Один на один. Бессоница
Шрифт:
Весь день он слонялся вокруг свалки, слушая гудки электричек и товарняков. Теперь он существовал на изнанке мира, не на Зеркале, а на вполне реальной изнанке, на обратной стороне скомканного фантика, покрытого жирной фольгой, к которой липли мухи. Общество потребления любило красивые упаковки, жило одним днем, словно мотыльки. Все сводилось к упаковкам и бесконечному бегу, достижению целей. И страху. Все они, люди, бежали по кругу. И боялись – не успеть, не достичь, потерять. Не боялись ночных тварей, запретили себе верить
Вампир же шел, неторопливо, бесцельно, без пункта назначения. Наступала ночь, и он не сомневался, что вновь атакует кого-то. Или атакуют его. Он даже удивлялся, почему Дарк до сих пор не добрался до него, такого уязвимого посреди зловонных испарений мусора и гудрона. Как будто алый плащ скрывал от постороннего внимания.
«Как же все надоело… Ожидание. Еще этот тип, который вроде как мне помог, – тихо злился Евгений, наматывая круги. – Все любят поговорить. Говорить, кричать, пропагандировать. Как же все надоели! Как все бесят! Но почему тогда так одиноко?»
И, словно услышав его, в голове ярким маяком вспыхнул голос. Он звал, почти приказывал, только на этот раз без слов. Он играл и переливался, как флейта или скрипка. А впрочем, ничего не существовало. Евгений потер виски, но неуловимое колебание, как инфразвук, продолжало пронизывать все тело. Он двинулся вперед, словно в кромешном мраке, ориентируясь по неслышному звуку.
Смеркалось, тени прохожих, бегущих в неизвестность, заметно удлинились. Евгений покинул пределы свалки, он все шел и шел, почти бежал на зов. Приказ? Нет, просьбу подойти, словно кто-то обещал поведать нечто очень важное.
Внезапно все прекратилось, Евгений нерешительно остановился, огляделся: вокруг молчал глухим бурьяном забытый пустырь. Лишь издалека доносился стук колес поезда дальнего следования.
– Ну и… кто меня сюда привел? – Евгений вздрогнул, ругая себя за наивность. Но в последнее время разум его слушался через раз, все больше проваливаясь в инстинкты и рабское подчинение. Он ждал, что перед ним предстанет «хозяин», тот, кто обратил его. И человеческое желание врезать по гадкой роже пересиливало иррациональное оцепенение раба крови.
– Adsum! Кхм, если не знаешь латыни: я здесь!
Евгений встрепенулся, словно встревоженная куропатка. Еще миг назад он в одиночестве топтался на мерзлом растрескавшемся грунте пустыря, а теперь перед ним спокойно стоял человек в черной толстовке и кожаных брюках с заклепками. Лицо с крупным острым носом белело смутным пятном под тенью капюшона.
– Кто… кто вы? – дрогнул голос Евгения. Он узнавал своего нежданного спасителя, который подарил красный плащ. Мужчина среднего роста спокойно стоял, полуулыбаясь крупными губами, опустив длинные руки. Ничто в нем не выдавало напряжения, которое предшествует нападению. Вскоре незнакомец ответил хриплым каркающим голосом:
– Имя нечасто имеет значение в мире людей. Личность, которую стремишься подчеркнуть, также превращается в серое ничто, когда каждый пытается выделиться. Лишь немногие смиренно признают свою одинаковую природу. Те же, кто по-настоящему выделяются, обычно силятся скрыть свою сущность, но не выходит. Я из таких, к сожалению. И у меня нет имени.
– Доброжелатель? Это ты? – спросил Евгений, и тут же спохватился: – Вы.
– Мы-мы, доброжелатель. Мы, разделенные сумраком между закатом и рассветом, – едва слышно выдохнул незнакомец. – Сумеречный…
– Сумеречный кто?
– Давай скажем, что Эльф. Сумеречный Эльф, – невесело усмехнулся незнакомец. – Звучит симпатично-привычно-сказочно, хотя я никакой не эльф.
– Это вы обратили меня? – сжал кулаки Евгений. Но он же знал, что нет! У этого Сумеречного Эльфа во рту не блестели клыки, но и к человеческому роду он явно не принадлежал. А броский костюм неформала и электрогитара за спиной служили лишь маскарадом, удобным предлогом спрятаться среди «отличающихся» и «неповторимых».
– Нет, не я, – поморщился собеседник.
– А зачем вы «звали» меня? – задал напрямую вопрос Евгений.
Незнакомец, Сумеречный Эльф, приятно-неприятно улыбнулся заостренными краями ярких губ, частично обнажив зубы, среди которых и впрямь не обнаружилось клыков. Он ответил спокойно, почти напевно:
– Чтобы отдать принадлежащее тебе по праву. Сей предмет не раз спасет тебе жизнь, если поладишь с ним. На самом деле он живой, он обладает душой, передающейся от хозяина. Без хозяина он лишь кусок металла, покрытый узорами и украшениями.
– Меч? – с мальчишеским восторгом воскликнул Евгений, лишь смутно вспоминая, что никогда не учился фехтовать. Сложному искусству не обучили бы многочисленные компьютерные игры. А заняться чем-то «настоящим» ему никогда не хватало мотивации. Обычно он лишь мечтал, представлял, иногда записывал в коротких зарисовках. Единственным настоящим делом, на которое он вынужденно решился, оставался проклятый побег. Да и тот произошел не по его воле.
– А зачем вопросы? Я же не загадку загадывал. Зачем перебиваешь? – с наигранной обидой ответил Сумеречный Эльф. Потом глаза его наполнились озорной снисходительностью.
– Извините, – пробормотал Евгений, отступая на шаг.
– Да, именно меч, – покровительственно кивнул незнакомец, но строго выпрямился: – Прежде чем я отдам его тебе, ты обязан запомнить несколько непреложных истин, которые способны нарушить лишь подлецы, не уважающие ни окружающих, ни себя.
– Я слушаю! – вытянулся, как солдатик на построении, Евгений.
– Первая: никогда не атакуй безоружного. Вторая: не стремись убить врага, пока не поймешь мотивы его поступков. Кто знает, непримиримый враг может оказаться твоим другом в будущем.