Один плюс один

Мойес Джоджо

А затем Анна бросилась к сыну с протянутыми руками. Она с таким пылом заключила Эда в объятия, что Джесс слегка вздрогнула.

– Ах, милый! Мой милый мальчик! Знаю, я ужасная приставучая мамаша, но не сердись на меня. Я правда очень рада тебя видеть.

Эд обнял ее в ответ и виновато посмотрел в глаза Джесс.

– В последний раз мать обнимала меня в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, – пробормотала Джемма. Кажется, она не замечала, что говорит вслух.

– Меня мать никогда не обнимала, –

откликнулась Джесс.

Джемма посмотрела на нее так, точно совсем забыла о ее присутствии.

– Гм… Насчет того, что я врезала брату… Наверное, он рассказывал вам, чем я зарабатываю на жизнь. Я просто хочу подчеркнуть, что обычно не бью людей.

– Думаю, братья не в счет.

Глаза Джеммы сразу потеплели.

– Весьма разумное правило.

– Все в порядке, – сказала Джесс. – Знаете, мне и самой не раз хотелось ему врезать за последние несколько дней.

Боб Николс лежал на больничной койке, натянув одеяло до подбородка и осторожно положив сверху руки. По его бледной коже и выступающим черепным костям было ясно, что он не самый здоровый человек. Дышал он с трудом и медленно повернул голову к двери, когда они вошли. На прикроватном столике лежала кислородная маска, и две небольшие вмятины на лице Боба свидетельствовали о ее недавнем применении. На него было больно смотреть.

– Привет, папа.

Джесс наблюдала, как Эд пытается скрыть потрясение. Он наклонился над отцом и помедлил, прежде чем легонько коснуться его плеча.

– Эдвард, – прохрипел Боб, и все же в его голосе чувствовалась властность.

– Дорогой, правда, он чудесно выглядит? – произнесла мать Эда.

Отец изучал его полуприкрытыми запавшими глазами. Когда он заговорил, то ронял слова медленно и обдуманно, как будто их запас был ограничен.

– Нет. Он выглядит так, будто из него выбили всю дурь.

Джесс видела новый синяк на скуле Эда, в том месте, куда его ударила сестра. Она машинально коснулась распухшей губы.

– Где он был?

– Папа, это Джесс.

Отец Эда перевел взгляд на нее и поднял бровь на четверть дюйма.

– А у вас что с лицом? – прошептал он.

– Не поладила с машиной. Сама виновата.

– Эд тоже?

Она и глазом не моргнула:

– Да.

Он изучал ее еще мгновение.

– Похоже, от вас жди неприятностей, – сказал он. – Я прав?

Джемма наклонилась к нему.

– Папа! Джесс – подруга Эда.

Он отмахнулся от нее:

– На смертном одре есть единственное маленькое преимущество: можно говорить что вздумается. Непохоже, чтобы она обиделась. Вы обиделись? Простите, я забыл ваше имя. Растерял последние мозги.

– Джесс. Нет, я не обиделась. – (Он продолжал смотреть на нее.) – И да, наверное, от меня жди неприятностей, – добавила она, глядя ему в глаза.

Улыбка заиграла на его губах не сразу, но когда заиграла, Джесс на мгновение увидела, каким он был, пока не заболел.

– Рад это слышать. Мне всегда нравились девушки, от которых жди неприятностей. А этот парень слишком долго просидел, уткнувшись в компьютер.

– Как ты себя чувствуешь, папа?

Его отец заморгал:

– Я умираю.

– Мы все умираем, папа, – сказала Джемма.

– Не пичкай меня своей софистикой социального работника. Я умираю до неприятного быстро. У меня осталось весьма немного умений и совсем мало достоинства. Вряд ли я доживу до конца крикетного сезона. Я ответил на твой вопрос?

– Мне очень жаль, – прошептал Эд. – Жаль, что меня не было рядом.

– Ты был занят.

– Насчет этого… – начал Эд, глубоко засунув руки в карманы. – Папа. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Мне нужно всем вам кое-что рассказать.

Джесс поспешно вскочила:

– Давайте я схожу за сэндвичами, а вы пока поговорите? – Джесс чувствовала, как Джемма оценивает, много ли ей известно. – И за напитками. Чай? Кофе?

Боб Николс повернул к ней голову:

– Вы только что пришли. Останьтесь.

Она встретилась глазами с Эдом. Он едва заметно пожал плечами, как будто ему было все равно, останется она или нет.

– Что случилось, милый? – Мать протянула к нему руку. – С тобой все в порядке?

– Все в порядке. То есть не совсем. В смысле, я здоров. Но… – Он сглотнул. – Нет, со мной не все в порядке. Я кое-что должен вам рассказать.

– Что? – спросила Джемма.

– Ладно. – Он глубоко вдохнул. – Дело вот в чем…

– В чем? – спросила Джемма. – О господи, Эд. Что случилось?

– Я нахожусь под следствием в связи с инсайдерской торговлей. Меня отстранили от управления компанией. На следующей неделе я должен явиться в полицейский участок, где мне, вероятно, предъявят обвинение. И возможно, посадят в тюрьму.

Сказать, что в палате воцарилась тишина, значит ничего не сказать. Казалось, кто-то высосал весь воздух. Джесс испугалась потерять сознание от нехватки кислорода.

– Это шутка? – спросила мать Эда.

– Нет.

– Я все-таки схожу за чаем, – произнесла Джесс.

Никто не обратил на нее внимания. Мать Эда медленно опустилась на пластиковый стул.

– Инсайдерская торговля? – Джемма первой обрела дар речи. – Это… это серьезно, Эд.

– Да. Я в курсе, Джемм.

– Настоящая инсайдерская торговля, как в новостях?

– Она самая.

– У него хорошие адвокаты, – сказала Джесс, но никто, похоже, не услышал. – Дорогие.

Рука его матери замерла на полпути ко рту. Она медленно опустила ее.

– Я не понимаю. Когда это случилось?