Один под парусом вокруг света
Шрифт:
Едва успев прочитать очень занимательное описание старинного рискованного путешествия и находясь невдалеке от Порт-Макуори, 13 мая я увидел перед собой парусный тендер "Акбар" (название мною вымышлено, так как не хочу назвать настоящего), вышедший в море из бухты Уотсон дня на три раньше, чем "Спрей". Теперь это судно терпело бедствие, и удивительного в этом ничего не было, так как экипаж состоял из новичков, так сказать "морских бабочек". Владелец тендера - щеголь в белых брюках - совершал свой первый выход в мере. Капитан тендера, если судить о нем по необычайного размера яхт-клубной фуражке, вероятно, охотился за китами на Маррамбиджи*. Что касается бедняги штурмана, то он глух
* Маррамбиджи - горная речка в Австралии - самое неподходящее место на свете для китов.
С владельцем тендера я познакомился до его отплытия, и он собирался состязаться в пути до острова Четверга с бедным стариком "Спреем". Я отклонил вызов по той причине, что одинокий старый моряк на судне топорной работы не может состязаться с тремя молодыми яхтсменами, плывущими на тендере. Кроме того, я не считал возможным устраивать гонки в условиях Кораллового моря.
– На "Спрее"!..
– голосили они теперь.
– Какая будет погода? Не лучше ли нам вернуться и отремонтироваться?
"Если вам удастся вернуться, то нет пользы в ремонте..." - подумал я и вслух добавил: - Подайте мне конец, и я отведу вас в ближайший порт. А если хотите остаться в живых, то не пытайтесь идти обратно вокруг мыса Хау, так как на юге сейчас наступила зима...
Но они решили идти в Ньюкасл под штормовыми парусами, так как их грот был разорван в клочья, джиггер-мачта (добавочная) унесена, а такелаж развевался под порывами ветра. Короче говоря, "Акбар" был выведен из строя.
– Выбрать якорь!
– крикнул я.
– Выбрать Якорь!.. Я отбуксирую вас в Порт-Макуори, в двенадцати милях к северу от этого места.
– Нет!..
– крикнул владелец тендера.
– Мы лучше вернемся в Ньюкасл, который проскочили по пути сюда. Мы не увидели берегового огня, он слишком слаб.
Всю тираду он прокричал изо всех сил, по-видимому, не столько для меня, сколько прямо в ухо своему штурману. Я еще раз предложил отбуксировать их в ближайший порт, и это ничего бы им не стоило, кроме труда по подъему якоря и подаче мне буксирного конца. Несмотря на мои уговоры, .они отклонили это предложение и продолжали настаивать на своем ошибочном решении.
– На какой глубине вы стоите?
– спросил я.
– Не знаем... мы потеряли лот. Цепь выпущена полностью, и мы определяем глубину якорем.
– Подойдите ко мне на шлюпке, и я дам вам лот.
– Мы потеряли нашу шлюпку...
– прокричали они в ответ.
– Счастлив ваш бог, что вы самих себя не потеряли... Желаю вам счастливого плавания!
Пустяковая услуга, которую хотел оказать им "Спрей", могла бы спасти их судно.
– Сообщите о нас...
– крикнули они.
– Сообщите всем, что вы видели нас с оборванными парусами, но что мы полны решимости и ничуть не испуганы.
.
– В таком случае у вас нет никакой надежды...
– сказал я.
– Желаю вам счастливого плавания.
Я обещал сообщить о них и сделал это при первой возможности. На следующий день, встретив каботажный пароход "Шерман", я сообщил о терпящей бедствие яхте и просил во имя человечности отбуксировать их с открытого и опасного места стоянки. И то, что они не пожелали воспользоваться пароходным буксиром, объясняется не отсутствием денежных средств, так как владелец тендера наследник крупного состояния - имел деньги в кармане. Да и предпринятая ими поездка на Новую Гвинею имела целью не столько осмотреть остров, сколько приобрести на нем значительную территорию. Когда через восемнадцать дней я достиг Куктауна на реке Эндевор, то прочитал следующее известие} "31 мая яхта "Акбар", шедшая из Сиднея на Новую Гвинею, погибла возле Кресчен-Хэд. Экипаж, состоявший из трех человек, спасен".
