Один на один
Шрифт:
Света по-прежнему стояла в дверях, но взгляд ее изменился. Теперь он стал еще строже, будто она о чем-то сосредоточенно размышляла. Совершенно очевидно – о том, как поизощреннее расправиться с этими двоими.
Саша вдруг понял, что судьба, не спросив у него совета, решила сыграть «ва-банк». Если сейчас он кинется вслед за Машей надевать трусы и лебезить перед «Светланой Вениаминовной», тогда… Тогда всю его дальнейшую жизнь можно распечатать на полстранички машинописного текста. Прямо завтра они с Машей подают заявление в загс, скромная свадьба, проблемы с жильем,
Он глубоко вздохнул. Дождался момента, когда Маша на время перестала причитать, и весело сказал:
– Здорово, Светило!
После чего спокойно встал, не делая ни малейших попыток прикрыться, достал из кармана куртки пачку «Беломора», протянул Свете:
– Будешь? – И закурил сам.
Какая сильная пошла игра! Саша немыслимым чутьем угадал ту единственную верную интонацию – без тени раболепства или развязности, которая и прошибла Свету. Чуть-чуть в сторону – и все бы вылилось в море презрения или звонок охране.
– Через пять минут я жду тебя в гостиной. Без этой вонючки, – движение брови в сторону – упаси Боже! – конечно, не Маши, а «беломорины», – и по возможности одетым. – Можно смело держать пари, что пять минут она давала не Саше на одевание, а брала себе – для поиска нужной тактики.
Маша находилась в полуобморочном состоянии.
– Не ходи! – вцепилась она в Сашин рукав. – Я боюсь!
– Глупая, – ласково ответил он, слегка ее обнимая. – Не убьет же она меня…
– Она может! – почти в истерике крикнула Маша. – У нее пистолет есть!
– Фигня. Промахнется. Где здесь гостиная?
Света сидела в кресле спиной к Саше. И уже по этой спине было понятно: первый раунд – это еще не победа.
– Там, на столике, – хорошие сигареты, можешь взять, – произнесла она не оборачиваясь. Понятно. Играем в строгую барыню.
– Благодарствуйте, – нашелся Саша, – непривычные мы. – Ох, зря, сейчас она мне вмажет… Встала… Подходит…
Честно говоря, он держался из последних сил. Каждая жилочка дрожала у него внутри. Еще секунда – и он бы грохнулся перед Светой на колени и начал, захлебываясь в слезах и соплях, говорить о своей огромной, бестолковой, безнадежной любви. Он даже испугался, что сейчас сотрет в порошок собственые зубы, так сильно пришлось их сжать.
– Я бы хотела задать тебе несколько вопросов, после того как ты посмотришь вот это, – сказала, протягивая какой-то пакет. – Хотелось бы выслушать членораздельные ответы, – добавила почти зло.
Очень хотелось ответить что-нибудь короткое, меткое, хлесткое вроде «дефектов речи не имею!» или, еще лучше… Эх, если сразу не получилось – лучше промолчать.
Саша взял у Светы из рук пакет, и все мысли тут же вылетели у него из головы. Ампулы. Дискета. Статистика, та самая злополучная статистика пациентов Поплавского, которая лежала у него на столе в тот самый день… «Хлопушенко» – бросилась, словно нарочно, в глаза фамилия
– Читала? – спросил он, не поднимая головы, уверенный, что Света ответит «нет».
– Читала! – с вызовом ответила она.
– И что тебя интересует? – Хороший, отличный «прокурорский» тон!
– Все. Почему Игорь через МЕНЯ передает ТЕБЕ посылки? Какое ТЫ имеешь отношение к его аппарату? Какие такие «способности» имеет в виду Игорь? При чем здесь крысы? – Нельзя было даже сказать, что Света «засыпала» Сашу вопросами, так как произносилось все нарочито спокойно, даже небрежно, через четко выдержанные паузы.
– А сам Поплавский тебе ничего не объяснил? – Обратите внимание: Саша упорно называет доктора по фамилии, Света с тем же упорством говорит «Игорь».
Света только пожала плечами, грациозно подошла к небольшому сервировочному столику и налила себе, кажется, коньяку.
Саша еще раз проглядел письмо. Дата: 28 мая. Выходит, Поплавский решился и написал его после Сашиного ухода? Сразу стало стыдно за глупейшую выходку с турецкими лирами.
Света стояла около столика с напитками. Наверное, раздумывала, предложить ли выпить человеку, которого только что застала в постели с прислугой.
– Мне чего-нибудь покрепче, – разрешил ее сомнения Саша.
– Я не припомню, Самойлов, ты и в детстве был таким наглым?
– Жизнь научила, – весело пожаловался он, – да и ты, кажется, в школу не на «Ягуаре» приезжала…
Ох, кажется, переборщил. Сейчас она мне эту водку прямо в рожу плеснет… Нет, просто чуть поболтала в стакане, задумчиво добавила лед. Со льдом, конечно, приятней – и в глаз попасть можно, да и за шиворот закатится…
– Ладно, спрошу еще. – Какая сила воли у девушки! – Чего это ты, Самойлов, в обморок упал, когда Юру в «Фуксии» увидел?
– Ты и это знаешь? – слегка обалдел Саша.
– Знаю.
– Поплавский рассказывал?
– Не забывай, вопросы задаю я.
Саша автоматически взял у Светы из рук необычный низкий стакан с толстенным дном и залпом выпил водку.
– Слушай, Светило, может, хватит друг перед другом шпионов изображать? Я ведь, несмотря на все это, – он обвел рукой со стаканом шикарную гостиную, – прекрасно помню, как во втором классе снежком тебе в лоб попал.
– Наверное, с тех пор я тебя и не люблю, – отчеканила Света, глядя ему прямо в глаза. – И не смей никогда называть меня этим похабным «Светилом».
Да? И что теперь делать? Попросить пистолет и прямо сейчас, здесь застрелиться?
– Светк, по-моему, ты просто блефуешь. – Большого труда стоило удержаться в прежнем легком тоне. – Ты о чем-то догадываешься и хочешь у меня вытянуть подробности. Просто из любопытства, да?
– А если – нет?
– Что – нет?
– НЕ из любопытства?
– Тогда зачем? – Он обратил внимание, что Света закурила вторую сигарету подряд. Разговор получался совершенно бестолковый, но Саша готов был продолжать его до бесконечности, лишь бы находиться здесь, рядом со Светой.