Один против всех
Шрифт:
Парень чуть отстранился от девушки, очевидно, намереваясь основательнее приладиться к ее лебединому горлышку, и тут заметил приближающегося Ковыля.
— У вас закурить не будет?
— Найдется, — тот охотно сунул руку в карман, где лежала распечатанная пачка сигарет. — Не спится?
— Не до сна, — честно отозвался парень, не без интереса посмотрев на Ковыля, как это бывает, когда встречаются в поздний час совершенно незнакомые люди. — Тут такое дело, ну сами понимаете.
— Как не понять, — не без зависти протянул Ковыль, — в свое время
Парень с извиняющимся видом отошел от девушки — он явно сожалел, что пусть на минутку, но приходится прерывать такое приятное занятие, но при этом его взгляд был многообещающим и сулил немало радостных мгновений.
Ковыль уже выудил сигарету и предложил ее парню, тот потянулся за ней двумя пальцами, но неожиданно его левая рука резко подалась вперед, и Ковыль почувствовал удар в живот. Острая боль немного выше паха на миг парализовала все тело, не давая возможности пошевелить ни рукой, ни ногой. Не было сил даже выкрикнуть проклятие, а когда он, наконец, сумел собрать уходящие силы, то прошипел, превозмогая боль:
— Кто?
Парень щелкнул зажигалкой и шумно закурил:
— Это тебе подарок от Носорога. Впрочем, какая теперь разница?
А еще через мгновение сил не осталось вовсе.
— Неужели это все? — просипел Ковыль, брызнув кровавой слюной.
— Представь себе — это так, — грустно вздохнул парень, скривив красивые губы. — Этот мир очень жесток — сегодня ты, а завтра я. Хотелось бы, чтобы на твоем месте оказался Кулик, но, видно, с ним придется поговорить в следующий раз.
Зажав рану на животе, Ковыль еще некоторое время боролся со слабостью, а когда сил осталось ровно столько, чтобы сделать один-единственный вздох, он медленно опустился на колени и, не удержавшись, шмякнулся лицом в асфальт.
Девушка вытянула из рук кавалера сигарету, сделала две глубокие затяжки и, выпустив дым через тонкие чувствительные ноздри, сдержанно заметила:
— Наверняка у него должны быть при себе какие-то деньги, не пропадать же добру, все равно менты до исподнего все вытрясут.
Парень нагнулся, перевернул Ковыля на спину, мельком глянул на его застывшее лицо и сунул руку в карман замшевой куртки.
— Ага, есть! — вытащил он небольшой бумажный пакетик.
Бережно развернул. Бриллианты замерцали в дрогнувшей руке, они напоминали нетающие льдинки. Дивное зрелище, однако ж.
— Заверни, — распорядилась девица, — еще рассыплешь!
Парень послушно сложил бумагу вчетверо и спрятал в карман.
— Кажется, все. Ладно, пойдем, пока никто не объявился.
Девушка бросила букет гвоздик на неподвижную грудь Ковыля и, подхватив кавалера под руку, заторопилась в сторону.
Куликов ехал всю ночь, за это время его остановили только однажды, почти у самого выезда из города. Круглолицый старшина с безразличным видом посмотрел его права, видно, выполняя инструкции, спросил фамилию и так же равнодушно вернул, пожелав счастливого пути.
В одном месте он остановился надолго. Плотно пообедал, взял пару бутылок воды и даже немного подремал на разложенном кресле. До запланированной встречи оставалось несколько минут.
В назначенное время в пятнадцати метрах от него остановился «БМВ», и из задней дверцы вышел темноволосый мужчина лет тридцати. Этого парня Стась Куликов знал — звали его Ёрш, при Груше он выполнял роль телохранителя. И, как ему было известно, тот одинаково хорошо стрелял с обеих рук. Вот и сейчас под курткой у него топорщилось не менее двух стволов.
— Тебе от Володи Груши привет, — доброжелательно произнес он.
— Он в машине?
— Нет. Ему появляться не резон, он будет ждать тебя на месте и обменяет твои камешки, как и договорились.
— Хорошо.
— Тут еще вот что, тебя один господин в машине дожидается. Хотел переговорить с тобой наедине.
— Кто такой? — насторожился Стась Куликов.
Парень добродушно пожал плечами:
— Понятия не имею. Знаю только, что он вышел на Володю Грушу. Я лишь выполняю его распоряжение.
— Хорошо, выхожу, — прогнал Куликов от себя последние сомнения. Если бы его хотели убрать, то сделали бы это немедленно, лучшего места не придумаешь. Но у Груши очень хорошая репутация, вряд ли он захочет ввязываться в сомнительные дела.
Как бы невзначай Стась притронулся к поясу, где у него была запрятана волына. Ерш заметил этот жест, но виду не подал и, демонстративно повернувшись к нему спиной, затопал к темно-синему «БМВ».
— Я останусь снаружи, вы должны поговорить с ним наедине. — И, поймав недоуменный взгляд Куликова, сдержанно добавил: — Так хотел Володя Груша.
Почти церемониально распахнул перед Куликовым заднюю дверцу, и Стась, пригнув голову, влез в салон.
На широком заднем сиденье располагался крупный мужчина. Правильные черты лица выглядели слегка оплывшими, но породу не скроешь — она выпирала из него. При взгляде на него у Стася возникло ощущение, что он уже знаком с ним.
— Мы не встречались раньше?
В ответ мужчина протянул широкую крепкую ладонь и сдержанно представился:
— Меня зовут Илья Семенович… Крачковский.
— Понятно, почему мне показалось знакомым ваше лицо, — глухо проговорил Стась. — Она никогда не рассказывала мне про вас.
— Я ее не осуждаю за это. С ее матерью мы расстались давно.
— Ольга очень похожа на вас… была. Вы хотите узнать, как погибла ваша дочь? Я был с ней в тот момент, это произошло утром, когда она…
Илья Семенович отрицательно покачал головой:
— Не надо… как-нибудь в следующий раз. Важно, не как погибла, а кто это сделал. — Он немного помолчал, а потом продолжил: — Я знаю, что вы любили Ольгу и по-своему старались ее опекать. Я вам благодарен за это… Получилось так, что я был для нее плохим отцом, слишком рано мы расстались, а наверстать упущенное мне не удалось. Во многом я сам виноват, за что наказан. Вы знаете, кто ее убил?