Один в поле – не один
Шрифт:
— Останови её! — когда прочистил уши, приказал Майер, наконец закрывший до того от изумления открытый свой рот.
— Стой, дура!!! — завопила злая как тысяча чертей Фармер, погнавшись за неугомонной. Да куда там.
Но вскоре всё кончилось.
— Это... это я их? — спустя пару минут наконец спросила пришедшая в себя смертоносная красавица, которая с отрешенным видом сидела под кустом всё то время, пока спортсмен отчитывал задохлика, пеняя тому, мол, уши в этом вот «фарше» он сам будет искать.
— Ты уже в порядке? — тут же отвлекся Майер, когда как надувшаяся Фармер промолчала, ну а Каинс, странно зыркнув, полез-таки рыться в требухе, дабы его сегодняшний поход не оказался бессмысленным. Когда же Браух утвердительно кивнула, продолжил. — Да. Ты убила двоих и одного тяжело ранила. Инга добила его.
— Ясно, — как-то отрешенно и смиренно, что ли, ответила Вита. — Курт, не надо этого. Не ищи. Возьми лучше одни из моих ушей.
— Ты уверена? — раздраженно выпалила блондинка, с презрением мазнув взглядом по более не русому, а почти полностью красному задохлику, после чего с какой-то прям злостью уставилась на брюнетку, которая даже тут смотрится более выгодно на фоне неё, которая себе зажала уши с добитого подранка.
— Да, — с очаровательным непониманием глянув на спортивную дурнушку, ответила ещё более притягательная в своей наивности грациозная красавица.
— Как знаешь, — отвернулась Инга, получив осуждающий взгляд от, своего ли теперь, Ганса, который с нескрываемым уже восторгом пялился на никак не замечающую подобных взглядов Недотрогу, как отныне звучал позывной Виты.
— Ой, а у меня меч предлагает выучить основы, — вдруг воскликнула она, куда-то в пространство перед собой потыкав рукой.
— Да, — поспешил на помошь Майер. — Достаточно уничтожить одного любого монстра, чтобы получить возможность освоить стойки и правильное удержание меча с некоторыми ударам и блоками. Жаль, это лишь основы, но всё равно — прям небо по сравнению с тем, что было.
А спустя считанные секунды странных ощущений где-то под кожей, и не только головы, уже более умело державшая меч в руках Браух тихо произнесла:
— Надо же, а это придает уверенности, — обратившись же к спортсмену, красавица поинтересовалась. — А когда я смогу изучить что-то большее?
— Нужно этим же мечом и собственноручно убить ещё где-то сотню таких же. А потом ещё, но в десять раз больше. Ну и так далее для каждого этапа обучения. Но не пугайся так сразу, тысячные армии валить не придётся. Просто эти ушастые уж очень слабые, поэтому противников посильнее потребуется куда меньше. Один лобастый, например, даст опыта сразу для второго этапа обучения. Хотя и те громилы бывают разной силы, так что всё, опять же, относительно.
— Интересно.
— Ладно, возвращаемся, — подытожил Ганс по прозвищу Добрый, изменив свой прям ласковый взгляд на строгий и требовательный, когда глянул на Ингу, словно в насмешку, Красивую. — Эй, Патлатый, хватит в этой куче ковыряться, пошли уж.
И они пошли.
А день спустя, все прошедшие испытание новобранцы отряда Урма Резкого, на этот раз под руководством его зама Тиля Ланца по прозвищу Белоголовый, отправились в рейд за более дорогостоящей добычей. Ну и для боевого слаживания заодно, в менее теперь полигонных условиях. Но влекомые природной жадностью азартного Белоголового, задержались в рейде на несколько дней и в итоге оказались в довольно обширном одном из встречных перелесков где-то в дне пути к югу от Нахолмска.
Сейчас уже все новички были в тех самых шерстяных плащах, которые, как несложно догадаться, могли служить не только укрытием от непогоды, но и выступать в роли подстилки или одеяла. Вита Браух и Курт Каинс, помимо этого, обзавелись и штанами с обувью получше.
— Всем стоять! Плащи и заплечные мешки — долой! Добрый, ты — по центру. Красивая — слева. Недотрога — справа. Патлатый — прикрываешь им спину. Ну а я — прослежу за всем, — оставшись в арьергарде эдакого вот, весьма разреженного к слову, построения, распорядился, когда узрел впереди монстров, коренастый и далеко нестарый ещё бородач с полностью седой головой, помимо стеганной шапки теперь, когда намечалось боестолкновение, прикрытой ещё и мисюркой. Стеганка со стоячим воротником, наподобие тегиляя, только не столь длиннополая, довершала комплекс защитного снаряжения бывалого авантюриста. — Живее, что вы как сонные мухи?
— Их много, Белоголовый, — как только надетые, ну или же в свернутом состоянии притороченные к эдаким понягам плащи, вместе с разнообразных конструкций рюкзаками да прочими «сидорами» оказались на земле, осторожно высказался Майер, которому, как-никак, предстояло находиться по центру и чуть впереди этого их почти что ромба, пусть и со своего рода подвижным хвостом в виде опытного и вездесущего Ланца.
— Ну бывает, — не подав вида, ехидно ответил тот, и сам уже начавший понимать, что для рядовой вылазки, да ещё и с желторотиками, это несколько перебор, а ситуация и вправду складывается не самым лучшим образом.
— Двенадцать, — насчитала Фармер. — И это буроухие. То есть охотники, а не зеленоухие собиратели, как в угодьях.
— Да ты что, правда? А то я сам не вижу. Держи лучше свою сторону, Красивая!
— Может, станем в линию спинами к тому бурелому и на всю доступную ширину встретим их? — предложила Браух.
— Подвижность потеряем, — не став ехидничать, потому как понимал разумность высказанного Недотрогой, всё же отрицательно ответил ей лидер рейда, чей нынешний уровень владения мечем, в отличие от новичков, как раз за счет подвижности и давал ему шанс выжить, а в стойкости своих подчиненных он попросту сомневался.
Каинс промолчал. Но как следует осмотрелся, наверняка определив наиболее подходящие пути для бегства, случись что.
И началось. Эти гоблины действовали не в пример слаженнее и даже грамотнее, нежели менее развитые их сородичи из угодий. Та дюжина, которую насчитала Инга, массированно разом ударила спереди, осыпав чуть даже растерявшихся от такого авантюристов прямо-таки градом ударов дубинами и уколов копьями с примитивными каменными да костяными наконечниками. Но всё же, потеряв троих своих убитыми и столько же раненными, они отхлынули. Однако умудрились оставить на земле одного из бледнокожих. Захлебывающегося собственной кровью от шального и уже в последний момент просто на удачу нанесенного укола копьем Ганса Доброго. Которого ошалевшая от такого Инга Красивая тут же, позабыв обо всем, кинулась оплакивать.