Одесса. Живая. Улыбка Бога
Шрифт:
Вырвав радистов из полного погружения в эфир, я узнал, что на двух контейнеровозах, которые стояли на рейде, есть уцелевшие команды. Проф пояснил, что большая часть экипажей из одесситов. Имеющие багатый опыт нелегкой и опасной работы, моряки сделали правильные выводы из сообщений о появлении ходячих мертвяков. Местные в первый же день сходили на берег и вернулись на суда с семьями, но не все, часть из них сгинули в городе. Моряки хотят выжить, но они практически безоружны... И что делать дальше, они не решили, ведь эпидемия охватила весь мир... Помочь им мы пока не могли, о чём Проф и сам прекрасно догадывался, что, собственно говоря, и радировал выжившим.
А я, забрав обрадовавшегося
Ковальский встретил нас у трапа, наблюдая, как его легионеры вытаскивают из распахнутого люка и сбрасывают за борт тела мертвецов.
– Что случилось?
– первым делом спросил я.
– Не можем пройти один из заблокированных отсеков, - сообщил Алексей, подымаясь рядом по трапу, - похоже, что в нём гнездо, - Ковальский поморщился, - или лежка, не знаю, как правильно назвать, как минимум нескольких мутантов-'Нечт'... Так что мы основательно стопорнулись, потерь, боюсь, не избежать...
– А у вас как там?
– спросил Капрал, кивнув в сторону эстакады, откуда доносилась непрекращающаяся канонада выстрелов.
Я оглянулся. Отсюда Потёмкинская лестница была как на ладони. И хаотично шевелящаяся на ней масса мертвяков, даже несмотря на дождь, была хорошо видна.
– Пока держимся. Но, если до вечера не зачистим крейсер, - подумав, сдержано ответил я, - предполагаю, что морвокзал придётся оставить...
– Что, так всё плохо?
– смахнув с лица пару бисеринок дождя, уточнил выживальщик.
Мы поднялись на палубу и остановились, пропуская бойцов, осторожно несущих нейтрализованного зомбификанта к леерам ограждения палубы. Следы от укусов на обнаженном торсе молодого американского симэна, перед гибелью, очевидно, даже не успевшего натянуть футболку, были хорошо видны.
Уставшие люди Ковальского лишних телодвижений не делали. Труп был совершенно без эмоций, как мешок с песком, брошен на палубе у борта, где участок лееров был снят. Несколько толчков ногами, приглушенный дождём всплеск, и бойцы, шлёпая берцами по мокрой палубе, угрюмо направились обратно к распахнутому люку. Ужасный по своей безразличности к сути происходящего конвейер...
– Ситуация намного хуже, чем ожидалось, - пояснил я, - мертвяки всё валят и валят с Приморского бульвара, у Эхова уже несколько раз пулемёты перегревались, а потоку зазомбированных всё конца и края не видно... Ладно бы ещё обычные 'ходячки', но часто 'живчики' попадаются, а сверху даже один полноценный мутант засветился!.. Такая тварь здоровенная, раздутая от мышц, на человека уже практически не похожа! Клыки, чрезмерно увеличившиеся челюсти, всё в наличии. Размеры сложно было оценить, но, на фоне мертвяков, монстр очень выделялся, хотя и стоял на всех четырёх конечностях. И скорость у него просто охренительная! Боюсь, что как стемнеет, мы против таких не выстоим...
– Хмм..., час от часу не легче, - нахмурился легионер, - Хоффман тут ещё один 'крупняк' добыл, может, тоже на эстакаду передать?.., - спросил Алексей.
– Обязательно! Конечно, немедленно отправь!
– без раздумий подтвердил я.
Капрал отвлёкся, чтобы отдать необходимые распоряжения. Гольдман с интересом осматривался вокруг, а я молча наблюдал, как в тёмных, покрытых пенистыми бурунчиками черноморских волнах скрывается с негромким 'бульком' очередное тело бывшего американского моряка...
