Очищение

Ковингтон Харольд А.

Никто не ожидает, что вы это вынесете, хотя я не перестаю удивляться историям некоторых наших соратников, прошедших через этот ад несломленными, других людей, которые умерли под пытками, не сказав ничего кроме Трёх Слов. Наша армия просит вас дать нам двадцать четыре часа, чтобы мы могли рассредоточить и переместить всех и вся из того, что вы можете выдать. Только это. Мы просим, чтобы вы вытерпели все муки, которым они вас подвергнут, один-единственный день, а потом так долго, сколько сможете, в зависимости от своей чести и приверженности будущему, чтобы эти ужасы больше не повторялись. Вы почувствуете, когда наступит этот момент, и ваше тело и душа больше не выдержат. Но пока этот момент не наступит, докажите нам, себе

самим и Богу, насколько сильными вы можете быть.

Хилл тихо произнёс:

— Вы также должны сознавать, что после Абу-Грейб всем известно о применении Штатами постоянных сексуальных унижений как пытки, чтобы сломить дух своих настоящих и мнимых врагов. Они начнутся, когда вас подвергнут досмотру, и ваши полости тела осквернят охранники, полицейские и агенты ФБР противоположного пола, а в случае заключённых из Добрармии эти полицейские почти всегда будут чёрными или коричневыми. Вы будете идти по коридорам и мимо камер голые и в цепях на виду у других заключённых, и должны понимать, что вас обоих почти наверняка будут неоднократно насиловать цветные, гомосексуалисты и лесбиянки, как сексуально, так и различными посторонними предметами, что иногда ведёт к кровоизлиянию и смерти. Я не пугаю вас, товарищи. А стараюсь подготовить. Так поступают наши враги.

— Мы думали об этом, — ответила Аннет. — Именно с этим необходимо покончить. Поэтому мы здесь, помимо личных причин. С этим ужасом мы и боремся, ведь так?

— Да, мэм, — почтительно поклонился Хилл. — Именно так.

— Билли, так как ты будешь командиром этих молодых товарищей, может, продолжишь отсюда? — предложил Бреслер.

Джексон встал со своего места у окна, а командир также молча встал, подошёл и сменил его, глядя из окна на улицу. Джексон сел в кресло, которое освободил Бреслер. Аннет старалась не смотреть на Джексона, но всё же была удивлена, насколько обычно он выглядел. Это был жилистый молодой человек с аккуратной причёской, не намного старше её, и лицом, ещё не часто требующим бритвы. Тем не менее, она чувствовала в нём силу и зрелость, чего почти никогда не могла ощутить в белых мальчиках своего поколения за исключением Эрика. Зелёные глаза Джексона были холодными, и даже если бы Аннет не знала, кто он такой, они подсказали бы ей, что это необычный человек, по-настоящему опасный белый мужчина, которые почти не встречались ей в жизни. У неё холодок пробежал по коже от этого чувства, инстинктивного, древнего женского признания. Она начала ясно понимать, с чем именно столкнулась.

— Товарищи, есть и другие вещи, которые вам необходимо знать о том, как действуют добровольцы, — начал Джексон. — Вам показывали экземпляр Общих приказов по Добрармии?

— Да, сэр, — ответил Эрик. — Они есть в Интернете, если знать, где искать.

— Да, к большому неудовольствию ЗОГ они там есть, — хмыкнул Джексон со злорадной усмешкой. — Вы должны выучить Общие приказы наизусть, но не распечатывать и не загружать их на компьютер. Владение ими в печатном виде и загрузка на компьютер — федеральные преступления, за которые всё ещё грозит смертная казнь. Хотя, после появления Приказов в Сети и знакомства с ними сейчас такого множества людей, оккупанты немного отступили, наконец, сообразив, что смешно казнить за просмотр страницы в Интернете. Но они выслеживают тех несчастных детей, которые скачивают Приказы, жестоко избивают, а иногда и преследуют в уголовном порядке. Думаю, что вы читали Общий приказ номер десять?

— Да, сэр. Не волнуйтесь, мы оба знаем, что у нас не должно быть вредных привычек, — заверил его Эрик. — Мы пробовали травку несколько раз, как и большинство детей нашего возраста, но ни один из нас действительно не курит её, и даже до того, как всё произошло, в любом случае, мы много не пили.

