Одесская сага. Троеточие…
Шрифт:
– На кухню иди – у меня не прибрано в комнате. Чаю? Компота?
– Компота, – улыбнулся Ваня.
Ксеня выставила коробку шоколадных конфет, хрустальную розетку с печеньем, налила компот в тяжелый хрустальный фужер, праздничный. Она единственная из Ваниных знакомых и родни пользовалась парадной, дорогой посудой каждый день. И он с детства сокрушался, что у мамы Ани не так. Себе Ксеня налила коньяк.
– Тебе не предлагаю. Детей не спаиваю, – хмыкнула она, поймав удивленный Ванечкин взгляд. – Я так понимаю, разговор серьезный. Значит, храбрости и так хватит.
Ваня отхлебнул из стакана – богатый
– Теть Ксеня, ты же знаешь, что у меня лажа с работой. Помоги, а?
Ваня за пять лет в порту, без загранки, действительно выбрал самое неудачное время, чтобы попросить помощи.
Ксеня бросила взгляд в комнату – на открытый чемодан.
– Ванечка, а ты почему так долго ждал? Точнее – что ты пять лет делал?
– Ну, да, я ждал. Я старался там… пытался…
– Вань, пытался – это слово-импотент. Ненавижу все эти – «старался», «пытался», «пробовал». Это сразу лазейка, чтобы не делать. Что ты конкретно хочешь?
– Можешь мне с рейсом помочь?
– Прямо сейчас – нет. У меня вечером самолет в Москву. Срочная командировка. Месяц потерпит?
Ваня по-детски обиженно вздохнул.
Ксеня махнула рюмку.
– Ванечка, сыночка, тебе тридцать четыре. Ты же умный, ты же Беззуб. Неужели ты думаешь, что если бы была возможность тебя отправить, я бы раньше не помогла? Ну попал ты на карандаш. Закрыли пока загранку. Пока. А ты что делал? Бухал? В порту работал? И ничего там, кроме пары выговоров, не добыл? Ты наша кровь – я не брошу. Но сейчас, вот прямо сейчас не могу. Ищи работу на берегу. Считай – не будет загранки. Вон я дальше Москвы не ездила никуда, и что? Плохо живу?
Ксеня встала, подошла к раскрытому чемодану, куда пару раз смотрел Ванька – она перехватила его взгляд. Туда, где из ее ботиков торчала пачка червонцев.
Она достала и вытащила примерно треть. Повернулась к Ваньке, пересчитывая на ходу купюры.
– Тут пятьсот. Три зарплаты препода в твоей «вышке». Только не пробухай, а коньяк купи и пойди занеси в отдел кадров – куда надо. Когда начнут вздыхать и юлить, положи им конверт. Там минимум пару сотен. Минимум. Не жадничай. Найдут тебе местечко по профилю. Местное. Но хлебное. Снимай корону, Ванька, не до жиру сейчас.
Ксеня покосилась на золотые часики на запястье.
– Так, со своими без реверансов. Мне собираться надо. Пока, сыночка. – Ксеня чмокнула сидящего Ваньку в макушку и добавила: – И помойся хорошенько перед отделом кадров, а то безысходностью разит. Таких не любят.
Ванька, обиженно поджав губу, вертел в руках пачку денег.
– Ладно, спасибо. Я пошел. Я понимаю… Кто я тебе против Сашки твоего? Так… Приблуда, бедный родственник… Спасибо за помощь. Спасибо… Мам Ксеня…
Он помолчал, пожевал губами…
Мам Ксеня уже минимум час мозгами, сердцем и душой была в московском деканате.
– Что? – оглянулась она на Ваню.
– Ванечка, я в свои тридцать четыре мужу «Жигули» подарила. Баба. А ты чего разнылся? Не инвалид. И мама у тебя одна – Анна Ивановна. Не предавай ее. Не по-мужски это…
Вечером Ксения вместе с Панковым была в Москве. Встречал их тот самый однополчанин Панкова, Виктор Алексеевич, который помог с поступлением. В его «Жигулях» выяснилось главное.
В общаге МГИМО студент третьего курса международно-экономических отношений Александр Ильинский увидел на общей кухне эбонитово-черного Жозе Инасио, представителя угнетаемого ангольского народа, а точнее сына Жакоба Инасио – одного из восемнадцати основателей УНИТА, национального союза за полную независимость Анголы от Португалии.
Жозе откровенно грубо домогался любви блондинки-первокурсницы. Ту, судя по реакции, не очень радовала перспектива такого тесного международного сотрудничества.
Сашка Ильинский вдвоем с блондинкой как раз уравновешивали сына африканского континента по весу.
– Отвали от девочки! – сказал Сашка с идеальным произношением на трех языках – русском, испанском и английском. Жозе на эти борзые метр шестьдесят даже не отреагировал. А после третьего повтора просто легонько оттолкнул Сашку. Эффектно долетев к дальнему холодильнику, Ильинский младший под писк блондинки схватил с ближайшей плиты добротную чугунную сковородку и в прыжке (недаром же мама водила его на спортивную гимнастику) хлопнул Жозе по кучерявой черной макушке. То ли сковородка, то ли голова сына соратника главы освободительного движения Жонаша Савимби загудела набатом. К аккомпанементу блондинки, которую теряющий сознание Жозе уронил под себя, добавился скорбный вопль вьетнамца Кьена, жарящего на этой сковородке селедку на ужин. Он отлучился буквально на минутку в комнату и увидел, как его почти готовая еда эффектно сползает по ушам Жозе на пол кухни.
Ксеня за ночь побывала в общежитии, поговорила с участниками и зрителями и к разговору в деканате уже владела ситуацией во всех ракурсах.
– Превышение самообороны. – Она по-королевски, без приглашения присела в кабинете декана. – Никто не имеет права нападать на Советский Союз безнаказанно. Или вы со мной не согласны?
Ксеня подалась вперед и посмотрела исподлобья на декана.
– Вы что это? Еще мне и претензии предъявляете? – захлебнулся от возмущения декан. – Да тут волчий билет и статья в одном пакете.
– А вот и нет. Девушка готова подтвердить, что на нее напали, а Ильинский ее спас.
– Эта девушка, прости господи, не отличается примерным поведением и не особо хранит девичью честь, несмотря на приличных родителей.
– Да что вы, – расплылась в улыбке Ксения Ивановна. – В таком вузе у кого-то небезупречная репутация? Я понимаю, что Сашино поведение недопустимо, но студент Ильинский весит от силы, как половина этого ангольца, я уже молчу про рост. Слабо представляю, как он вообще дотянулся. Вот посмотрите. Я привезла характеристику Сашеньки из музыкальной спецшколы. Школа Столярского, класс фортепиано. Откуда у музыканта такая физподготовка? Вот почитайте, пожалуйста.
Декан удивленно рассматривал мать Ильинского. Отличник с приличной фамилией, безупречной биографией и неплохим покровителем, который хлопотал при поступлении. У Ильинского была кличка «Испанец». Тот же темперамент, обаяние и даже манера речи. Талантливый пацан, и не только к языкам. А тут такая глупая выходка – крест на карьере.
Теперь понятно, откуда это обаяние и предприимчивость вместе с масляными черными глазами. Надо же, жиденок, а родословная – комар носа не подточит. А маман – интересная особа.