Одержимость
Шрифт:
— Это не лучший способ заставить себя полюбить. Мне противно даже стоять рядом с тобой. Видеть тебя не могу. Иди, убивай кого хочешь, мне все равно. Убивай, насилуй, разрушай… Вперед! Ненавижу и буду ненавидеть еще больше, хотя, кажется, больше некуда. Ненавижу, презираю, плюю на тебя… Может, ты себя убьешь, а?
Минкс воззрилась на Амриту, несколько мгновений изучала ее лицо, словно искала в нем что-то, известное лишь ей одной. Наконец сказала:
— Если я убью себя, ты будешь счастлива? Будешь? Тогда я сделаю это, только скажи, и я сделаю. Я убью себя. Возьми мою жизнь, больше мне нечего
Амрита пошла к джипу.
— Ты мне надоела. Мне все равно, будешь ты жить или сдохнешь. Отвези меня домой.
Привычная развязность Минкс куда-то подевалась. Она тяжело села на водительское сиденье. Ехали они в полном молчании. Когда Амрита, не говоря ни слова, вышла из машины, ей вслед донеслись слова:
— Я сделаю это. Только для тебя.
Амрита застала Шейлу с телефоном в руках. Та в ужасе лепетала:
— О боже, не может быть. Кто это сделал?
«Так, уже доложили», — устало подумала Амрита, обессиленно рухнув в первое кресло.
Никто, ни одна живая душа не должна узнать, что она в курсе разыгравшейся на берегу трагедии.
Дождавшись, пока подруга повесит трубку, Амрита невинно поинтересовалась:
— Случилось что-нибудь?
Слушая леденящий душу рассказ, она умело разыграла неведение, ахая и в ужасе прикрывая рот ладошкой в особо страшных местах.
— Боже мой, какая чудовищная трагедия. Кто это мог сделать?
Шейла тяжело посмотрела на нее.
— Ты меня об этом спрашиваешь?
13
Когда Амрита пришла в больницу, Каран был уже там.
— Теперь твоя душенька довольна?
— Прошу тебя, не говори так.
Они стояли перед палатой Лолы в длинном коридоре, залитом неоновым светом.
— Не ходи туда, — предостерег Каран, — а то как бы от таких визитеров ей не стало хуже.
Амрита судорожно стиснула его руку, в голосе задрожали слезы.
— Почему, почему ты меня обвиняешь? Неужели ты считаешь, я способна на такое?
Каран судорожно дернул головой и отвернулся.
— Я думал, что знаю тебя, но ошибался. Не представляю, на что ты способна, но мы считаем, что в случившемся виновата ты.
— Ты любишь ее? — прошептала девушка.
Он вздрогнул, вопрос задел его за живое.
— Ты знаешь, что нет. Я не любил ее. Но она мне нравилась. Мы иногда встречались…
Амрита кивнула.
— Знаю. Я приехала сказать, что мне ужасно жаль, что все так получилось. И, Каран… ты должен мне поверить. Я не имею к этому никакого отношения. Для меня это было таким же шоком, как и для тебя.
Каран коротко и едко рассмеялся.
— Мне плевать, как ты живешь и с кем встречаешься. Но на твоем месте я бы держался подальше от Минкаши Ийенгар.
Амрита опустила глаза.
— Думаешь, я искала этих отношений? Я ведь не зря переехала в Версову. Но… как это связано с… — она растерянно повела рукой в воздухе, — …с тем, что случилось с Лолой?
Глаза Карана изучающее впились в лицо девушки.
— Из тебя получилась прекрасная притворщица и лгунья. — В его голосе звучало разочарование. — Чему еще она тебя научила?
Амрита попыталась взять его за руку, но Каран не позволил ей сделать этого.
— Вы, конечно, выйдете сухими из воды. Вряд ли полиция захочет связываться с дочерью полицейской шишки, им проще подтасовать результаты следствия или доказательства вины. Ты и она — вы можете обманывать весь мир и убедить всех, что не связаны с этим. Но меня вам обмануть не удастся. Что бы ни решило следствие, я знаю, что вы стояли за этим преступлением. Ты и эта твоя подруга-лесбиянка. Никто другой не мог этого сделать.
Амрита не поддалась на провокацию.
— Почему ты думаешь, что это сделали мы?
— А кто еще? — парировал Каран. — Лола отбирала у тебя работу. Ее пригласили работать для рекламной компании, которую планировали отдать тебе. Я не осуждаю ее, но ведь очевидно, что ты больше всех пострадала из-за ее успеха. Почему бы тебе не признать это по крайней мере передо мной? Я не донесу на тебя, но если ты скажешь правду, я хотя бы смогу уважать тебя.
Внутренний голос внятно предостерег ее от признания. Она невинно посмотрела на Карана.
— Я бы хотела доставить тебе радость и сказать, что замешана в этой ужасной истории. Но так получилась, что я узнала об этом по телефону.
Каран недоверчиво покачал головой.
— Если люди так рвутся наверх, им нужно уметь владеть собой. Я с трудом узнаю тебя. Всего несколько месяцев назад ты была способной, простой, красивой девочкой из Дели. Я наблюдал за твоими попытками стать моделью в Бомбее. Ты была… — он помолчал, подыскивая слово, — интересной. Это привлекало мне к тебе. А теперь… теперь ты стала хладнокровной, безжалостной, прости за грубость — сукой. Даже хуже других девок, омерзительных в своих лживости и коварстве. Возможно, такой тебя сделала Минкс. Но ведь ты — не ее собственность, она не может полностью контролировать тебя. Или?.. — Он осекся, не договорив.
— He знаю, почему ты так жесток со мной, — грустно сказала Амрита. — Я думала, мы друзья, хорошие друзья. Мне нравилось общаться с тобой. Но ты вдруг куда-то пропал, даже не потрудившись объяснить, что случилось. Я бы могла ответить тем же и тоже обвинить тебя кое в чем, но не стану. Жаль, что ты так обо мне думаешь, вот и все.
Не попрощавшись, Амрита взяла свою сумку и ушла.
Странное чувство потери охватило Карана. Он спрашивал себя, почему Амрита все еще интересует его. Он пристально следил за каждым ее шагом, карьерой, личной жизнью. Конечно, он слышал и о происшествии с Ровером. Об этом слышали все. Это придумала Минкс, чтобы держать всех подальше от Амриты. Никто в здравом уме и не пытался приблизиться к ней. Но для Карана все было по-другому. Он был готов рисковать даже после своей последней встречи с Минкс. Но Амрита сама отвергла его. Он не знал, как до нее достучаться. Казалось, она полностью сосредоточилась на стремлении стать самой популярной и высокооплачиваемой моделью в Индии. Ему хотелось напомнить ей, что она уже добилась этой цели. И за столь короткое время, что даже ее соперницы были поражены этим молниеносным восхождением. Но ей было мало головокружительного успеха на родине. Она хотела добиться мирового признания, она мечтала о Париже.