Одаренный Проклятием
Шрифт:
на похоронах прощания с телом. Именно поэтому на его могиле чувствуется
незавершенность и поэтому на призыв пришел не он. Его душа сейчас в
каком-то надежном месте. Пока вся эта канитель не закончиться.… Если
закончиться.
– Какая выгода Стражу? – нахмурилась Олеся.
– Не знаю, - видящий пожал плечами, - Говорю же, не всё я узнал. Еще
бы минута и меня схватили.
– Еще бы минута и я поджарила твой зад током, - хохотнула ему в ответ
говорящая.
–
– И что же?
Никита оторвался от девушки и посмотрел на стену над диваном. В
черной рамке висел рисунок Клина. Мужской силуэт над могилой: 166
– Это - не угроза Создателей. Это – кусочек сообщения от Духа. Он
пытался связаться со мной любыми способами. Вначале через Клина, а потом
подослав два своих воспоминания через стены катакомб.
– Он это сам сказал?
– Нет, - потеряв взгляд где-то в пространстве, ответил Никита, -
Интуиция. Ты знаешь, возможно, тебе покажутся мои следующие слова
полным бредом, но Страж при жизни потерял сына. Может он просто
старается загладить перед ним свою вину, помогая мне.
– Всё может быть, - серьёзно проговорила Олеся, а потом дернулась. На
столике завибрировал телефон видящего.
– Слушаю, - моментально ответил парень, не глянув на номер.
– Верни душу! – завыли в трубку голосом Прохорова.
Глава 22
Резко сбросивший температуру ветер хлестал прохожих по лицам, сгибал со стоном ветви старых деревьев и завывал серенадами у окон зданий.
Одна из веток столетнего клена царапнула в стекло на третьем этаже. Олеся
вздрогнула и задернула окно, которые выходило на небольшой парк в
пределах больницы. С посеревшего неба, затянутого чуть заметными
облаками сорвалось несколько капель.
Сжав в руке чашку с горячим какао, девушка поспешила к тому, кто
попросил напиток. Миновав несколько закрытых палат, она остановилась у
двери с номерком 734. Сделав глубокий вдох, она переступила порог и мило
улыбнулась:
– А вот и я, Дмитрий Петрович. Как ваше самочувствие?
– Хорошо, Олесечка, что со мной может приключиться-то? –
усмехнулся подопечный говорящей.
Дмитрий Петрович старичок с задорными голубыми глазами и
огромной лысиной. Он даже не пытался ее маскировать, как делали другие в
его возрасте. Он наоборот гордился ею, как любимой женщиной или пулей, которая застряла в одеждах, так и не добравшись до храброго сердца. Когда-
то красивое лицо избороздили тонкие морщинки, создав новый узор, который украшал его по-своему. У старичка был некий шарм, который
привлекал медперсонал и волонтеров.
Всегда улыбался и мог поддержать разговор. Большинство, доживших до
167
таких лет, становилось вечно недовольными брюзгами и сплетниками, а ему
удалось сохранить былую жизнь внутри себя.
– Это вам, - девушка поставила на прикроватный столик еще
дымящуюся чашку с какао.
– Спасибо, - вновь одарил улыбкой свою сиделку Дмитрий Петрович, -
Вы ко мне очень добры, Олеся. Скажите, что я могу для вас сделать?
– Нет-нет, что вы! – отмахнулась она, - Вы и так много для меня
делаете. Общение уже много значит.
– Общение? – переспросил, не поверив, он, - Неужели вы настолько
одиноки, что довольствуетесь общением такой рухляди как я?
– Вы очень интересный собеседник, - уверила его Олеся, - С возрастом
понимаешь намного больше, и это открывает новый угол обзора на
заезженную тему.
– Хорошо, я поверю вам, - улыбнулся старик, - А сейчас скажите мне, как там на улице.
– Холодно, - призналась Олеся, - Дождь и ветер.
– Жаль, что я сам не могу посмотреть, - печально пошептал старик и
отвел взгляд.
– Знаете что, у меня есть идея! Возможно, вы сегодня увидите природу.
Я ничего не обещаю! Ждите! – вскочив со стула, который был придвинут к
больничной койке, Олеся опрометью кинулась в коридор. Бахилы, надетые
на осенние сапожки, скользили, и девушка всю дорогу надеялась не рухнуть
прямо посреди больницы. Еще один поворот и она у кабинета заведующей
отделением.
– Диана Федоровна, можно? – приоткрыв дверь и просунув мордашку в
образовавшуюся щель, спросила Нильская.
– О, Олеся Юрьевна, проходите.
У женщины была странная привычка. Она никогда не заостряла
внимания на возрасте собеседника и обращалась ко всем с повышенным
официозом. Вот и сейчас. Она старше Нильскую в два, а то и в три раза, но
назвать девушку просто по имени не позволяют принципы.
– Я по поводу своего подопечного, - Олеся замялась на секунду, - Могу
ли я прокатить его в инвалидном кресле к панорамному окну?
– Вы же знаете что у Дмитрия Петровича очень слабое сердце, -
насупила тонкие нарисованные брови женщина, попутно распуская
выкрашенные в каштановый цвет волосы.
– Я беру всю ответственность на себя, - на одном дыхании выпалила
говорящая.
168
– Хорошо, - быстро согласилась женщина, - Только, Олеся Юрьевна, помните, в каком заведении вы работаете.
– Сложно забыть, - буркнула девушка, захлопнув дверь кабинета за