Один Из Шестнадцати
Шрифт:
Комаров чуть задумался, видимо, поняв, что его теперь не раз будут об этом спрашивать.
— Непривычно, — наконец, выдал он. — Многое иначе, ко всему привыкать нужно. Но жить и работать можно. А Земля сверху — это такая красота, что словами не опишешь.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Майк. — Дайте мне пять минут. Я сообщу нашим, что все в порядке и вернусь… если вы не против.
— Ступай, — махнул рукой Комаров. — Мне пока делать все равно нечего. Как вернешься, в люк не лезь, а то пальну случайно. Сперва постучи вот тут, по крышке, я выйду.
Майк молча сиганул обратно в воду и через минуту был на катере. Схватил рацию и доложил «куда следует»:
— Космонавт жив и здоров, помощь не нужна. Просьба ничего не предпринимать, он вооружен. Капсула на плаву, опасности затопления пока нет. Виктор-Чарли! Повторяю, Виктор-Чарли!
Последние слова предназначались для тех, кто особо жаждал проникнуть в русские секреты и означали, что он заглянул в кабину и все запомнил. Пусть уже расслабятся. С той стороны его кратко поблагодарили и велели на всякий случай вернуться к капсуле, мало ли что… Сам Майк в подобных указаниях, в принципе, не нуждался. Ему и самому жуть как хотелось продолжить разговор с вернувшимся ОТТУДА человеком, и он снова дал указания рулевому подойти поближе. Сиганув в воду и поднявшись но скобам, постучал в крышку и принялся ждать…
Майк Серофф даже не подозревал, что эта встреча с первым посланцем Земли во Вселенной уже сделала его знаменитостью. Он еще не знает, что всего через год он издаст книгу, где с удивительным чувством юмора опишет эту встречу и гонорары будут такими, что ему до конца жизни не придется думать о деньгах. Не знает он, что через несколько лет станет частым гостем Советского Союза и фактически летописцем космической эры по обе стороны океана, а его престарелый отец сможет вернуться на Родину прежде, чем закроются его глаза. Не знал он и про более близкие события.
Советские корабли подойдут к месту посадки только через десять часов, и за это время начнет портиться погода, появятся волны и капсула начнет неуклонно «прихлебывать» воду. Экстренные переговоры с одобрения Вашингтона и Москвы увенчаются успехом, и американцы поднимут «Восток-1» на палубу вспомогательного буксира, выставив почетный караул. Комаров так и не покинет свой корабль, пока не сдаст его в руки советских спасателей-тихоокеанцев. И все это время Майк будет крутиться в гуще событий, работая и переводчиком во время переговоров, и монтажником, когда они вдвоем с Комаровым крепили крюки крана к остову корабля, или просто расспрашивая русского космонавта о полете. Потом будет экстренно согласованный по просьбе адмирала Маккейна визит на флагманский крейсер, первый «зарубежный визит» Комарова в роли мировой знаменитости.
А когда уставший Майк отдаст «кому следует» нарисованные им по памяти эскизы интерьера советского корабля и отправится отсыпаться, произойдет довольно много интересных событий. На следующий день рисунки вместе с подробнейшими фотографиями аппарата лягут на стол Вернера Фон Брауна и вызовут культурный шок у многих специалистов.
Размеры, вместимость и общее техническое совершенство советского корабля поразило видавших виды ученых. По фотографиям специалисты легко восстановили схему теплозащиты, парашютную систему и расположение двигателей системы ориентации. Но и это было не самое главное. Приборы, которые зарисовал по памяти Майк Серофф в большинстве своем были вполне понятны и привычны. Индикаторы топлива и батарей, оригинальный «глобус», система связи, резервные пульты… Но вот что было в центре!..
А в центре располагалось ничто иное, как пульт управления компактной бортовой вычислительной машиной. Ни с чем другим эту светящуюся желтыми индикаторами панель с клавишами перепутать было невозможно. Спецы из МиТ, только собиравшиеся разрабатывать что-то подобное для следующего, трехместного корабля пришли в адское возбуждение и Вернеру стоило большого труда убедить их, что он и без того не мыслил себе нормальный космический корабль без бортовой ЭВМ.
