Одержимость Малиновского
Шрифт:
— Терпимо, — потирая виски, отвечаю, смотря на распластанное тело на полу.
— Когда я успел? — удивился, ведь не помню, как это сделал.
— Это не ты, а я её быстро вырубил, чтобы не улизнула. Сейчас в себя придёт, потолкуем. Если она причастна к покушению на Миру, я ей мозг расплавлю к чертям собачьим.
Тут эта падла застонала, приходя в себя. Открывает глаза и, увидев меня, побелела, как мел.
— Что, уже не такая смелая? — усмехнулся зло я, наблюдая, как она, встав на четвереньки, пытается подальше отползти от меня.
— Ваня, это не я… Клянусь, я к этому не имею никакого отношения.
— Люцифер, она твоя, — показывая глазами на испуганную женщину, которая в недоумении
— Что, значит, его? Я не буду трахаться с мелкой сошкой! — Тут друг заржал.
—А если бы я был не мелкой сошкой, то стала бы? — Инесса молчит, прожигает Сашку злым взглядом.
— И тогда бы не стала, ты меня ударил, и я его люблю… — показывает на меня глазами.
— Вырубил, — поправил он её. — Не хочешь, а придётся: моя специализация трахать мозг, и я в этом чертовски хорош… Сейчас сама оценишь. — На его губах заиграла зловещая улыбка.
— Да вы чего издеваетесь! — подскакивает она. — Ваня, успокой своего информатора, иначе я на вас жаловаться буд… — она замолчала, в ужасе уставилась на Александра. — Ты… ты кто такой? — осипшим резко голосом спрашивает. Ага, просекла, что у него взгляд стал необычный.
— А вот сейчас и узнаешь… — она замотала головой, отступая. — Не переживай, ты всё забудешь… — тон его голоса изменился, он словно обволакивал сознание, хотелось его слушать и слушать…
Я, подобрав с пола сломанный смартфон, удалился в кухню: никогда не любил смотреть, как друг работает, жутко это выглядит. Пока он разбирался с Инессой, я вставил симку в новый телефон и связался со своим человеком. Девушка была загримирована под Миру. Вот почему произошла путаница. Жалко девушку, но уже ничего не отмотаешь назад. Попросил, чтобы сделали всё, чтобы Мира никогда не узнала, что из-за неё погиб невинный человек. Она же корить потом себя будет всю жизнь. Пусть все считают, что просто несчастный случай. Через минут пятнадцать хлопнула дверь, и в кухню зашёл Александр.
— Она непричастна к гибели девушки. Кофе налей, и сахара побольше… — Молча выполнил его просьбу, поставив чашку. Выжидающе уставился на него.
— Ну…
— Её следить за тобой заставили, мол, если с катушек слетишь, сразу докладывать. — Ну это не новость. — Но то, что у неё чувства к тебе — не лгала, ты когда её чуть не придушил, она и запала. Сейчас она успокоится насчёт тебя, воздействие примерно на месяца три, больше не мог сделать, и так до хрена ей установок в голову вложил. Инесса хоть и сука, но овощем быть не заслужила.
— Но о тебе она не вспомнит, ведь так?
— Разумеется. О моих способностях лучше не знать. Охренеть, вот бабы пошли, спящего и больного мужика оседлать пытаются, — покачал он головой. — Ладно, что о ней говорить, ты то как? — Понятно, съехал с темы, значит, ещё кое-что есть, и меня это не касается. Его право.
— Я же сказал — нормально, — непроизвольно трогая челюсть, куда мне Сашка от души зарядил. — Спасибо, что вовремя в чувство привёл.
— Обращайся. Хотя…лучше не надо, я охренеть как за тебя испугался. Думал, что вся проделанная работа полетела к чертям собачьим. Вот гады, как же они тебя уделали, пять лет не можем избавиться от последствий.
— Три года. Последних два всё было практически в норме. Просто как про Миру услышал…
— Ничего удивительного, раз ты, цепляясь за её образ, выкарабкался, то потеряв её… — он замолчал.
— Сорвусь, и пристроят, как бешеного пса. В курсе. И меня это не пугает, не будет смысла жить без неё.
