Один процент тебя

Мишель Гросс

— У неё большие сиськи? — вклинился Джим.

Клиенты засмеялись.

— Отвалите, — прорычал я.

У неё были большие сиськи, но мысль о том, что эти придурки пялятся на нее, меня расстраивала. Хотя у меня не было права раздражаться, ведь я сам постоянно пялился на них. Но я не обсуждал её выдающиеся части тела вслух. Несмотря на то, что текущие сиськи интриговали... Все в этой молодой маме завораживало меня сильнее, чем любые рисунки или картины.

— Так у тебя есть ее фотография? — снова спросил Уолдо.

Я повернулся

и уставился на него.

— С чего бы это?

— Ты становишься ужасно обидчив, когда речь заходит об этой девчонке, — заметил Лэнс.

— Он раздражается по любому поводу, — пробормотал Джим.

Нет смысла отрицать правду.

Глава семнадцатая

Хэдли

— Давненько я не видела тебя накрашенной, — с улыбкой заметила мама.

— Да... — Я коснулась своей щеки. — Мне снова хочется быть красивой.

Она улыбнулась.

— Что бы ни было причиной, я рада видеть, что ты снова заботишься о себе. Нет ничего плохого в том, что ты хочешь чувствовать себя красивой, хотя ты прекрасна, несмотря ни на что.

Я вспомнила мамины слова, когда сидела в удобных пижамных штанах и топике на бретельках. Элай устроился у меня на коленях, Люси раскрашивала рядом со мной. Ни с того ни с сего я вспомнила слова Скотта, когда он увидел меня заехав за Люси и Элаем.

Выйдя из машины своего отца, он улыбнулся.

— Хорошо выглядишь. Ты нарядилась для меня?

С момента рождения Элая Скотт ни разу не оставлял сына у себя на ночь. Чем больше он передумывал брать детей, тем больше я не хотела, чтобы Элай оставался с отцом. При таком раскладе Элай не узнает своего отца. Плохо было и то, что Люси все меньше и меньше хотела видеть Скотта или разговаривать с ним по телефону.

Неужели я должна была заставить их увидеться с отцом? В тот вечер Скотт должен был отвезти детей к своим родителям. И снова он передумал в последнюю секунду. Люси даже не была разочарована.

Я не была в восторге, когда Элайджа написал мне сообщение и спросил, может ли он приехать и закончить с Люси работу над машинами. Меня ошеломило, как человек, который не любит детей, мог подружиться с Люси, в то время как их собственный отец не хотел о них заботиться. Для Скотта все сводилось не к общению с Люси и Элаем, а к тому, чтобы вернуться ко мне. В тот день он даже предложил перепихнуться.

Что за помадка?

Я так разозлилась, что к тому времени, когда Элайджа постучал в дверь около девяти, я была подозрительна и раздражена. Что, если он был мил с Люси только для того, чтобы залезть ко мне в штаны? Зачем ему понадобилось лезть ко мне в штаны, если он выглядел так, словно мог заполучить любую, кого захочет, — я была без понятия. Но зачем еще ему заводить дружбу с ребенком? Скотт пытался использовать собственных детей, чтобы добиться от меня желаемого. Почему бы мне не заподозрить в чем-то подобном такого ворчливого

парня, как Элайджа?

Я положила Элая в колыбельку и пошла к двери.

Закрывая за собой дверь, Элайджа тут же нахмурился.

— Все в порядке?

Почему он всегда так божественно пах? На мгновение я подумала, что не возражала бы, если бы Элайджа предпринял что-нибудь эдакое, и это меня испугало. Однако воспользоваться добротой Люси — не способ добраться до меня.

— Да, проходи я схожу за красками и машинками, — пробормотала я, отворачиваясь.

— Элайджа! — Люси бросилась к нему. Я мельком взглянула через плечо и поймала его улыбку. — Я только что вышла из ванны.

— Я так и понял. — сказал он ей.

Я не доверяла себе, потому что его улыбки казались искренними. Я ненавидела, что Скотт лишил меня уверенности в себе.

— У тебя есть для нас чипсы? — спросил Элайджа.

— Да, — завизжала Люси, и я отправилась в свою комнату за машинами.

Когда я вернулась на кухню, Элай плакал.

— Хочешь, я помогу тебе? Или ты хочешь сделать все сама? — спросил Элайджа Люси, когда я пошла за Элаем.

Я отнесла его на кухню и подняла так, чтобы он мог видеть, чем занимается сестра, пока я усаживаюсь. Огромные глаза Элая моргнули, и он улыбнулся. Он научился держать голову, еще до того, как ему исполнилось два месяца.

— Я хочу раскрасить свою. — Люси взяла машинку рассматривая её со всех сторон. — А ты сможешь нарисовать лошадку на моей, когда я ее закончу?

— Да. Какой цвет ты хочешь использовать?

Она нахмурилась.

— А в какой цвет мы покрасим машину малыша?

— Как насчет синего или черного? Что-нибудь мужественное.

Люси хихикнула. Это даже меня заставило фыркнуть, но когда темные глаза Элайджи скользнули по мне, я перестала улыбаться и посмотрела на Элая.

______

— Ей быстро становится скучно.

Хриплый голос Элайджи заставил меня вздрогнуть. Я очень долго, в комфортной тишине, наблюдала за тем, как он рисует на машине. Он приподнял бровь.

— Я и не заметила, как стало тихо, — прошептала я. Я уложила Элая в кроватку минут двадцать назад, Люси зевнула и отправилась в гостиную — как обычно. Вместо того чтобы признать, что хочет спать, она уходила куда-то и закрывала глаза. Я не думала, что она заснет, но она всегда засыпала. — Ты можешь доделать их в другой раз... — сказала я рассеянно.

Я могла бы давно попросить Элайджи уйти, но мы мирно сидели на кухне, пока он рисовал белого единорога на розовой машине Люси. Он был очень талантлив. Неудивительно, что он зарабатывал на жизнь татуировками. На такой маленькой машинке Элайджа изобразил множество деталей.

— Что мне нарисовать на машине Элая? — спросил он, возвращаясь к рисованию.

— Э-э, не знаю. Может быть, просто добавить несколько полосок или что-то в этом роде? Он слишком мал, чтобы оценить твои старания.