Очкарик 3
Шрифт:
— Я понимаю, о чём ты, — коротко кивнула Асем.
— Я никогда и никому не скажу, в каком виде и где вас застал на постоялом дворе, — воин поднял взгляд и с тоской посмотрел на соотечественницу. — Но я бы очень попросил вас, если возможно, не вести себя впредь так демонстративно при других орках.
— Моя личная жизнь вас каким-то образом касается? — спокойно спросила дочь хана, глядя вперёд.
— У нас и так почти не осталось надежды. Если же и женщины нашего народа станут эльфийками — не по внешности, а по поведению…
— Я там тоже была, — заметила Акмарал. — И до этого спала с этим хуманом.
— Ты — не ханшайым, — словно извиняясь, деликатно качнул подбородком орк. — Понимаешь, если чужака выберешь ты — я искренне пожелаю тебе счастья. Лично для меня ничего не изменится, как для мужчины одного с тобой народа.
— А если она? — старшей сестре стало интересно.
В принципе, она поняла, к чему клонит парень, но такие вещи всегда лучше слышать своими ушами, чем догадываться и додумывать.
— Я буду думать, что у эльфийских и человеческих магов всё получилось. Я буду думать, что мой народ угасает, коль скоро даже для Ханшайым в такой момент не нашлось своего мужчины, — ответил Даулет.
— Почему? — Жулдыз резко нахмурилась и как-будто сдержалась, чтобы ограничиться одним словом.
— Война, — простенько уронил соплеменник. — Многие потеряли многое, кто-то — вообще всё. Символы приобретают совсем другое значение. И если Первая Женщина народа…
— ПОНЯТНО! — Резко и невежливо перебила мужчину Асем. Затем добавила более мягко. — Я тебя поняла.
— Спасибо. На большее не претендую, — орк вежливо склонил голову, изображая поклон.
— Мне немного лет и до последнего времени я отвечала только за себя, — продолжила дочь хана, помолчав. — Всегда думала, что моя жизнь — это только моя жизнь. Она никого не касается и у моей личной свободы нет хозяев.
— Я не могу вам приказывать, Ханшайым, — пожал плечами соотечественник. — И никто в этом мире не может, как, пожалуй, и любому из нас. Но многие могут просто перестать хотеть бороться дальше — если увидят, что рядом с вами нет места чистокровному.
— Подруга-дроу — куда ни шло, — перевела на понятный язык Жулдыз. Ей показалось, что сейчас она понимает воина лучше всех остальных в мире. — Но хуман, с которым ты раздвигаешь ноги, когда твой народ…
— Пожалуйста, заткнись, — вежливо попросила Асем, поворачиваясь к подруге. — Мы один народ, но я тебя умоляю: сделай так, чтобы до заката я тебя не слышала. Хорошо?
— Раньше ты так себя не вела и подобного не говорила, — фыркнула младшая из сестер. — Хорошо, что сейчас подо мной не твой конь, а Даулета.
Про себя именно в этот момент Жулдыз отстраненно подумала: дочь хана в первый раз за всё время выглядит тем, кем является.
Аристократкой этого мира, пусть и достаточно своеобразного народа.
Младшей из сестёр захотелось срочно исправить одно небольшое недоразумение:
— Даулет, ты уже и сам всё понял, но на всякий случай. Конь под тобой принадлежал ей, не мне. Я пыталась тебе это сказать ещё на постоялом дворе, но не получилось.
— Я верну по первому требованию! — парень встрепенулся и выпрямился в седле, словно проглотил меч.
При этом он взглянул на Жулдыз мягко и заинтересованно.
На сердце почему-то сразу потеплело.
— Оставь, — отмахнулась Асем. — Ты же не думаешь, что я заберу лошадь у воина? Тем более что сейчас, наверное, настало время для всего общего у нашего народа… Раз моя личная жизнь в женской ипостаси тебя трогает гораздо больше, чем всё остальное. Особенно с учётом того, что мы первый раз друг друга увидели два часа назад, — в интонациях явственно прозвучала ирония, но никто почему-то не улыбнулся.
— Видимо, теперь долго не будет твоих или моих коней, баранов, оружия, — предположила вслух Акмарал.
Десяток воинов-соплеменников, составлявших отряд Даулета, показался на горизонте буквально через час.
Конечно, не сами мужчины, а воткнутая вертикально в землю палка далеко на горизонте.
Для зрения кочевников было достаточно.
— Вон там — небольшой овраг, — указал пальцем орк чуть в сторону. — Там ждут остальные и праздничное угощение.
— Что за праздник? — поинтересовалась Хе, продолжая оглядываться по сторонам, как будто видела степь первый раз в жизни.
— Мы рады приветствовать вас, как гостей, — дипломатично ответил Даулет.
— Эй, парень. Сейчас ничего не путаешь? — каким-то странным тоном поинтересовался пятнистый. — У нас с тобой кто определяет цели и задачи, ты или я?
— Вадим, остановись, — вежливо попросила Асем, в очередной раз в нарушение всех правил касаясь руки пятнистого кончиками пальцев. — Помнишь, ты говорил, что не претендуешь ни на какое управление?
— И сейчас подтверждаю, — человек задумчиво свёл брови вместе. — У тебя своя голова на плечах, да. И я абсолютно не планирую тобой заруливать.
— У меня для тебя новость, — кивнула дочь хана. — Извини, что не сказала раньше.
Повисла неловкая пауза.
— Вот только давай без драматизма, — вздохнул пятнистый. — Говори, а?
— Теперь наши с тобой цели и задачи определяю я. Хорошо?
— Логичен мой вопрос: я сейчас с тобой в роли свободного человека или ты меня уже записала в подданные? — хуман насмешливо огляделся по сторонам, скользнув взглядом по пятёрке орков, выехавших из распадка.
— Ты — свободный человек, — уверенно и быстро ответила Асем. — У тебя нет никаких обязательств перед нами, явных или тайных. Своим словом освобождаю тебя от них, если ты считал иначе.
Орки, подъехав к небольшому импровизированному каравану, безошибочно и молча отсалютовали дочери хана, внимательно слушая разговор.
— Спасибо и на том, — фыркнул Вадим. — Ладно, замнём для ясности. Мать, но ты же понимаешь, что я буду тебе задавать вопросы наедине?
— Когда? — в глазах дочери хана мелькнули любопытство и что-то озорное.