Одержимый любовью
Шрифт:
– Вы уже достаточно прокляли меня, ваша светлость. Вы достаточно разрушили мою жизнь. Теперь настало время и вам почувствовать на своей шкуре, каково это лишиться выбора, не иметь возможности сделать что-то, кроме как реагировать на действия своих врагов. С момента возвращения я каждый день пытался возместить ущерб, который ты причинил мне и моей репутации.
Несколько напряженных мгновений два врага смотрели друг на друга. В сверкающем взгляде Хардли читалось бесчисленное количество невысказанных угроз, которые кого-нибудь другого могли
– Ты хочешь обсудить со мной что-то еще? – спросил Джонас, стараясь, чтобы в голосе присутствовали нотки безразличия. – Если нет…
– Я еще не закончил, Хейвуд. Ты не до конца выслушал меня.
– Новая угроза, ваша светлость? Что еще я должен пережить из-за вас?
Между ними снова повисла долгая пауза. Джонас отказывался первым отвести глаза от пристального взгляда своего врага.
– Держись подальше от моей сестры, – нарушив наконец молчание, процедил сквозь зубы герцог.
– Хорошо, Хардли, но только если меня попросит об этом леди Сесилия. Если нет… – Хейвуд не стал заканчивать цифру, просто пожал плечами. – А теперь, как мне кажется, тебе пора на выход.
– Ты об этом пожалеешь, Хейвуд. Я об этом позабочусь.
С этими словами герцог Хардли резко развернулся и покинул комнату.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Джонас медленно подошел к графину и наполнил стакан. В комнате появился Банди.
– Вы считаете, что разозлить герцога, как это сделали вы, – мудрый поступок, командир?
– Может, и нет, Банди. – Джонас сделал глоток виски, чувствуя, как напиток, обжигая горло, устремился в желудок. – Но ненависть герцога ко мне позволяет ему выживать.
– Вот это меня и беспокоит. А что позволит выжить вам?
– На войне я получил один самый ценный урок. Никогда не давать врагу выбирать время и место проведения атаки. Хардли собирается нападать. Я предпочитаю сам решать, когда и где.
– Как вам это удастся, милорд?
– А это буду делать не я, Банди. Это сделает леди Сесилия. А теперь иди спать, сержант. – Джонас со стаканом виски уселся к кресло. – Я обо всем позабочусь.
– Вы уж позаботьтесь, милорд. Вы уж позаботьтесь.
Хардли наклонился и приподнял уголок тяжелой бархатной занавеси на окне своего экипажа. Она предохраняла от холода и защищала Хардли от посторонних глаз, когда его экипаж ехал по Лондону. Он выглянул в мрачную темень за окном и смотрел, как падают с неба огромные капли дождя. Небеса оплакивали его Мелисент.
Хейвуд вернулся в его жизнь, чтобы причинить ему дополнительные страдания. Как будто и без того причинил мало горя.
Унылая сырость пропитала улицы и собралась в сточных канавах. Ночь соответствовала настроению Хардли. Она помогала ему составить план мести.
Хейвуд заплатит за все. И на этот раз его плата будет стоить ему всего.
Хардли опустил занавеску. Он сожалел, что не может сейчас отпраздновать гибель Хейвуда, произнести тост за полное и тотальное уничтожение всего, что дорого Хейвуду: имения, земли, его репутации и его будущего. Всего, кроме жизни.
Хардли не хотел, чтобы Хейвуд умер. Он хотел, чтобы его враг жил, а жизнь стала пустой и бессмысленной. Чтобы он жил без надежды на будущее. Без любви.
Мерзавец решил, будто у него есть шанс завоевать сердце Сесилии. Ну что ж, он жестоко ошибся. Сесилии нравится его общество, но только лишь потому, что когда-то он был их другом и у нее слишком мягкий характер, чтобы вот так сразу избавиться от него. Хотя, стоит признать, Хардли удивился, обнаружив что она так долго принимает знаки внимания от него. Обычно сестра сразу отвергала своих кавалеров. Скоро и этого отправит в отставку. На ухаживания Хейвуда Сесилия отреагирует точно так же, как на знаки внимания других мужчин. Она перестанет замечать его, как прокаженного. И поставит на место сразу же, как только поймет его намерения.
А до этого времени он, Хардли, использует ее в реализации собственного плана по уничтожению Хейвуда.
Хардли с довольной улыбкой откинулся на спинку сиденья. Возможно, ему следует поощрять сестру, чтобы она продолжала общаться с Хейвудом, пока не удастся завлечь мерзавца в ловушку.
Внезапно в голове у Хардли созрел план, и все детали сложились вместе. Все, что ему нужно, так это иметь гарантию, что в течение еще нескольких недель сестра не отвергнет Хейвуда. Потребуется лишь убедить Хейвуда думать, будто он делает успехи в развитии отношений с его сестрой.
Черт, он даже получит удовольствие, наблюдая, как этот негодяй попытается заполучить жену с хорошим приданым, которого хватит, чтобы расплатиться с огромными семейными долгами. Разумеется, Хардли ни на секунду не станет серьезно рассматривать Хейвуда в качестве своего будущего зятя.
От этой мысли Хардли захотелось рассмеяться. Не существует ни единого способа заставить его отдать Сесилию в руки убийцы. Но если Хейвуд думает, будто у него есть шанс…
Хардли продумал все возможности, просчитал все детали, если вдруг что-то пойдет не так. В конце концов, полное уничтожение Хейвуда перевешивает любой риск с его стороны. И только привлечение Сесилии к этому делу заставило Хардли беспокоиться.
От мысли о том, что сестра может узнать, как он ее использовал, Хардли испытывал мучительное сознание своей вины. Но Сесилия – идеальная пешка у него в руках. Хейвуд уже раскрыл свои намерения. И по какой-то причине, пока неизвестной Хардли, его сестра не отвергла Хардли так же быстро, как отвергала других кавалеров. Но она сделает это. Если бы Хардли не был так уверен, что она потеряет интерес к Хейвуду, он бы не стал рассматривать возможность использовать сестру в осуществлении своего плана мести.