Один день Христофора
Шрифт:
С тех пор я держался подальше от трибуны, сцены и славы...
Я не был пророком, я мог только вспоминать прошлое, хотя у меня были мысли о будущем... правда, почему-то будущее каждый раз оказалось прошлым с теми же персонажами и подробностями...
Я не склонен был заявлять об этом вслух, тем более в пьесе... она и так разрослась до трагедии в шесть актов...
Столько же дней потребовалось богу, чтобы сотворить мир и Адама, человека, смешавшего правду фактов с вымыслом...
Меня в городе не читали, говорили, что я плохой автор, пишу не о том... дядю Гомера хвалили... он
Давид, директор театра стал на мою сторону... в театре у него была кличка Голиаф...
Он брался решить все финансовые проблемы...
Первое, что он сделал, привел расходы в соответствие с ожидаемыми доходами...
Человек он был одаренный, приятный богу...
Вера, жена Давида, работала врачом... лечила она и меня, правда, не очень удачно... я получил ранение в ногу от случайной пули... пулю она извлекла, но оставила меня хромым...
Давид окрестил меня Хромым бесом...
Я был не против такого крещения...
"Бес, так бес, пусть и хромой... кого теперь этим удивишь..."
Вера помогала мне вживаться в роль, она же редактировала некоторые диалоги в пьесе...
Говорят, в свое время за ней ухаживал известный писатель... он был мистиком... описав конец света, он убил себя на паперти... говорили, что из-за Веры...
Вряд ли... я сомневаюсь...
Впрочем, все возможно в этой жизни... в том числе, любовь и смерть в петле на паперти...
Никто еще не пропустил эту возможность...
Вера познакомила меня с примадонной, играющей в пьесе весталку... от примадонны я собирал театральные слухи, в которые она вносила свои реплики, мнения...
Помню, как-то она упрекнула меня за мою отчужденность от этого мира... не знаю, почему?.. возможно, она искала близости... у меня не было оснований сомневаться, но я сомневался, даже когда она привезла меня в свой замок на длинном лимузине красного цвета...
Я поселился в пустующем правом крыле флигеля с заколоченными окнами и выходом на террасу, с которой можно было спускаться в сад и к морю...
Ночью, мучаясь бессонницей, я вышел на террасу и в темноте наткнулся на бюст Гомера, загаженный птицами...
Замок был убежищем для Гомера, когда он опасался ареста и преследования властей... он жил здесь, писал свои комментарии к апокалипсису, но сдвинул факты...
Книга поссорила Гомера с властями... из-за книги он лишился жены, детей и имущества...
– - Его предали...
– сказала примадонна, кутаясь в мантию... она сидела в кресле на террасе, изображала ворону...
– - Что?..
– спросил Христофор...
– - Он собирался уехать на западные острова, стать монахом, но умер, так и не дописав свои комментарии... этот бюст сделал Филонов, скульптор...
– - Похож...
– - Печальная история... говорят, при отпевании, уже мертвый он встал из гроба и сам дошел до могилы, не хотел никого утруждать... пытаясь спуститься в могилу, он зацепился одеждой за пику ограды, повис, удавился...
– - Вовсе нет, он умер в своей постели...
– - Чего только люди о нем не говорили... говорили, что он святой и исчез... нет, он не был иллюзионистом... редко бывал в театре, только на моих премьерах... мне кажется, он вообще относился с предубеждением к театру, хотя для его круга знакомых посещение театра входило в некий почти обязательный ритуал...
– - Так он не любил театр?..
– - Сама удивляюсь... меня он любил, может быть, даже ревновал к зрителям... помню, как-то он сказал, что опасно приучать зрителей к тому, чего нет... я и сама так думаю... меня поражают нынешние пьесы не только необычностью сюжета, когда на сцене действуют духи, гении, воскресающие тени, вызывающие у публики пугающие ассоциации... мертвые начинают мниться среди живых... подобные представления открывают путь к безумию, хаосу... люди не изменяются...
– - Но люди изменяются...
– - Ну да... становятся стариками и странниками... Гомер был странником... помню, как-то он исчез и явился ночью в пыли и поте, как некий бог... не знаю, для чего ему нужно было скитаться... всю вселенную обошел, но нашел ли он то, что искал?.. вряд ли... стать богом, вот его детская мечта... он учился жить как бог... у меня он вызывал сочувствие... он так и не выздоровел... скитался по Тибету больной подагрой, и вернулся в город с бородой до пояса, когда его совсем не ожидали... вообрази мое удивление, я смотрела на него, как на воскресшую тень... кто-то сказал ему, что я собираюсь выйти замуж... я не успела, жених умер... спился, в горячке повесился на чердаке... я думаю, ему помогли... сам он не смог бы... какое-то время Гомер жил у Философа на острове, жил на пенсию по старости... и как жил?.. это надо вообразить... потом переселился на небе, чтобы поговорил с богом о боге, и очутился на земле в театре абсурда... все ушло в прошлое... жаль... иногда он является мне, жалкий, холодный, голодный... он говорил осторожно, но с полным пониманием происходящего... обычно он заикался, а со мной говорил гладко, с выражением, как на сцене... помню, на мне была длинная ночная рубашка, похожая на подвенечное платье... и я не говорила, а пела шепотом...
– - Он жил в замке?..
– - Ну да, в город он спускался за сплетнями... и за вином... он любил выпить... пил обычно портвейн... три рюмки, не больше...
– заключила примадонна свой монолог... улыбнулась...
– - Какая здесь тишина...
– - Я вижу, тебя это удивляет... молва уверяет, что обычно здесь пляшут, поют, устраивают сатурналии, но, увы, не сезон... холодно, голодно... и дожди... смутные времена... люди сделались мрачными, подозрительными...
– Примадонна обняла бюст Гомера...
– Этого он уже не видел... даже звон колоколов приобрел какой-то зловещий, второй смысл... звучит как мрачное предзнаменование...
"Я слушал монолог примадонны... он длился, и длился... был полон намеков, недомолвок, умолчаний...
Все это происходило на террасе, как на открытой сцене театра под сводом траурного неба, и выглядело несколько необычно, неправдоподобно..."
– - И чем закончилось смутное время?..
– - Ничем... говорят, мэр взял вину на себя и был обманут... заговор остался нераскрытым, хотя молва называла имена...
Примадонна вспоминала и жалкое, смешное, странное и страшное...