Очки большого города
Шрифт:
Каблуков подошел к окну, выглянул и долго смотрел, словно не веря. Он даже глаза протер. Но машина никуда не делась.
И он был вынужден признать:
– Да, машина ее. Но еще вечером ее тут не было!
– Значит, ночью машина появилась? – вкрадчиво поинтересовался у него участковый.
– Ночью.
– А поставил ее кто? Ты? Или Птаха с Парашютом?
– Не знаю, кто ставил. Вообще-то Анька за руль своей «лимонки» абы кого сажать бы не стала. Она и меня-то за руль не пускала, сама рулить любит.
– Что она носится как угорелая, я знаю. Количество неоплаченных штрафов только за этот год равняется ста двадцати трем. Но при чем тут это? Машина у тебя под окнами откуда взялась?
– Не знаю я! Мы с Викой выпили, а потом задрыхли. Как машина Аньки у меня под окнами нарисовалась, я не в курсе.
– Собирайся, отправляешься в отделение.
– За что?
– За отказ сотрудничать со следствием.
– Да что случилось-то?
– Этой ночью ты с дружками, вступив в сговор с Анной Крючковой, обчистили квартиру ее родителей. Вынесли множество ценных вещей, включая антиквариат, букинистическое собрание и коллекцию филателии.
– Чего-чего? – выпучил глаза Каблуков. – Я столько умных слов за один раз и не слышал никогда. Ну, антиквариат – это понятно, старье всякое, мебель там, пуфики. Хотя бывал я у Аньки дома, не замечал я там что-то антиквариата вашего.
– Он в комнате у ее родителей спрятан был.
– Ага, понятно. Вполне в их духе. А что такое букани…
– Букинистическое собрание – это книги.
– Тоже старинные?
– Да. А филателия – это марки.
– Почему по-русски было не сказать? К чему эти буки… филате… Язык сломаешь. Дорогие хоть?
– Марки? Очень. И все прочее тоже.
– Так вы что думаете, эти все вещи мы с Птахой и Парашютом у родителей Аньки подрезали? – осенило Каблукова.
– И сама Анна вам в этом тоже помогала.
Какое-то время Каблуков стоял молча, о чем-то сосредоточенно размышляя.
– Что Анька могла обчистить своих родителей, я вполне допускаю, – сказал он затем. – И почему ей в голову пришло именно меня подставить, тоже понимаю. Мы с ней в контрах расстались, столько друг другу напоследок наговорили, что не удивлен ее подставой. Но как ей удалось родителей уговорить, чтобы те на меня показали, этого я в толк не возьму. Тут какая-то загадка.
– Значит, чистосердечного не получится, – вздохнул Арсений. – Ну, что же, в принципе, я на это и не рассчитывал. Вставай, пошли за твоими дружками. Может, они окажутся сговорчивей.
– Вам надо, сами к ним и идите, а мне это зачем?
– Как хочешь.
Арсений с Фимой сопроводили Каблукова до отделения. Тощенькая девчонка, которую звали Викой, тоже вызвалась пойти с ними. Ни наручников, ни машины с мигалками, внешне это выглядело, как если бы компания решила немножко прогуляться, пользуясь той ночной свежестью, которая наступила в городе после недавней грозы.
Дышалось легко, но наслаждалась прогулкой одна Фима. Остальные были озабочены, и больше всех переживала Вика.
Она выбрала себе в наперсницы Фиму и теперь горячо шептала ей на ухо:
– Дима правда весь вечер со мной был. Он никуда не отлучался. Его мама подтвердить тоже сможет. Дима – он добрый, если бы у него после удачного дела деньги были, он бы меня хорошо угостил. А вы с участковым сами видели, какое угощение он выставил. Водка и селедка с огурцами, да и те пришлось у его мамы просить, у Димы еле денег на водку хватило.
– Просто они с дружками украденное из квартиры Крючковых еще не успели реализовать. Припрятали до утра в каком-нибудь укромном местечке, поэтому у твоего кавалера денег и не было.
– Да что ему, открытия скупок, что ли, ждать нужно? – отмахнулась девчонка. – У ребят телефоны своих скупщиков имеются. Те в любое время дня и ночи готовы товар у ребят взять. Зачем что-то им прятать? Куда проще, легче и безопасней сразу же товар скинуть и дальше отдыхать красиво. Они всегда так делают. Взял товар, обменял на деньги и залег на дно, пока шум не утихнет. Там на большую сумму украдено?
– Очень. На много миллионов.
– Тогда и подавно! Дима уже давно должен был из города ноги сделать. Зачем он дома остался? Ждать, пока за ним придут? Глупо это. Значит, что? Значит, не участвовал Димка в этой краже.
– Их видели! По крайней мере, Сергея и Мишу точно видели.
– Может быть, Птаха с Парашютом и были на квартире, которую обнесли, а Дима сегодня не при делах.
И хотя слова Вики казались вполне разумными, участковый все равно определил задержанного Каблукова в КПЗ. И лишь затем, прихватив пару помощников, отправился в гости к Птахе и Парашюту. Но если Каблукова удалось задержать легко и просто, то Птахи попросту не оказалось дома. А у Парашюта вообще никто не отозвался.
Правда, после того как полиция пошумела на лестничной площадке, из соседней квартиры выглянула молодая женщина.
– Вы за Мишкой? – с надеждой спросила она. – Арестуете его?
– А вам бы хотелось?
– Сил нету, как хотелось бы, – не стала кривить душой женщина. – Заколебал он нас! Каждую ночь у него пьянки-гулянки, шум, вонь, музыка орет, девицы визжат, парни гогочут. А у меня дети маленькие! Мне их не уложить при таком шуме! И потом, грязь от них! Мусор они свой не убирают. Прямо из окна выбрасывают. И банки, и коробки, и использованные, пардон, презервативы! На траву! Это же противно! У меня под окнами газончик и клумбочки, и вдруг на моих ромашках изделие номер два вырастает. Красиво, по-вашему?
– Отвратительно. А сегодня вечером тоже шумно было?
– Нет, сегодня нет. Сдается мне, что их и не было никого. На дело отправились.
– Откуда знаете, что на дело?
– Так я же говорю, стены у нас картонные. Мне каждый звук из Мишкиной квартиры слышен. Сегодня около десяти часов к нему этот Птаха пришел. Я уже напряглась, думаю, сейчас девки табуном набегут, опять шум-гам и пьяная катавасия до утра. Смотрю, нет, тихо у них. Мне интересно стало. Чего это, думаю, все шумели-шумели, а тут тихо сидят, словно мыши. Задумали чего недоброе? От них ведь ничего доброго ждать не приходится. Интересно мне стало, прислушалась я. Стою и слышу, как Мишка своему приятелю говорит, что хоть на улице и непогода, а у них все по плану остается. А этот Птаха и говорит таким недовольным голосом: «Что же мы, вещи под дождем в машину таскать должны? Подождать нельзя?» А Мишка ему и отвечает: «Лучше один раз промокнуть, чем год на базе пахать».