Один плюс один
Шрифт:
Хорошая теория. Если бы Танзи согласилась открыть дверь.
– Дверь! Мама! – крикнула Танзи, перекрывая звуки мультфильма. Джесс собиралась запретить ей так много смотреть телевизор. На прошлой неделе она подсчитала, что Танзи больше пяти часов в день лежит на диване. «Она испытала серьезное потрясение, – сказала миссис Ливерседж. – Но я уверена, что она скорее поправится, если будет делать что-то более конструктивное».
– Танзи, я не могу открыть! – крикнула Джесс. – У меня руки в тазике с отбеливателем.
Танзи заскулила – недавно
– Попроси Никки открыть.
– Никки ушел в магазин.
Тишина.
По лестнице раскатился залп закадрового смеха. Джесс не видела, но чувствовала, как кто-то маячит за дверью, тень за стеклом. Может, Айлин Трент? Она без спросу заявилась четыре раза за последние две недели, предлагая «невероятные скидки» на детскую одежду. Возможно, прослышала про деньги Никки. Похоже, все в округе о них знали.
Джесс крикнула вниз:
– Танзи, я стою на лестничной площадке. Просто открой дверь.
В дверь позвонили еще дважды.
– Ну же, Танзи. Ничего не случится. Надень Норману поводок и возьми собаку с собой.
Тишина.
Джесс уронила голову и вытерла глаза локтем, пока никто не видит. Ничего не попишешь: Танзи становится все хуже и хуже. В последние две недели она пристрастилась спать в кровати Джесс. Танзи больше не просыпалась в слезах, а кралась по коридору глухой ночью и тихонько забиралась в кровать, не потревожив мать. Джесс не хватало мужества запретить ей, но консультант намекнул, что девочка слишком взрослая, чтобы это продолжалось бесконечно.
– Танзи?
Ничего. Звонок прозвенел в третий раз, нетерпеливо.
Джесс ждала, привыкнув слушать тишину. Придется спуститься и открыть самой.
– Ладно! – устало крикнула она и начала стягивать резиновые перчатки, но остановилась, услышав шаги в коридоре. Грохот и шумное дыхание Нормана. Ласковый голосок Танзи, уговаривающей пса пойти с ней – таким тоном она теперь разговаривала только с ним.
А затем передняя дверь открылась. Джесс обрадовалась, но тут же поморщилась. Надо было сказать Танзи, чтобы велела Айлин убираться. При малейшей возможности нахалка ворвется в дом со своей черной сумкой на колесах, плюхнется на диван и разложит «скидки» на полу гостиной.
Но раздавший голос принадлежал не Айлин.
– Привет, Норман.
Джесс замерла.
– Ого. Что у него с мордой?
– Потерял один глаз, – голос Танзи.
Джесс на цыпочках поднялась на верхнюю площадку. Ей были видны его ноги. Его кеды «Конверс». И сердце Джесс забилось сильнее.
– Несчастный случай?
– Он спас меня. От Фишеров.
– Что-что?
И затем голос Танзи – она открыла рот, и слова полились сплошным потоком.
– Фишеры пытались затащить меня в машину, и Норман проломил забор, чтобы спасти меня, но его сбила машина, а у нас не было денег, но куча людей прислала нам деньги, потому что Никки обо всем написал в Интернете, а ветеринар снизил цену в два раза и сказал, что в жизни не видел такого отважного пса.
Ее дочь говорила, говорила и никак не могла замолчать.
Джесс сделала шаг вниз, затем второй.
– Он чуть не умер, – сказала Танзи. – Чуть не умер, и ветеринар даже не хотел делать ему операцию, потому что у него была куча жутких травм и врач думал, что лучше оставить его в покое. Но мама сказала, что не хочет и надо дать ему шанс. А потом Никки написал в своем блоге, что все пошло наперекосяк, и люди взяли и прислали ему денег. Целая куча людей прислала по чуть-чуть. Просто так. И нам хватило, чтобы спасти его. Так что Норман спас меня, а незнакомые люди спасли его, правда, здорово? Но у него теперь всего один глаз, и он очень устает, потому что еще не выздоровел до конца, и мало что делает.
Теперь она видела Эда. Он сидел на корточках и гладил Нормана по голове. Джесс смотрела на него во все глаза: темные волосы, широкие плечи под футболкой. Той самой серой футболкой. Что-то поднялось к ее горлу, и она приглушенно всхлипнула и прижала руку ко рту. А потом Эд посмотрел на ее дочь снизу вверх, и его лицо было очень серьезным.
– С тобой все в порядке, Танзи?
Она подняла руку и покрутила прядь волос, как будто решая, сколько ему рассказать.
– Вроде того.
– Ну что ты, солнышко.
Танзи помедлила, ковыряя пол большим пальцем ноги, а затем просто шагнула вперед и упала в его объятия. Эд крепко обхватил ее, как будто только этого и ждал. Танзи положила голову ему на плечо, и они стояли в коридоре обнявшись. Джесс увидела, как Эд закрыл глаза, и спряталась, потому что боялась расплакаться, если он ее заметит.
– Вот что, я всегда это знал, – решительно сказал он, отстранившись. – Знал, что это особенный пес. Я это видел.
– Правда?
– Ну конечно. Вы с ним команда. Любой разумный человек это видит. И знаешь что? Он довольно неплохо выглядит с одним глазом. Типа круто. Никто не рискнет шутить с Норманом.
Джесс не знала, что делать. Она не хотела спускаться, потому что не вынесет, если он посмотрит на нее, как тогда. И не могла пошевелиться. Не могла спуститься и не могла пошевелиться.
– Мама рассказала, почему ты больше не приходишь.
– Правда?
– Это потому что она взяла твои деньги. – Мучительно долгое молчание. – Она сказала, что совершила огромную ошибку и не хочет, чтобы мы поступали так же. – Снова молчание. – Ты пришел забрать деньги?
– Нет. Вовсе нет. – Он осмотрелся. – Она дома?
Отвертеться не получится. Джесс сделала шаг вниз. Затем еще один, положив руку на стойку перил. Она стояла в резиновых перчатках на лестнице и ждала, когда Эд встретится с ней взглядом. Его слова оказались для нее полной неожиданностью.
– Надо отвезти Танзи в Бейсингсток.
– Что?
– Олимпиада. В заданиях была ошибка. И олимпиаду проводят повторно. Сегодня.
Танзи обернулась и, хмурясь, посмотрела на мать. Девочка была озадачена не меньше ее. А затем у Танзи словно вспыхнула лампочка в голове.