Одержимость Грешника

Безрукова Елена

— Не стоит.

— Стоит. Я не желаю быть тебе чем-то должной.

Я зашагала в сторону офиса.

— Ты мне ничего и не должна, — догнал он меня и взял мою руку.

— Что? — спросила я, чувствуя, как кожапокрывается мурашками от прикосновения его горячих пальцев к моим. Попыталась высвободить руку, но Алекс вечно как схватит, так схватит…

— Ты любишь падать. Забыла? — изогнул он одну бровь и настырно уложил мою руку поверх своей, чтобы при падении я могла удержаться за него.

Я вздохнула и не ответила, семеня рядом с ним и еле поспевая

за его скорым шагом. Пакет из моих рук он забрал, хотя тот вовсе и не тяжелый был.

— Мёрзнут? — спросил Алекс почти уже у офиса, проведя большим пальцем по моим ладоням.

— Немного, — пожала я плечами, пытаясь увернуться от его внезапной ласки. — Мороз на улице.

— Варежки мы забыли купить.

— Ну, ничего страшного, — ответила я.

— Я куплю завтра.

Я остановилась у входа в здание офиса и повернулась к нему. Подняла голову вверх. Чёрт, высокий какой… Заглянула ему в глаза.

— Слушай, а тебе не кажется, что уже перебор, Северов?

— Нет, мне так не кажется, Вострова.

Непробиваемо наглый тип!

— А если у меня порвутся трусики и мне понадобятся новые, тоже можно к тебе обращаться по этому вопросу?

Взгляд Алекса тут же полыхнул огнём. Он прошёлся по моей фигуре в пальто, затем остановился на моих губах. Он так смотрел на них, что у меня от волнения во рту пересохло. Неудачный я пример взяла для своей колкости.

— С удовольствием куплю тебе бельё, — ответил он с лёгкой улыбкой и хрипотцой в голосе. — Много белья…

— Лёш, извини, — отвела я глаза в сторону. — Я… неудачно пошутила.

— А я — не пошутил, — хмыкнул он и подтолкнул меня к дверям. — Пошли, рабочий день ещё не закончен. Бельё надо выбрать опять же… Сейчас как откроем каталог, как закажем, потом будешь мерить и показывать. Я должен оценить — вдруг чашечки не сядут?

— Лёш! — возмутилась я, заходя внутрь.

— Да шучу, шучу…

— Слава богу!

— А может, и нет…

— Лёша!!

— Да всё-всё… Пойдём уже.

10.

До конца рабочего дня усиленно вникала в проекты и цифры. Оказывается, сытой это делать гораздо проще, а новая фотография Ксюши, с улыбкой сидящей на моих руках, вставленная в рамку, придавала сил и желания восстановиться и влиться в рабочий процесс быстрее. Лучше забить голову делами, чем снова думать о том, что Паша даже не звонит…

На развод я подала, но всё равно не мешало бы нам с ним объясниться. Ощущение недосказанности кололо изнутри, а уж то, что он, получается, бросил меня молча и по-английски после шести лет брака, вообще выглядело дикостью какой-то. Неужели он не найдёт сил по-мужски со мной расстаться? Сколько я терпела его закидоны, прощала и закрывала глаза на многое — семья ведь! А для него, выходит, всё это и гроша ломаного не стоит? А наша дочь? Ладно я — со мной всё ясно, я ему явно не нужна больше, раз он даже позвонить не может, а когда я набираю его номер сама, то натыкаюсь на голос равнодушного робота, неизменно сообщающего мне, что абонент для меня недоступен… Но Ксюша?

Он бросил и ребёнка?

Это всё настолько странно, что просто не укладывалось в моём мозгу и никак не вязалось с образом Паши. Да, он предал меня, возможно, бросил, но он никогда раньше не прятал так голову в песок и не отворачивался от родной дочери. Может быть, с ним действительно что-то случилось?

— Чёрт, — сказала я и нажала отбой на телефоне после очередной попытки дозвониться.

— Звонишь ему опять? — услышала я за спиной и обернулась.

— Господи, — приложила я руку к груди. — Напугал меня!

— Извини, — пожал плечами Алекс. — Ты так задумалась, что даже не слышала, как я вошёл.

— Почему он не выходит на связь? — спросила я.

— Ты считаешь, я могу знать ответ на этот вопрос? — изогнул одну бровь мужчина. — Без понятия. Наверное, не хочет.

— С ним что-то точно случилось, — уверенно сказала я, убирая бесполезный телефон в сумочку.

— А ты всё переживаешь за него, — отметил Алекс.

Я подняла голову и встретилась с его тёмными глазами. В них было сожаление, ревность, даже обида какая-то… Но я не могу ему помочь. Да, переживаю. Мы никогда не станем чужими с Пашей — нас навсегда связывает дочь, хочется этого Северову или нет.

— Скажи, а… — обратилась я к нему, не отводя взгляда. — Ты непричастен к тому, что Паша… пропал вдруг?

По лицу Алекса пробежала еле заметная тень.

— С ума сошла, Тай? — поднял он брови вверх. — Я в криминал не полезу. Да и Паше не нужна помощь в этом вопросе — он сам себя уже закопал основательно. Прячется где-то… Я так думаю.

Я продолжала задумчиво смотреть на него.

— Да не трогал я его… — нахмурился он. — Хотя за то, что он устроил — с удовольствием бы расписал его. Урод, недостойный и твоего мизинца. А ты всё страдаешь по тому, кто тебя бросил. Тая… — цокнул он разочарованно языком. — Завтра в девять жду на рабочем месте. Опоздаешь — штраф впаяю. А на сегодня можешь быть свободна. И про командировку помни.

Скорым шагом Алекс вышел из кабинета, хлопнув дверью.

***

Я поставила все папки в шкаф у стены, выключила компьютер и тоже отправилась в обратную дорогу. По пути забрала Ксюшу, сказав, что пока она останется в этом саду. Дочь одевалась, а я тихо объяснила воспитательнице, что наша семья, как ни печально, переживает развод, и когда я определюсь с новым местом жительства, то сообщу, когда Ксюша переведётся в детский сад ближе к дому. Раз мы не можем договориться с Пашей — то я и дочь уйдём сами.

— Устали, Таечка? — спросила Катя, когда мы в кухне сидели за столом, а она заботливо накрывала ужин.

— Да уж, — вздохнула я. — Вникать в работу оказалось непросто…

— Алексей Сергеевич вас нагрузил поручениями?

— Да нет, он довольно мягко позволяет включиться, но всё равно после болезни так трудно сосредоточиться.

— Ничего, привыкнете потихоньку, — улыбнулась она, придвигая ближе ко мне тарелку с рисом и мясом.

Мы с Ксюшей взялись за вилки. Катя хлопотала у плиты.