Здоровяк-белорус с сосредоточенным лицом протопал мимо, за раз утащив в сторону нашего форпоста крупнокалиберный пулемёт и пехотный станок к нему. Позади Хоффмана, под тяжестью коробок со снаряженными лентами, пропыхтел ещё один из выживальщиков-легионеров.
– Этот броневой лист..., - тронув меня за плечо и указав на восьмиконечную металлическую нашлёпку слева на ходовой рубке, сказал Изя и в восхищении закатил глаза, - он скрывает под собой РЛС 'Энспай-один', один из самых совершеннейших и мощных радаров, главный элемент, глаза 'Иджиса'...
– Пошли внутрь, дождь действительно усиливается, - прервал его Ковальский, поежившись и поправляя промокший легионерский берет, - в зачищенных отсеках безопасно и сухо. Там и поговорим. А то за воротник уже затекает, бррр...
– Треуголку надо было нацепить, - ехидно пробурчал недовольный такой бесцеремонностью Гольдман, но Алексей его явно не услышал.
Вслед за Капралом мы проследовали внутрь крейсера. Узкие коридоры, крутые трапы и множество технических ответвлений. Как вертикальные, так и горизонтальные гермолюки с маленькими обзорными иллюминаторами и открывающиеся перед нами только после условного постукивания легионера... В нескольких местах следы от пуль, засохшие брызги, а иногда и лужи тёмно-бурого цвета. Да, людям Капрала не позавидуешь. Кстати, как я обратил внимание, все коридоры, где мы прошли, были оборудованы явно самодельной системой освещения. Большое количество отличных друг от друга по форме и габаритам ламп и фонарей, иногда просто проволокой закрепленных в коридорах, неаккуратно заизолированные стыки 'времянок' и изредка подмаргивающий свет, жгуты проводов, раскинутые прямо по полу, всё это говорило, что освещение наспех монтировалось самой группой зачистки.
– Корабль действительно разделён на автономные отсеки, - докладывал по ходу движения Ковальский, при этом не убирая рук от оружия и настороженно поглядывая по сторонам, - как Изя и говорил. Только этих отсеков оказалось не десять, а тринадцать...
Гольдман сделал вид, что очень заинтересовался американским костюмом химзащиты, брошенным кем-то и попавшимся нам по пути под ноги.
– Часть из отсеков надёжно заблокирована, и, что самое плохое, заблокировано изнутри, - продолжил Алексей, - к настоящему моменту нами зачищены надстройки. В носовом, трёхъярусном, блоке надстройки расположены ходовой мостик и боевой информационный центр. В него мы сейчас и идём, он находится под ходовой рубкой. Также безопасны пост гидроакустики, отсеки систем вентиляции и кондиционирования. Другую часть надстройки заканчивают проверять, там газоходы и шахты вентиляции, перекрытые сейчас заглушками, ангар с двумя вертолётами, отсеки с какими-то электронными блоками и вспомогательными механизмами...
– Стоп, Алексей!
– прервал я Ковальского, - если вентиляция перекрыта заглушками, то чем же дышат люди, которые ещё, возможно, уцелели на корабле? Как-то иллюминаторов снаружи не наблюдается...
– А нет больше выживших, - сухо ответил Капрал, - мы, когда к зачистке приступили, пошумели слегка. Кто выжил, отозвался, вернее, отстучался. Тут железо кругом, металл, он звуки далеко разносит... Так, мы на месте!
Ковальский протарабанил замысловатый мотивчик по металлу очередной межотсечной переборочной двери. За толстым стеклом обзорного окошка появилось лицо одного из выживальщиков, который внимательно нас осмотрел. Затем щелкнули запоры, и мы, наконец, вошли в просторное помещение. Его стены были заставлены стойками с различной аппаратурой, рабочих мест операторов, судя по количеству мониторов, было не менее двух десятков. А в центре помещения застыло чудо инженерной мысли, стол с потухшим, впрочем, как и все остальные, но в этот раз горизонтальным дисплеем тактической обстановки, на котором были разложены какие-то бумаги. Окон, то есть иллюминаторов, здесь тоже не оказалось, как, повторюсь, и в других помещениях, которые мы до этого прошли.