Одаренный
Шрифт:
Судя по всему, что-то у «вованов» пошло не так, поскольку в селении начался бой — после громкого хлопка СВД затарахтели несколько автоматов. Один за другим слышатся два приглушенных взрыва — что-то горит чадным пламенем на другой стороне аула. Я не завидую тем, кто сейчас штурмует селение — дома здесь больше похожи на крошечные крепости.
Стрельба не стихает, и тут я вижу боевиков — шесть фигурок, спотыкаясь, бегут прямо на нашу позицию. Понимаю, что капитан Сергеев грамотно расставил посты, перекрыв все направления отхода — теперь деваться бандитам некуда.
После двойного щелчка из наушника негромко кашляет оружие
— Давай! — командует снайпер, меняя магазин. Мой АК-12 выплевывает пару коротких очередей — и еще одна фигурка корчится на земле. Я привычно переношу прицел на следующего, успевая срезать и его. Тем временем Бульбаш успевает выстрелить в последнего — тот валится на землю, судорожно дрыгая ногами. Для нас бой закончен — всю работу по зачистке от оставшихся проводят «вованы». Долгое ожидание и скоротечная перестрелка — обычное дело, когда удается застать противника врасплох.
— Странно, их должно быть больше… Неужели остальные прикрывали этих… — бормочу я.
— Была еще одна группа. Горыныч по-тихому снял всех четверых, — нехотя поясняет снайпер, прижав ладонь к наушнику.
После двух одиночных выстрелов наступает тишина. Мы остаемся на позиции, поскольку других приказов не поступает.
— Лучше скажи мне, что ты здесь забыл? — неожиданно спрашивает напарник.
— Не понял вопроса… — осторожно говорю я.
— Вот Кот — у него родню эти буратины покрошили. Лейтенант — вообще контуженный на голову. Я — просто уже не вижу для себя другой жизни… Ты ж не такой — не для тебя это…
— Ну надо же кому-то наводить порядок, — отвечаю я.
— К сожалению, мир гораздо сложней, сержант Антонов, — вздыхает снайпер. — У них свой порядок, у тебя — свой. И у тех, кто засел наверху и делает деньги на всем, тоже собственный порядок есть. Не выставляй себя дураком. Нет чтобы сказать, как все: мол, зарабатываю на квартиру, как твой старший товарищ…
— Угу, именно так, — послушно соглашаюсь я, не собираясь вступать в спор.
Среди домов мелькают «вованы» — фигурки в сине-сером милицейском камуфляже со старыми «веслами» АК-74 с деревянными прикладами. Дождавшись прибытия соседей, идем проверить тела бандитов.
Пять трупов выложены в ряд, на куске брезента — их оружие. Автоматы, пулемет ПК с примкнутым коробом, сильно потертый «Винторез» и пара РПО «Шмель». Бойцы деловито роются в имуществе покойников, а подоспевший лейтенант Смушко возится с раненым боевиком: у того измочалены ноги — пули из моего АК-12 попали в цель. Понятно, что он — уже не жилец, но лейтенант прямо через потемневший от крови камуфляж вкалывает ему шприц-тюбик промедола из аптечки. Боевик невнятно бормочет на своем языке, судорожно шаря по земле одной рукой.
— Бред какой-то. Что они тут делали — непонятно. Ладно, будем искать… — Лейтенант огорченно покачивает головой. «Контроль» — и тело шестого перемещается к остальным.
— Что там у наших? — спрашиваю я.
— Крупную банду накрыли, — поясняет лейтенант. — Они разделились. Их главный оставил заслон, а две группы попытались уйти. Этого Тасханова тоже нашли, так что все в порядке. У «вованов» — четыре «двухсотых»…
Мне на глаза попадается черный камешек в грубой проволочной обмотке — порванный кожаный шнурок намекает, что кто-то из боевиков носил этот нехитрый амулет на шее. Задумчиво верчу находку — камешек на ощупь слегка теплый. Лейтенант брезгливо отворачивается — для него трофей не представляет ценности. В имуществе бандитов много всего интересного — особенно три пухлые пачки зеленой бумаги с портретами американских президентов, исписанные мелкой вязью тетради и навороченная рация-сканер. Не говоря уже о черном бауле, который лейтенант сразу закрыл, однако я успел увидеть пакет с белым порошком — маловероятно, что со стиральным.
Инвентаризация трофеев и проверка аула растягиваются до полудня — откуда-то появляется небольшая толпа женщин и стариков, провожающая взглядами отходящую колонну. Мужчин нет — наверняка все они сейчас в рядах «незаконных вооруженных формирований» прячутся по горам или в составе «вованов» отстреливают последних. Я равнодушно смотрю на собравшихся местных из кузова КамАЗа, сжимая в руке находку — мне совсем не хочется расставаться с этим черным камешком…
Ничего не было. Абсолютная пустота и темнота. Казалось, что так будет всегда — мне потребовалась вечность, чтобы осознать себя. Времени не существовало — когда я ощутил себя одной из миллиардов песчинок, пришел импульс. Эту песчинку затянуло в туннель и куда-то потащило.
Не знаю, сколько это продолжалось, но потом до меня стало доходить, что чего-то не хватает. Я пытался вспомнить каждую клеточку своего тела — безуспешно: просто забыл, как это делается. Как оказалось — у меня не было тела. Где-то внутри нарастало напряжение, и вскоре пространство превратилось в сложный узор, который лопнул беззвучной вспышкой…
Сознание возвращалось рывками. Сначала появилось зрение — вокруг запрыгали расплывчатые образы. Затем в уши ввинтился раздражающий шепот. Затем эти звуки постепенно затихли и возникли голоса — люди спорили, но их язык оказался незнакомым. Внезапно ощутил, как кто-то снимает с моей головы холодный обруч.
Открыв глаза, я зажмурился — головная боль быстро исчезла, когда кто-то невидимый положил на лоб ладонь. Вторая попытка оказалась успешной — увидел лица склонившихся надо мной двух людей. Рефлекторно моргнул, и одно из лиц с иероглифом на лбу растянулось в улыбке — молодой мужчина уверенно кивнул, а второй недовольно прошептал фразу на непонятном языке.
— Процесс перемещения пошел неправильно, — слова старика внезапно обрели смысл. В голову плеснуло жарким огнем — я понял, что этот тип пытается залезть в мой разум. Через мгновение воздействие пропало, а старик холодно улыбнулся.
Я рывком сел и завертел головой — окружающая обстановка мне совсем не понравилась. Помещение с белыми стенами и мягко светящимся потолком походило на морг, а я находился на высоком ложе. Рядом стояло такое же — там лежал пожилой мужчина с замысловатыми цветными узорами на сморщенной лысине. Только теперь понял, что на мне надет обтягивающий комбинезон серебристого цвета, а в руке сжат холодный предмет. Им оказалась небольшая пирамидка, матовая поверхность которой быстро темнела и покрывалась трещинками. Через мгновение на ладони осталась только кучка пепла, и я брезгливо вытер руку о край ложа.