Один счастливый остров
Шрифт:
Подойдем ближе и послушаем разговор женщин!
Они, конечно, говорят о важных вещах, раз остановились у дороги на Тунхамн в будний день.
— …и полицмейстер с Луди тут уже полчаса, не меньше. Полицейская машина обогнала, когда я ехала к Мёрёвикен. Неслись как угорелые. Конечно, расследование, то и се… — быстро, не переводя духу, говорит женщина в зеленом комбинезоне в окно «тойоты».
— Ох-ох, ну и ну… — цокает языком женщина за рулем.
— А нашли его, кажись, сыновья Коробейника, — продолжает та, что в комбинезоне, и умолкает, дожидаясь реакции собеседниц.
— Да что ты говоришь? Сыновья Коробейника? —
— Подумать только! Но… — произносит женщина в «тойоте», словно желая задать вопрос, но умолкает.
Нам уже ясно, о чем идет речь. Дальше можно не слушать. Пока эти три женщины вряд ли добавят нашему повествованию деталей.
Они и сами прервали разговор. Нет, не заслышав голос кукушки, доносящийся с юга: они ведь не профессиональные орнитологи и даже не любители. Женщина в комбинезоне смотрит на дорогу. Со стороны Стурбю доносится острое тарахтение двухтактного двигателя. Звук усиливается, приближаясь.
Это была Юдит.
Она ездила за покупками в Стурбю на своем старом мопеде с прицепом марки «тун-тури», обычно стоявшем в сарае Готфрида в Тунхамне. Юдит пользовалась им для поездок на Фагерё по работе или другим делам. Пять больших пакетов с провиантом и прочими товарами лежали в прицепе: если уж Юдит закупала продукты, то делала это всерьез. Обута она была в старомодные рыбацкие сапоги с отвернутыми голенищами, одета в застиранные джинсы и ветровку поверх свитера из «Хелли Хансен», голову повязала простым хлопчатобумажным платком в синюю клетку, из-под которого возле уха выбилась черная прядка, у бедра в потертых кожаных ножнах болтался финский нож с рукояткой из карельской березы.
Итак, то была Юдит.
Ее так и звали, никто не вспоминал фамилии. Даже по названию островка — «Юдит с Аспшера» — ее не именовали, в отличие от прочих жителей осколков архипелага.
Юдит затормозила. Она выключила зажигание, слезла с мопеда, поздоровалась. Все это было куда значительнее, чем звучит в описании, ибо, остановившись и поздоровавшись, Юдит выказала почтение женщинам старшего возраста, которые к тому же относились к элите женского населения Фагерё. Вежливость не осталась незамеченной.
Нам также следует проявить вежливость и немедленно представить трех женщин, которых мы недавно описали. Справа налево: Микаэла из Улара с младшей дочкой Йенни, Эльна из Бакки и Советница — три славные дочери Фагерё. То есть Микаэла, конечно, не уроженка Фагерё, она приехала с материка: Стиг встретил ее, когда учился в Сельскохозяйственной академии. Эльна из Бакки замужем за Исаксоном из Бакки, и этим все сказано — для тех, кто в курсе жизни на Фагерё. А женщина в комбинезоне, которая водит трактор и только что описала выезд полицейских на объект в разговоре с Эльной и Микаэлой, — это Советница, супруга Ко-Дэ Матсона, предводителя Фагерё и председателя муниципалитета.
То, что жена ведущего муниципального политика одета как фермер и водит трактор с прицепом, на первый взгляд может показаться курьезным, однако на самом деле имеет простое объяснение. В Ласфулсе возделывают почву и только что завели лососевое хозяйство — эта особая отрасль сельскохозяйственной промышленности постепенно завоевала шхеры из-за сокращения объемов традиционной рыбной ловли. Советница только что отвезла полный прицеп корма к Мёрёвикен, где располагается лососевая ферма: большую часть повседневной работы в новом хозяйстве ей приходится делать самой, так как многочисленные должности и полномочия супруга не оставляют
Прозвище Советницы, кстати, заслуживает отдельного небольшого рассказа. Ни для кого не секрет, что Ко-Дэ давно мечтал о титуле муниципального советника как о признании многолетнего труда, а также общественных и политических заслуг. Любящая супруга фру Матсон, разумеется, была осведомлена о мужней страсти к официальным титулам и готова помочь ее утолить. Несколько лет назад, незадолго до пятидесятилетия Ко-Дэ, ей представилась возможность предпринять решительные действия. Фру Матсон заблаговременно занялась интенсивным лоббированием, намереваясь убедить муниципалитет Фагерё отправить прошение государственным властям о возведении Ко-Дэ Матсона в ранг советника аккурат к торжественному дню пятидесятилетия. Фру Матсон была уверена, что проводит тайную агитацию, но вскоре о ее деятельности стало известно общественности; к тому же фру Матсон в какой-то момент обмолвилась, что и сама не прочь называться «муниципальной советницей Матсон» — крайне неудачное высказывание, которое вскоре обернулось против нее.
Старания фру Матсон могли бы увенчаться успехом, если б не тот факт, что президент Республики, к сожалению, не раздает таких титулов даром, какими бы выдающимися ни были заслуги соискателя. Для присвоения Ко-Дэ Матсону титула муниципального советника требовалось внести в казну довольно внушительную сумму в качестве гербового налога. Другими словами, чествование Ко-Дэ обошлось бы муниципалитету весьма недешево.
Ведущие политики Фагерё — разумеется, за исключением самого Ко-Дэ, изображавшего неведение, — обсудили вопрос во время наспех созванного собрания за закрытыми дверями кафе «Гага». Собрание длилось недолго. В день пятидесятилетия Ко-Дэ Матсона, двенадцатого мая, муниципалитет Фагерё поздравил его, вручив вазу работы художника-стеклодува Тапио Вирккала, а также букет тюльпанов. Жители же острова одновременно наградили фру Матсон титулом «муниципальная советница», который вскоре ради удобства был сокращен до «советницы». И никакого гербового налога.
Юдит услышала новость о теле, вынесенном на берег, в магазине «Фагерё-Хандель», и в воздухе повис невысказанный вопрос. А теперь Юдит увидела то же недоумение и страх на лицах трех женщин.
Она стояла, подбоченившись, и смотрела на припаркованный полицейский автомобиль. На лбу, у самой переносицы, сидел комар, вонзивший хоботок в кожу Юдит, — тельце, наполненное кровью, уже отливало рубиновокрасным цветом. Юдит ничего не замечала. Она была не из тех, кто довольствуется намеками и полувнятными догадками.
— Кто-нибудь ходил туда, смотрел? — спросила она.
— Нет, мы не ходили, — ответила Советница.
— Так я и думала, — сказала Юдит.
Она поставила мопед с прицепом в стороне и зашагала по дороге. Юдит миновала полицейскую машину и шагнула за поросль черной ольхи, скрывающей сарайчик на отшибе.
Женщины проводили Юдит колючими взглядами, прищурив глаза.
Да уж, эта Юдит!
Янне Почтальон и прочие заслуживающие доверия лица, с которыми успел побеседовать автор, сходились во мнении, что Юдит достойна созерцания. Можно представить себе улыбку Бога, когда он вырезал Юдит на своем небесном токарном станке из твердой и прочной древесины. Мощное тело Юдит явно было создано для жизни в суровых условиях.