Очищение
Шрифт:
— Что это, чёрт возьми? — сказал Зак, рассматривая катер в бинокль. — Какая-то резиновая лодка или шлюпка с подвесным мотором. Большая, человек двадцать на борту. Я не вижу в группе ни одного «пухлого» или солдата. Мне даже кажется, что среди команды этой лодки нет военных моряков.
— Неважно кто это, но они плывут прямо на нас, — заметил Чарли.
— Я не хочу зря потратить шесть самодельных бомб и полтонны взрывчатки на резиновую лодку, — сказал Зак. — Но раз они появились здесь и собираются пройти как раз рядом с нами, мы должны уничтожить
— И не взорвём мины? — спросил Лен. — После того, как мы проковырялись всю ночь, устанавливая эти штуковины?
— Посмотрим, для чего они заявились, — решил Зак.
По рации он передал:
— Это «Горец». Люди на резиновой уточке — не противник, в любом случае — они не вооружены. Огонь не открывать, оставаться на позициях и сохранять маскировку. Повторяю, без моего приказа не стрелять.
— Прилив через полчаса, — сказал Чарли Вошберн. — Какого хрена они высаживаются во время прилива?
— С другой стороны, они будут на меньшей дальности поражения наших длинных стволов, чем при отливе, — напомнил Лен.
— Колёсный транспорт, — сказал Хэтфилд. — Они собрались выгружать тяжёлые автомобили, и если их выкатывать на берег по влажному песку при отливе, вероятность застрять больше. Спорю, именно поэтому они буксировали сюда этот паром как мусорную баржу. Он весь забит их автотранспортом. Чёрт, если бы мы смогли как-то уничтожить этот корабль!
Рация коротко щёлкнула.
— «Горец», это — «Ковбой», — раздался голос Парментера. — Вижу вертолёты, движутся на юг, примерно в трёх километрах над морем, высота — километр, километр триста метров.
— Понял, «Ковбой». Сколько их?
— Трудно сказать, сэр, но, по-моему, больше десятка.
— Понял, «Ковбой», — повторил Хэтфилд. — Держи меня в курсе. Это «Горец», отбой.
— Они не сходят на землю? Почему, ради Бога? — подумал он вслух.
— Может, они выбирают живописный маршрут? — предположил Вошберн.
— В этом нет смысла, — покачал головой Хэтфилд.
— Да они ещё издеваются! — хмыкнул Леннарт Екстрем, глядя в бинокль.
— Что там, Лен?
— Они на берегу и выгружают из лодки барахло. Телевизионные камеры! — возмущённо воскликнул Лен. — Это проклятые журналюги!
— Тогда понятно — протянул Вошберн. — Они хотят снять красивый репортаж о высадке сил ЗОГ, живьём. Ко времени, когда мистер и миссис Америка будут смотреть его за завтраком, прежде чем продолжить свои замечательные карьеры по разгребанию жидовского дерьма. Они так сделали в Сомали в девяносто втором году, послав СМИ раньше войск, чтобы они смогли снять морских пехотинцев, высаживающих десант на пустом берегу.
— Им даже не пришло на ум, что мы можем их поджидать? — прошептал Хэтфилд, и гнев начал медленно закипать в его сердце. — Они просто посчитали, что смогут устроить здесь прогулку, а мы так просто позволим им это сделать, и никто не поднимется, чтобы защитить себя, свою землю и наши дома?
— Они думают, что это Ирак 2003 года, — сказал Лен.
— А почему нет? — спокойно
— Бог мой, какое потрясающее высокомерие! С каким презрением они к нам относятся!
В чёрной, холодной, смертельной ярости Зак схватил рацию.
— «Горец» всем «Бригадирам» и «Большим ударникам». Думаю, вы все видите то же, что и мы. Всем оставаться внизу и в укрытиях. Они не должны нас обнаружить. Если кто-нибудь из них станет слишком любопытным и подойдёт к вашим позициям, снимите его без шума. Когда начнётся заваруха, уничтожьте этих паразитов с телевидения. Всех до одного.
Ответом был хор коротких докладов: «Вас понял!»
— Они устанавливают аппаратуру, — сказал Экстрем.
С берега донесся стрёкот, когда кто-то из команды Леонарда Познера запустил передвижной генератор.
— Расставляют штативы для софитов, и, похоже, камеры на треногах. Ты посмотри, где они их устанавливают, Зак! В 70 метрах прямо перед нами! Значит, одна из лодок будет приставать к берегу прямо над нашей цепочкой мин! Ты был прав!
— Похоже, мы сможем бабахнуть, и ты, наконец, увидишь плоды своей долгой ночной работы, Лен. Интересно, они будут вести прямую передачу? — вслух подумал Зак. — Возможно, мы покажем мистеру и миссис Америка такое зрелище, от которого они подавятся своими вафлями на завтрак.
— Зачем им эта подсветка? — спросил Вошберн с любопытством. — Солнце взойдёт через пару минут.
Лампы были нужны тележурналистам для вступительного слова к предстоящей передаче. Конечно, первым был Познер. Агентство «Фокс» всегда было новостной сетью, занимающей первое место в любой журналистской иерархии, с тех пор как оно стало официальным новостным представителем правительства. И даже наиболее равнодушные из почитателей Познера, то есть все остальные репортёры — мужчины и женщины, вынуждены были воздавать ему должное за чёткое вхождение в образ.
Познер был одет в ветровку и брюки из брезента, ботинки-лягушки и клетчатую рубашку, открытую настолько, чтобы виднелась волосатая грудь, и хотя его девушка-гримерша только что закончила с ним работать, никто не догадался бы о наличии на его лице пудры или румян. Морской ветер взъерошил волосы Познера, он выглядел строгим и спокойным, а его голос звучал низко и убедительно.
— Я стою здесь на пустынном берегу где-то на орегонском побережье, где через несколько минут генерал Роланд Роллинз, командующий Федеральной антитеррористической полиции, высадится во главе больших сил своих прекрасно обученных и сознательных подчинённых, которые полны решимости дать большой пинок нынешнему расистскому террору. Генерал Роллинз потрясающе и смело вышел в открытое море для отточенного флангового манёвра — введения нескольких крупных американских подразделений прямо в сердце «бандитской страны» Добрармии, этой части Соединённых Штатов, которая за последние нескольких лет видела мало закона и ещё меньше порядка.