Вернер сделал из всего этого единственный и совершенно правильный вывод — Советы вовсе не плелись в хвосте прогресса, технические решения, примененые в их корабле были как минимум на мировом уроне. С другой стороны, были и утешительные новости. По всем признакам, для орбитального полета этот аппарат был явно пока не готов, что давало шанс взять реванш. И первый шаг к этому сделал Гас Гриссом, всего через неделю после Комарова совершивший успешный суборбитальный полет на «Меркурии».
События ускорились до предела, космическая гонка набирала обороты….
– ------
Говорят, что самые лучшие планы любой баталии не выдерживают первого столкновения с противником. Если буквально подразумевать, что план — это проведенная тонко очиненным карандашом прямая красная линия, то это, конечно, чистая правда. Но в любой хороший план всегда закладывается некая вариантность, ветвления как реакция на изменившиеся обстоятельства, которые в ретроспективе позволяют сказать: да, были проблемы, но в целом все шло по плану.
Сейчас, когда дела вышли на финишную прямую, Иван Родин, по сути, планировал «генеральное сражение». Возможно, не финальное во всей кампании, но архиважное и определяющее дальнейший успех. Поэтому, планы нужно было продумать на все мыслимые и немыслимые случаи. И это не так уж невозможно, когда у тебя под рукой вычислительные возможности, на несколько порядков превосходящие общемировой уровень… Но есть и человеческий аспект. Иногда полезно не доверять до конца своей гениальной интуиции, а сделать банальный «звонок другу». В этот раз Иван решил не мелочиться, а собрать «мозговой центр» в полном составе, то есть вытащил Бориса из бункера, оставив все в руках «студентов» и тайными тропами провез его в Завидово, а точнее, в одно из подземных сооружений недалеко от резиднции Верховного, где Орлов встретил их собственной персоной. По соображениям конспирации они давненько не собирались втроем, поэтому Иван не стал терять время и изложил свой выстраданный план. Его коллеги-соучастники сперва немного опешили, если не сказать, что ошалели. Но потом до них, кажется, дошла суть и понимание того, что по-другому в такой ситуации не сыграть.
Главное — стычка с американцами сподвигла Рьялхи пойти на более осмысленный контакт. Страдающего от головной боли Вэя убрали с улиц и мягко, но крайне настойчиво отправили отдыхать. Обменявшись несколькими посланиями, стороны немного прояснили свои позиции. Иван делал упор на то, что ему и вправду надоело прятаться и он непрочь немного поторговаться. Он намекнул, что у него есть в запасе интересная информация, и это было правдой. Небольшая заначка, которая могла заинтересовать инопланетников, у него была. Рьялхи, похоже, немного комплексовали из-за того, что стычка Ивана и Вэя была для них полной неожиданностью, причем, несмотря на тотальный контроль, отреагировать они не успели. А вот Иван, получается, успел и добился своего.
Все шло к личной встрече или, если угодно, к «очной ставке». Разумеется, опосредованной, виртуальной, с установлением прямого канала связи через резонансный тоннель. Именно план этой встречи и был, по сути, генеральным сражением. Подумав, Мельников и Орлов согласились поддержать задумку, но было ясно, что оба понимают, что для Ивана это был реальный риск проколоться и быть пойманным или даже попросту уничтоженным.
Иван отклонил все предложения о «страховке», резонно объяснив, что в случае прокола никакая подстраховка не поможет. Только людей подставим. Без Ивана эксперимент, теоретически, мог продолжаться, но никто не хотел об этом даже думать. В любом случае, с угрозой со стороны Рьялхи нужно было что-то делать, и эта необходимость перевешивала риски во много раз. На том троица заговорщиков и согласилась перед расставанием. Иван вернул Мельникова в бункер к «студентам» и принялся осуществлять свою задумку.