Одаренный

Чижовский Алекс Константинович

Вжимаясь в землю, вскидываю оружие — автомат трясется в руках, посылая огненные строчки в сторону невидимого противника. Над головой свистят пули, но пока меня им не достать. Я успеваю высадить один магазин и начинаю менять на тот, что примотан к опустевшему черной изолентой — в разгрузке еще пять одиночных рожков. Воздух наполнен белым дымом сгоревшего пороха и едкой вонью солярки — так сегодня пахнет смерть.

Бойцы огрызаются — их автоматы тоже выплевывают огонь, но врага не видно — только далекие вспышки на склонах нависших гор. Вижу испуганные глаза новичка, который пытается заползти под брюхо грузовика, и захлебывающийся в крике рот лейтенанта. Выстрел невидимого снайпера —

и боец с развороченной грудью валится в дорожную пыль, так и не успев открыть огонь. Следующим падает командир, подкошенный очередью — пули легко пробивают разгрузку с магазинами.

Передовой БТР взрыкивает дизелем и начинает молотить из своих пулеметов, но тут же вспыхивает коптящим жирным пламенем, поймав бортом кумулятивную гранату. Я замечаю выскочившего гранатометчика по вспышке и, боясь упустить, поспешно высаживаю в него длинную очередь. Фигурка валится на землю, выронив опустевший тубус.

Слышу визг падающих мин, которые валятся в дорожную пыль, разбрасывая кусочки раскаленного металла. Вижу фонтаны разрывов — один из них распускается совсем рядом, и меня отшвыривает на посеченную осколками тушу грузовика. Чувствую несколько тупых горячих ударов в бок, от которых по телу растекается нестерпимая боль.

Сознание медленно гаснет, а последнее, что я помню, — зажатый в руке горячий камень, который осыпается липкой пылью. Кто-то настойчиво пытается заставить меня снова и снова пережить этот момент, и тогда до меня доходит чужой посыл: прошлого нет — есть только настоящее.

Затем что-то большое позволило мне прикоснуться к нему. Сознание рывком расширилось, и я осознал: тысячи, миллионы ярких точек — живые существа. Некоторые воспринимались как тлеющие огоньки, другие — как пылающие сгустки. Сообразил — кто-то использует все эти огоньки как кусочки одного целого. Весь этот мир — один большой организм. И сейчас я находился над всем этим, рассматривая большой и запутанный муравейник. Постепенно понял, что наблюдение — только часть моих обязанностей, зачем-то нужно, чтобы пылающих сгустков было как можно больше — это заставляло исполинский организм работать без сбоев.

Реальность изменилась — я воспринимал окружающее как огромный и сложный узор: все, что было вокруг, восхищало своей завершенностью и насыщенностью. Огоньки соединялись между собой тончайшими нитями, еле заметно пульсируя в едином ритме. Когда попытался понять смысл всего этого, меня неожиданно вытолкнуло обратно. После чего обнаружил себя лежащим рядом с монолитом. Голова раскалывалась от тупой боли.

Я закрыл глаза, стараясь осмыслить и понять все, что только что увидел. После прикосновения к Таджу в голове была каша из моих воспоминаний и непонятных образов. Пересилив себя, я поднялся на ноги и присоединился к старшим — они спокойно наблюдали, не произнося ни слова. Когда скуластая женщина с усмешкой положила ладонь мне на лоб, боль постепенно уменьшилась и вскоре совсем пропала.

— Что это было? — устало спросил я.

— Тадж, — почтительно ответила узкоглазая. — Он говорил с тобой, как со старшим…

— Невероятно, — прошептал подросток, — он поглотил малый источник, даже не зная, что это такое…

— Усилив свою оболочку, он смог продержаться в Великом Ничто достаточно времени, чтобы получить шанс на перерождение… — предположил морщинистый старик.

— Ты вспомнил свое имя? — с улыбкой поинтересовался Этан.

— Игорь Антонов — так меня называли на Земле, — ответил я, подумав, что привычный мир остался где-то далеко. Только теперь осознал — в свое старое тело больше никогда не вернусь. Теперь предстояло начать жизнь с чистого листа — ну

а то, что я ничего не знаю об этом мире, не страшно. Со мной мои прежние навыки и знания — разберусь! В конце концов, шанс получить вторую жизнь дается не каждому.

Правда, немного пугали старшие, способные менять тела как перчатки. А то, что где-то рядом находится древний живой организм, использующий все население планеты в своих целях, и вовсе вгоняло меня в дрожь.

— Ан Тонов? — удивленно переспросил псион. — Ты принадлежишь к одному из Великих Домов?

— Нет. У нас нет ничего подобного. Но это не важно: новая жизнь — новое имя. Называйте меня Гарт! — решительно ответил я.

Мне хватило недели для понимания — что же собой представляет этот мир. И постоянно рядом был кто-то из моих сопровождающих — эмпат Этан или движущая Лайра. Выделенные для размещения апартаменты не могли похвастаться большой площадью, однако двух комнат и бассейна мне хватало. Как впоследствии узнал — благосостояние местных зависит от некоего индекса, который Гарт успел обнулить, передав все общине. Так что о жизни инопланетного олигарха — хозяина «заводов, газет, пароходов» — сразу пришлось забыть.

Больше всего я узнал о группе, называющей себя «архитекторы», к которой принадлежал Гарт, — они взаимодействовали с древним организмом-суперкомпьютером, стараясь вылепить из него что-то совсем уже непостижимое. Существовали какие-то вознесенные, познающие и еще сотни мелких общин. Чем именно они занимаются, не понял — объяснения моих экскурсоводов выглядели полным бредом. Я видел тех, кто тратит свою жизнь на просмотр чужих воспоминаний — древний организм сохранял все, что попадало в его хранилища данных.

Подключиться к этому информационному банку мог любой одаренный — обычные люди при такой попытке погибали. Кто-то даже мог общаться с теми, кого Тадж поглотил: для местных вечная жизнь в памяти древнего суперкомпьютера являлась вполне обыденным делом.

Я без труда освоил функционал коммуникатора — планетарная сеть оказалась ценным источником информации. Вероятно, требовалось просто вспомнить, или же эти знания были вложены в мой мозг обучающим устройством вместе с универсальным языком общения — интером. Немного удивило, что к банкам данных орбитальных терминалов и станций корпораций, которых в системе было приличное количество, доступа не имелось. Но мне пока хватало и местных ресурсов.

Первым делом получил информацию о Кольце — планета была заселена примерно семь сотен лет назад. Ковчег, на котором прибыли колонисты, до сих пор висит на орбите — местные используют его в качестве пересадочной станции. Поскольку он носил имя «Ла-Руа», что на забытом языке означало «новый дом», систему первое время называли именно так.

Значительную часть населения составляли люди, обладающие пси-способностями. По меркам Содружества, планета считалась малонаселенной — около сотни миллионов разумных существ.

Нелюдям здесь тоже нашлось место — кроме несколько больших городов-муравейников крысоподобных Печембу имелась закрытая община цивилизации Чизахи. Не говоря уже о двух десятках поселений других негуманоидов. Мзины, похожие на прямоходящих кошек, несколько видов ящеров, головоногие твари вроде земных кальмаров — последние обитали в подводных городах и с людьми мало пересекались. Похоже, старшие с какой-то целью собирали в своем мире различные жизненные формы, в некоторых случаях фактически спасая их от полного исчезновения. Мне попалась статья о цивилизации Хруун — их мир уничтожили агрессивные насекомые, но большую общину этих крокодильчиков псионы успели вывезти.