Одержимость: Покоряясь тебе
Шрифт:
Выведя Шеви из подземной парковки, я злорадно усмехнулась, представив, как намеренно нарушу это его чертово правило. Пусть знает, что помимо него я и с другими могу трахатся. Хотя, стоит ли игра свеч? Все же жизнь мне дороже, чем его ущемленное самолюбие.
Чтобы не разбудить девчонок, которые любили в субботу поспать подольше, я тихо вошла в нашу комнату, но тут же ураган в виде двух обезумевших подруг набросился на меня.
– Грейс! – вскрикнула Эмми, стоило мне переступить порог. – Какого черта? Где ты была? Почему не позвонила?
– Может по вопросу за раз? – Я выставила
– Мы тебе полночи пытались дозвониться. – Даже Лорен укоризненно смотрела на меня. – Могла бы чиркнуть смс, что жива и здорова.
Я вздохнула, совсем не в силах еще и с подругами разбираться. Этой ночью мне было как-то не до написания сообщений.
– Извините. – Мой голос звучал немного раздраженно. – Мне жаль, что заставила вас поволноваться, но не думала, что обзавелась двумя мамочками.
Подруги в недоумении переглянулись.
Да, я вела себя как сука. Чего никогда не позволяла себе подобного прежде.
– Я не хотела. – Я устало вздохнула и потерла глаза. – Просто паршивое настроение.
– Грейс, это правда, что ты и Адам Эллингтон заключили сделку? – Эмми, с ее большими добрыми глазами сейчас смотрела на меня с недоверчивым укором. – Ты с ним была?
– Лорен! – Я в возмущении развела руками. – Какого черта?
– Прости. – Подруга виновато пожала плечами. – Но я должна была как-то объяснить то, что тебя нет всю ночь. Эмми уже хотела в полицию звонить.
Класс, просто класс. Я до последнего тянула, не решаясь рассказать Эмми. Сегодня мне еще и за это придется оправдываться?
– Грейс, ты сошла с ума! – заявила Эмми, на что я безрадостно хмыкнула.
– Да Эм, я знаю. Но, видишь ли, бывает и такое, что тебе не оставляют выбора. Мне его не оставили. – Махнув рукой, я горько улыбнулась. – Я не прошу тебя понять, но не осуждай меня, хорошо? – В моих глазах стояли слезы. – Только не ты, не вы. – Я указала на них по очереди. – Мне нужна ваша поддержка, потому что это и так чертовски тяжело. Я чувствую себя дешёвкой, которая продалась и я сама осуждаю себя, хотя и понимаю, что выбора не было. И я бы вновь пошла на это, потому что так моя бабушка не окажется на улице и сможет иметь нормальный уход и лечение, а мой никчемный отец сохранит свою жизнь. – Я так разошлась, выплескивая эмоции на подруг, что не заметила, как мой голос звучит буквально на пределе. – Так что, пожалуйста, не говорите мне, какая я сумасшедшая идиотка, достойная порицания. Я знаю это. Просто будьте моими подругами, и все. – Я покачала головой, и уже тише повторила: – И все.
– Я не осуждаю тебя. – Эмми шмыгнула носом и кинулась обнимать меня. – Я просто волнуюсь за тебя.
– Мы обе волнуемся.
Лорен подошла и обняла нас обеих.
Я улыбнулась, чувствуя, как напряжение последних часов отпускает меня.
– Я буду в порядке, – пообещала я. – Со мной все будет хорошо. Со всеми нами.
После такого сентиментального момента мы с девчонками собрались и отправились в наше любимое кафе на поздний завтрак. Я была благодарна подругам, что они не спрашивали меня о подробностях прошлой ночи и не затрагивали тему Адама Эллингтона. В то утро мы были просто тремя подругами, тремя беззаботными студентками, обговаривая скорый выпуск, наших друзей и знакомых, смешных преподавателей и глупых парней из братств, мнивших себя крутыми неотразимыми мужчинами.
Я запретила себе думать об Адаме, как если бы его не было в моей жизни. И мне это неплохо удавалось. Впервые за последний месяц я много улыбалась и смеялась, и не чувствовала, что надо мной повис тяжелый рок.
Чуть позже я отправилась к бабушке, собираясь провести у нее остаток выходных. Кимберли как раз хотела взять выходной, а я немного побыть с бабулей. В ее доме, рядом с ней я чувствовала в безопасности, прям как в детстве. Чувствовала, что меня искренне любят и знала, что бабушка никогда не осудит меня.
– Тупая курица! – в сердцах выкрикнула бабушка, да так, что попкорн со рта полетел.
Дело в том, что в этот момент мы смотрели «Джеопарди» и одна из участниц не смогла ответить на довольно простой вопрос, чем и рассердила бабулю.
– Ба! – Я изобразила искреннее изумление, но не выдержала и рассмеялась, когда щеки бабушки покраснели. – Ну, ты даешь! Ты же уже смотрела этот выпуск. Синди все равно продует. – Я махнула в сторону экрана – камера как раз показывала выше озвученную женщину.
– И всякий раз она меня бесит. – Старушка поджала губы. – Как можно не угадать Уоррена Битти? Он самый сексуальный мужчина времен моей молодости.
– Ты дедушке об этом говорила? – лукаво вскинула брови я: бабушка отвела взгляд, сделав вид, что расправляет юбку.
– Ну, знаешь, в мое время женщины не говорили своим мужьям о таких вещах, – пробормотала старушка.
Я усмехнулась и, прижавшись к здоровой руке бабушки, положила голову ей на плече.
– Я волнуюсь за тебя, Грейси, – неожиданно серьезным тоном вздохнула бабушка, прижавшись губами к моей макушке.
Я подняла голову, чтобы посмотреть в ее обеспокоенные глаза.
– Почему?
– Просто чувствую, что с тобой что-то происходит. – Бабушка положила ладонь мне на щеку, и я прижалась губами к морщинистой руке.
– Тебе не о чем волноваться. – Я заставила себя улыбнуться, но не уверена, что мне удалось успокоить старушку. – Со мной все в порядке. Правда.
Уже второй раз за день я убеждала, что я в порядке и со мной все хорошо. Но так ли это на самом деле? Верила ли я сама в то, что это правда?
– Я не могу не беспокоиться о тебе, Грейси. – Бабуля ласково произнесла мое имя. – Твои несчастные родители оказались неспособными дать тебе нормальную семью и счастливое, беззаботное детство. Ты так многого была лишена.
Я распахнула глаза шире, сдерживая слезы.
– Ба, это не так. Вы с дедушкой дали все это мне. Не думай, что я была чего-то лишена.
Мое сердце сжималось при мысли, что бабушка могла думать так, считая, что чего-то не додала мне.
– Но мне недолго осталось на этой земле, Грейси. – Бабуля печально улыбнулась. – Мне страшно становится, когда подумаю, что когда меня не станет, ты останешься сиротой. Я люблю своего сына, – бабушка покачала головой, – но из него не получился хороший отец.