— С сегодняшнего дня вы не пьёте вообще. И точка. Не обсуждается, — подчеркнул Джексон. — О наркотиках я даже не говорю. И не должен,

потому что это недопустимо. Ниггеры и мексиканцы принимают наркотики, а белые люди — нет, такие пироги. Уэйд сказал нам, что наблюдал за вами и не заметил никаких признаков этой дряни ни у кого из вас. А если бы они были, вас здесь не было бы, и неважно, сколько толстых губ вы обрезали. Я вынужден сказать, что некоторые военнослужащие в Добрармии, особенно из групп в Айдахо, не требуют строго соблюдения Общего приказа номер десять. Вы должны очень чётко понимать, что я к таким добровольцам не отношусь.

— Это многовековая американская проблема, — мягко добавил Оскар. — Полный запрет всегда было просто невозможно провести в жизнь. Чёрт побери, сухой закон старались соблюдать по всей стране с 1920 до 1933 год, но не смогли ничего добиться!

Джексон нахмурился.

— Да, сэр, я знаю, но это не урок истории, а смертельно серьёзная борьба за выживание нашей расы и наше собственное выживание перед лицом чудовищного и жестокого врага. Мы пытаемся свергнуть худшую и самую могущественную тиранию в истории человечества и делаем это почти на одной ярости и мужестве. Никогда прежде в истории материальные возможности двух воюющих сторон не были так неравны, как здесь.

Мы не сможем добиться победы с пьющими в своих рядах, а человеческая природа такова, что единственный способ добиться полной уверенности, что наши добровольцы никогда не напьются в решающий момент, когда нужно выполнить свой долг перед расой, это потребовать и добиться полного воздержания. Отсюда и правило: никогда, ни при каких обстоятельствах не брать ни капли в рот. Добрармия — дисциплинированная революционная организация, вооружённое формирование, и у нас есть право и обязанность требовать этого как условия личной пригодности к службе. От добровольцев под моим начальством я приму только полное соответствие этому требованию.

Если человека больше волнует бутылка виски или пива, чем вопрос собственного будущего и выживания его расы, нам не нужен такой соратник. Или соратница. Пьяница или наркоман представляет опасность для себя и других, и было бы безумием ждать от него пользы. Если вы двое не сможете воздержаться от марихуаны с выпивкой, то очень возможен ваш арест или смерть, чего я не хочу. Не говоря уже о том, что из-за вас могут арестовать или убить других товарищей из роты «А», да и меня самого, чего мне чертовски не хочется! Существует одно-единственное исключение из этого Общего приказа, определяемого особым заданием, которое мы обсудим с тобой позже этим вечером, соратница Риджуэй.

Аннет открыла рот, чтобы задать вопрос, но Джексон подал ей знак молчать.

— Я объясню. Говорю вам чётко и ясно. Если вы когда-нибудь появитесь пьяными или под кайфом, или, если я когда-нибудь уловлю запах спиртного в вашем дыхании, то выставлю вас обоих, потому что считаю вас единой командой, и надеюсь, что каждый из вас будет следить за тем, как другой выполняет своё обещание. Один из вас вылетит за несоблюдение приказа, а другой — за то, что позволил своему напарнику оступиться. До сих пор у нас было уволено мало добровольцев, потому что мы тщательно отбирали людей, которым предлагали вступить в Армию. Такая отставка — неприятная вещь, ведь приходится оценивать, не создаст ли этот человек в будущем угрозу нашей безопасности, и идти на предохранительные меры, если мы сочтём, что они необходимы.

Ребята, я не пытаюсь вам грозить или пугать. Я просто прямо говорю вам, как обстоят дела. Мы доверяем друг другу наши жизни. Мы должны жить сплочённее и быть связаны теснее, чем даже братья и сёстры. А это подразумевает знание, что каждый из нас при выполнении своего долга может положиться на любого другого мужчину и женщину в нашей команде. Надеюсь, что это первый и последний раз, когда я говорю с вами об Общем приказе номер десять.

— В первый и последний раз, сэр, — спокойно кивнула Аннет.