Одержимый любовью
Шрифт:
Селия вздернула подбородок и подставила лицо солнцу. Неудивительно, что на лице у нее сохранялся легкий оттенок загара, к которому она в отличие от всех светских дам не испытывала предубеждения.
– Возможно, мое утверждение было несколько преувеличено, но я не собирался вам лгать.
– Да, разумеется. Скорее всего вы говорите так, чтобы люди не знали, насколько глубоко вас затронула трагедия войны. Вся ваша ложь – это барьеры, которые вы воздвигаете, не позволяя людям подбираться к вам слишком близко.
Несколько секунд они ехали
– Я не могу делать вид, будто когда-нибудь пойму все, что вам пришлось пережить во время войны, – тихим, но сильным голосом сказала Селия. – Но если вы почувствуете необходимость поговорить с кем-нибудь, я всегда готова вас выслушать. Даже Хардли признает, что я хорошо справляюсь с ролью внимательного слушателя.
Джонас не мог поверить в тот эффект, который оказали на него слова Селии. В ту секунду, когда она замолчала, он почувствовал, как будто с души свалился тяжелый камень.
Словно нежная рука коснулась его сердца, успокаивая резкую боль, которая не покидала его с тех пор, как он вернулся домой. Мало кто понимал, что пережили те, кто сражался на войне. Еще меньше людей хотели это понять.
Леди Сесилия понимала. Она понимала, как он себя чувствует и в физическом, и в духовном плане.
Джонас не мог объяснить, что это значило для него.
Он смотрел вперед на дорогу, когда с ними поравнялся еще один экипаж. Они с Селией кивнули в знак приветствия, но Джонас не остановил экипаж, чтобы завязать разговор.
– Нам следовало остановиться, – взглянув на него, сказала Селия. – Это были маркиза Портвуд и ее дочь, леди Фелиция. Леди Фелиция – очень достойная кандидатура и пользуется повышенным вниманием.
– Зачем терять время, – улыбнулся ей в ответ Джонас, – и разговаривать с маркизой и ее дочерью, когда рядом со мной сидит превосходная собеседница?
Джонас едва сдержал улыбку, заметив удивленное выражение лица Селии.
Он переключил внимание на лошадей и немного подстегнул их, заставляя идти быстрее. Они ехали по одной из дорожек, предпочитаемой теми представителями светского общества, которые желали остаться незамеченными. Внезапно Джонасу захотелось оказаться там, где его увидят все, и он повернул на главную дорожку парка.
Ему захотелось, чтобы все знали, что леди Сесилия Рандолф согласилась составить ему компанию…
И что он считает себя самым счастливым человеком в Лондоне.
Глава 4
Селия протиснулась сквозь толпу, кружившую по музыкальной гостиной леди Кушинг, и направилась к Аманде, которая сберегла для нее свободный стул. До начала музыкального вечера еще оставалось время, но Селия хотела приехать пораньше, чтобы занять место впереди. Сегодняшний концерт обещал стать грандиозным событием, и всем хотелось сесть как можно ближе к исполнителю.
– Ты когда-нибудь слышала, как поет мисс Зундерман? – спросила Селия, усаживаясь рядом с Амандой. Она окинула взглядом гостиную и поняла, что здесь собрался почти весь свет.
– Нет. Я даже поверить не могу, что знаменитая мисс Зундерман согласилась петь для леди Кушинг в такой интимной обстановке. Ходят слухи, будто она соглашается петь только со сцены.
– Хардли уверяет, что леди Кушинг и мисс Зундерман были знакомы в молодости. Он говорит, что…
– Ну хватит об этих пустяках, Селия, – повернувшись, схватила ее за руки Аманда. – Лучше расскажи о своей вчерашней прогулке с лордом Хейвудом, пока у нас есть еще возможность поговорить без свидетелей.
Селия обратила внимание на пустующие позади них стулья и убедилась, что никто не сможет подслушать их разговор.
– Прогулка получилась очень приятной, я прекрасно провела время.
Аманда широко распахнула глаза и приоткрыла рот.
– И это все, что ты можешь сказать? Что тебе было очень приятно и ты великолепно провела время?
– Ну да. А что еще ты хочешь от меня услышать?
– Хейвуд пригласил тебя прогуляться в следующий раз? Сказал, что хотел бы заехать за тобой? Спросил, когда?
Селия, встретившись взглядом с Амандой, постаралась сохранить бесстрастное выражение лица. Они были лучшими подругами, и Аманда читала ее как раскрытую книгу.
Аманда прищурилась. Платье небесно-голубого цвета, которое было на ней в этот вечер, безупречно сочеталось с цветом ее глаз. А если прибавить к этому кремовую без единого изъяна кожу лица и прекрасную фигуру, то становится ясно, что Аманда была абсолютной красавицей.
По правде говоря, Селия не могла понять, почему Аманде не приходится отбиваться от поклонников, хотя потерю лучшей подруги в пользу брака пережить нелегко. Аманда была гораздо привлекательнее большинства женщин светского общества. И только очки, которые ей приходилось носить, чуть портили тонкие черты лица.
Возможно, она пока еще не вышла замуж, потому что, как и Селия, отлично умела обескуражить поклонника. Многие достойные мужчины просили руки Аманды, но она всегда им отказывала. К счастью, брат Аманды не настаивал, чтобы она приняла чье-нибудь предложение. Пока не настаивал.
Внезапно Селию озарила догадка о том, что Аманда, возможно, уже влюблена в кого-то. Этот вопрос она задаст подруге потом, когда они останутся одни.
– Так что? – снова спросила ее Аманда. – Он сказал что-нибудь такое, что указывало бы на его чувства?
– Нет. Он просто сказал…
Селия замолчала на полуслове.
– Так что же он сказал? – поближе наклонилась к подруге Аманда. Ей во что бы то ни стало хотелось знать, что же сказал Джонас.
– Ой, да мы обе знаем, что лорд Хейвуд пригласил меня в парк в модное для прогулок время, только чтобы получить возможность быть представленным самым подходящим невестам.
– Ну нет, – Аманда с тяжелым вздохом положила руки на колени. – Ничего такого мы не знаем. Мне, по крайней мере, неизвестно. Это ты пришла к такому выводу.