— Тебя? Пристрелят? — он рассмеялся. — Не угадал, они костьми лягут, а тебя вытащат. Таких, как ты, в мире возможно и нет, а если и есть… То берегут их, как зеницу ока. Наши до сих пор корят себя за тот случай, вот и Инессу приставили, чтобы наблюдать незаметно за тобой.
—
— Как она тебя, а? Не ожидал от звёздочки такой прыти?
— Я бы повеселился, если бы человек не погиб. Мире не вздумай проболтаться, что девушку вместо неё убрали. Я ещё раз спрашиваю, где она?
— Вань, я же сказал, всё с ней нормально. Она из кафе сразу в аэропорт рванула. Села в самолёт, и как он на взлёт прошёл, врубила музыку и спит себе спокойно. Как приземлятся, мой человек мне доложит.
— Саш, ты дебил?! — вновь взорвался я. — Забыл, что ли, что Мира спит как убитая на протяжение пяти часов, как только вырубится, лететь три с половиной часа. Да её разбудить практически нереально!
— Ну это раньше было так…
— Это и сейчас имеет место.
— Не понял? Ты то откуда заешь? — Я посмотрел на него, намекая, что на эту тему разговаривать не намерен. — Ха! Ах ты извращенец, и давно ты её по ночам навещаешь? Она хоть девушка ещё? Или ты втихаря её невинности лишил?
Глава 12
Я приходил к ней несколько раз ночью, когда было совсем уже невмоготу. Я задыхался от отчаянья: видеть и не сметь прикоснуться… это было невыносимо. Я умолял её не забывать, дать ещё немного времени, и вновь уходил, обещая себе, что это был последний ночной визит. Но когда наступал предел и разлука с ней буквально убивала меня, я возвращался вновь. Вначале сидел и часами смотрел на ту, что сводила с ума. Потом мне и этого стало мало, тогда я ложился рядом, обнимал котёнка и с жадностью вдыхал божественный аромат любимой. Я понимал, что это неправильно, но ничего с собой поделать не мог. Мне было жизненно необходимо почувствовать её нежное тело в своих руках и вдохнуть как можно глубже родной запах, который стал для меня личным сортом героина. Как же я хотел, чтобы пьянящий аромат её тела проник в каждую мою клетку, и маленькая частичка моей девочки была со мной всегда. Но, увы, это невозможно, только в памяти я мог воссоздать его.
В одну из таких ночей я прижал её к себе, и Мира со стоном произнесла моё имя, я вначале не поверил, думал, померещилось, а она вновь позвала меня, чувство эйфории переполнило меня. Помнит! Любит! Чёрт, даже во сне думает обо мне! Вот тогда я и позволил лишнего, поцеловал, и она ответила, доверчиво прильнув ко мне. И всё, стоп-кран был сорван! Это было сродни помешательству, я целовал её не таясь, думал, да похрен, пусть просыпается, пусть хоть убьёт, не могу остановиться. Хотелось ещё и ещё… Её стоны до сих пор звучат у меня в голове. Не знаю, как мне удалось прекратить это безумие, но с того случая я больше не приходил, понимал, что сорвусь. А я хотел видеть её прекрасные глаза, когда первый раз у нас случится близость. А не как вор во тьме ночной довольствоваться крупицами счастья.
— Саш, ты иногда такую херню порешь, что стыдно становится за тебя. Разумеется, я ничего подобного не делал. Да и не факт, что она невинна, ты свечку не держал, я также.
— Сильно расстроишься, что не ты первопроходец? — в своей ехидной манере интересуется.
— Ну и слова ты мерзкие подбираешь. — Меня даже передёрнуло от его «первопроходец». — Я сам не девственником ей достаюсь, до двадцати двух я нехило порезвился. Так что это верх лицемерия после такого, на её целомудрие обращать внимание. Да я бы её принял даже после тысячи мужиков и ни разу не упрекнул. — Друг скривился. — Саш, я её с детства люблю, пусть вначале мои чувства были иными. Но даже тогда я любил её. Стоило Мире протянуть свои маленькие ручки, посмотреть своими серыми, как грозовое небо, глазами, я задыхался от счастья. Прижимал кроху к себе и чувствовал восторг единения. Если полюбишь, то узнаешь, о чём я говорю.