цвета дерьма, и он умел стучать мячом о деревянный пол. Система отвернулась и отнеслась к смерти моей сестры, просто как к автомобильной аварии или торнадо, как будто преступления ненависти чёрных по отношению к белым это своего рода естественные происшествия или божья воля, и никто ничего не может с этим поделать.
Эта система приказала мне забыть, что случилось с моей сестрой, забыть, что она вообще жила, принять её смерть подобно свиньям у корыта, которые просто суют морды в пойло, когда одну из них утаскивают на убой. Такими будут все белые, в конечном счёте. Мы просто скот для этих людей. Они забивают нас как животных по своему выбору, в Ираке, в переулке. Или в доме престарелых, если ты старый, белый и бедный, а какой-нибудь врач из страны третьего мира решит, что надо урезать расходы. Я должна добиться, чтобы нашим с Эриком детям никогда не пришлось пройти через подобное, как мне после смерти Джан.