Им все же понадобилось несколько дней, чтобы погубить яхту.
После встреч с терпевшим бедствие "Акбаром" и с пароходом "Шерман" на протяжении многих дней мое плавание проходило на редкость благополучно. 16 мая я обменялся сигналами с жителями острова Саут-Солитери - огромной каменной глыбой, лежащей в океане вдали от берегов Нового Южного Уэльса на 30°12' южной широты.
– Что за судно?
– спросили меня, когда "Спрей" поравнялся с островом. Я поднял звездно-полосатый флаг, а они подняли в ответ британский. Судя по приветствиям, я понял, что жители знали все и вся о моем судне, так как больше вопросов не последовало. Меня даже не спросили, какую выгоду я извлеку из экспедиции, а только подняли сигнал: "Желаем счастливого плавания", а это только и требовалось.
19 мая я миновал устье реки Твид, откуда с мыса Дейнд-жер мне просигналили: "Весь ли экипаж здоров?", а я уверенно ответил: "Да!"
На следующий день "Спрей" обогнул мыс Санди и, что очень важно в любом плавании, попал в полосу пассатных ветров, сопровождавших его теперь на протяжении нескольких тысяч миль. Эти ветры дули с небольшими интервалами почти беспрерывно, с силой от сильного шторма до легкого ветерка.
На оконечности мыса Санди стоит яркий маяк, который я увидел за двадцать семь миль. Следующий маяк находится на острове Леди Эллиот и, подобно часовому, стоит у ворот Большого Барьерного Рифа, куда "Спрей" добрался при благоприятных условиях. Поэты много раз воспевали маяки и путеводные огни, но приходилось ли какому-нибудь поэту видеть яркую вспышку маячного огня на своем пути в темную ночь среди Кораллового моря? Если да, то он понял истинный смысл своих стихов.
На протяжении многих часов "Спрей" шел против течения в какой-то нерешительности. Обуреваемый сомнениями, я ухватился за штурвал, чтобы отвернуть "Спрей" мористее, но именно тогда прямо по курсу блеснул огонь маяка.
– Все наверх!..
– крикнул я и с радостью направил свое судно на свет маяка. Теперь "Спрей" вновь шел по спокойной воде в защищенном море, впервые с тех пор, как он покинул Гибралтар, только с той разницей, что он плыл по океану, неправильно именуемому Тихим. Говоря по правде, Тихий океан не является более бурным, чем другие океаны, но я твердо убежден, что он вовсе не тихий и тишина его только в названии. Чаще всего то здесь, то там свирепствуют штормы. Мне однажды довелось познакомиться с писателем, рассказывавшим о морях разные милые истории; попав как-то в тихоокеанский ураган, писатель стал совсем другим человеком. Но, говоря по правде, что осталось бы от всей поэзии моря, если бы на нем не бушевали дикие волны?
И вот теперь "Спрей" очутился среди моря кораллов. Самое море можно было назвать очень спокойным, но коралловые рифы всегда остаются острыми и опасными. Хотя я и доверил свою судьбу создателю всех рифов, но в то же время
смотрел в оба.
Большой Барьерный Риф с его водами различной окраски и волшебными островами - сплошное чудо! После всех "безопасных мест стоянки" я не мог налюбоваться окружающим. 24 мая, пройдя сто десять миль от мыса Дейнджер, "Спрей" вошел в пролив Уитсанди и всю ночь плыл среди островов. Когда солнце поднялось, я оглянулся и очень пожалел, что прошел этот участок пути в темноте, - настолько все кругом было прекрасно.