Одержимость Ростовщика
Шрифт:
После догоняю. Словно пулей прошибает. Нет реакции на женщин. Никакой. Не интересуют шлюхи. Не цепляют.
Полуголые стоят, а хуй висит, как у импотента. Прохожу мимо. Рассматриваю спереди. Сзади. Ноль реакций. Что за херня?
Указываю на семерых. Бронирую одну из ВИП-комнат. Говорю, что делать. Сам сажусь на диван.
Двое танцуют. Крутятся. Раздеваются медленно, но по глазам видно, что готовы трахнуться уже сейчас. Трое на полу сперва имитируют секс. Одна ноги раздвигает. Вторая сверху будто долбиться в подругу. Сиськи сжимает. Соски лижет. Третья на лицо первой садится и стонет, когда та
Шлюхи стонут. Орут. В другой раз я бы уже трахал их. По очереди отодрал бы каждую. Тогда какого чёрта сейчас хуй лежит овощем?
Никак. Нет отклика. Нет эмоций. Глаза закрываю. Вижу её. Под собой. На себе. Только тогда движение в штанах появляется.
Дегенерат. Размяк.
" Мне останется только продолжать существовать. Одной. Потому что жить полноценно после я уже не смогу. Не сумею затянуть любимого человека в ту пучину грязи, в какую попала сама... Ты будешь жить дальше, а моя закончилась в тот день, когда встретила тебя. "
Стерва. Это ты убила. Меня. Убила всех, кто был до тебя. Убила всех, кто мог быть после. Вырубила плачущими глазами ещё когда в твой дом пришёл. Приворожила. На коленях стояла ты, а на привязи оказался я.
Вгрызлась в меня. Связала. К себе привязала. Другими не вытравить. Не стереть тебя. И ты расплатишься за это.
Звонок застаёт, когда я уже еду домой. Мысленно представляю, что буду делать с мелкой.
— Шеф, у нас проблема.
Твою мать. Что ещё стряслось?
— В чём дело? — рычу.
— Девчонка… девчонка ваша исчезла.
26
Открыв глаза, вижу перед собой панорамное окно с видом на ночной город. Множество огней сверкают, гаснут один за другим и снова вспыхивают. Переливаются, будто в странном танце. Красиво. Завораживающе. Я бы еще полюбовалась ими. Понаблюдала за сменой света, если бы не одно "но".
Незнакомая обстановка вокруг меня.
Белая комната, почти такая же, как у Рагнара. Улавливается сходство в стиле, но это не его дом. Не его спальня, где я засыпала до этого.
Села на кровать и тряхнула головой. Ущипнула себя, но мираж не исчез. Не растворился, как иллюзия.
Что происходит?
Попыталась встать и тут же поморщилась от боли. Ниже пояса всё ещё болело после вчерашнего сумасшедшего дня. Угораздило же на свою голову настоять, чтобы он остался дома. Не выходил пьяный на работу.
Осматриваюсь. Пытаюсь понять, что происходит вокруг меня. Где я? Как здесь оказалась? Вспоминаю события сегодняшнего дня. О том, как проснулась одна в спальне Рагнара. Попыталась дойти до кухни, чтобы выпить воды, но упала сделав пару шагов. Ноги не держали совсем. Горничная принесла стакан, после чего я снова сразу же уснула, а проснулась уже здесь. В светлой спальне незнакомого дома.
Вдруг становится неуютно. В воздухе повисает напряжение. Тяжёлое. Давящее. Зловещее.
— Добрый день, Дженевьева, — вздрагиваю от глухого звука, резко прервавшего тишину. — Рад, что вы нашли время и решили навестить меня.
Поворачиваюсь следом за голосом и застываю. В проёме двери стоял тот мужчина, с которым я разговаривала на аукционе. Предлагавший свободу взамен на некие бумаги.
— Как добрались? Надеюсь мои люди не доставили вам проблем? — спрашивает совершенно спокойно и садится на кресло, рядом с моей постелью.
Следом заходит горничная. Женщина лет сорока. Вкатывает тележку с едой и двумя кружками чая, а после удаляется, как ни в чём не бывало. Запирает дверь.
— Хотите чай? Вы ведь только чёрный пьёте? Или может хотите поесть? Сутки же ничего не ели, наверно жутко проголодались.
Говорит и пугает каждой фразой. Движением. Взглядом. Доводит до дрожи. Что ему надо?
Я отползаю подальше. Отхожу от ненормального, а после срываюсь. Хватаю первый попавшийся предмет в целях самообороны и направляю на мужчина, как оружие.
Настольная лампа. Не острая, но тяжёлая. Очень тяжёлая. То, что надо.
Повезло хотя бы, что у Рагнара перед сном успела надеть свою пижаму.
— Зачем вы похитили меня, — спрашиваю, отходя ещё на несколько шагов назад. Пытаюсь унять ужас. Спрятать настоящие эмоции, которые испытываю находясь с незнакомцем.
Он смотрит. Спокойно. Бесстрастно. На лице не единой эмоции, но глаза знакомо загораются в иронии.
Я схожу с ума в страхе, а ему смешно. И почему на меня снова накатывает дежавю?
— Зачем так грубо? Просто решил познакомиться с девушкой, которая живёт вместе с моим сыном. Раз этот засранец сам не знакомит нас.
— Сын? — переспрашиваю и не понимаю.
Какой сын? О чём он?
— А Рагнар не говорил? — пугает своим безразличием. — Как ушёл, совсем охуел гадёныш.
— Вы отец Рагнара? — спрашиваю шокировано. Руки сами опускаются вниз. Это выходит непроизвольно. Просто от сильного удивления. — А вы разве не умерли?
Его отец? Он жив? Как такое возможно? Я ведь считала, что его погибшим. Давно погреблённым под землю. Рагнар ведь говорил… Нет, он не заявлял прямо, что его отец умер. Но говорил о родителе таким тоном... С такими эмоциями... Домыслы в моей голове зародились сами собой, а спрашивать напрямик своего хозяина не стала. Не хотела. Решила, что разбужу болезненные воспоминания. Пусть он и говорил о нём плохо, но они же не чужие друг другу.
Я чувствовала это. Видела. С первых секунд улавливала явное сходство двух мужчин. Знала, что они родственники, но не знала какие именно. Даже сам Рагнар не сказал вчера, когда поделилась с ним произошедшим на аукционе. Сказала, что предлагали выкупить мой долг взамен на некие документы. Только кивнул, будто уже знал и понёс в душевую.