Один в поле не воин
Шрифт:
Могучий кулачище схватил её за ухо, отводя прочь от сталкера, и она невольно поднялась на цыпочки, вытягивая голову ухом к верху, чтобы не было больно.
– С ним острый приступ аллергии на приставучих баб! – разгневанно пробасил Медведь. – Он же тебе об этом как-то раз уже сообщал! Умчалась отсюда быстрее ветра! Не заставляй меня запирать тебя на складе с привязанной к ноге наковальней! Соблазн и без того слишком велик! Коварного плохиша Прокопенко посадят в тюрьму со дня на день, так и хочется продержать тебя взаперти до церемонии торжественного отбытия в Сателлит!
Бэмби, доставленная к дверям в добровольно-принудительном порядке, стоически выдержала насмешку и, тихо прошептав «Это нечестно», покинула камбуз под хмурые взгляды остальных.
– Эта
– А уж мне-то как спокойно будет! – невесело буркнул Медведь себе под нос и мрачно посмотрел на оставшихся на камбузе людей: – Опаздываем, собирайтесь. Ждем вас на крыше.
Он приоткрыл дверь и с подозрением осмотрел коридор. Бэмби уже не было, Фантика тоже не наблюдалось, и здоровяк поспешил к себе, надевать заранее подготовленное снаряжение.
Зеленое небо Желтой Зоны с наступлением ночи чернеет, теряя всякую способность испускать или пропускать свет, и погруженная в темноту земля вспыхивает призрачно-синим свечением россыпей Студня. Видимость резко падает, и на охоту выходят ночные хищники. Лес заполняется негромким стрекотом, щелканьем и шелестом, время от времени откуда-то издалека доносятся заунывные крики мутировавших зверей, и хрипящий рык редких, но отчаянных схваток. Передвигаться по Желтой в это время смертельно опасно, и на подобные переходы отваживаются либо наиболее опытные и многочисленные, либо наименее умные и наивные. Но и те, и другие должны быть хорошо вооружены и уверены в своих силах, иначе человеческий страх быстро привлечет из утопающих во мраке зарослей стаи голодных охотников. Фауна и флора Ареала предельно ядовита для человеческого рациона, но эта зависимость односторонняя. Любая мутировавшая тварь, от крохотной Синьки до хищного папоротника, с удовольствием полакомится человеческой плотью, и ни одна стая не станет отказываться от легкой добычи. Поэтому к наступлению темноты сталкеры и старатели, отважившиеся зайти в глубь Желтой Зоны, старались подготовить хотя бы более-менее безопасное место для ночлега. Единственная ночь, которую можно назвать относительно спокойной и потому пригодной для передвижения, наступала между первым и вторым днями Нелетной погоды. И сегодня была именно такая ночь.
Стоящий у края крыши Медведь медленно оглядывал погружающиеся в сумерки окрестности Базы, поблескивающие тусклыми серебристыми нитями и подрагивающие эфемерными язычками многочисленных синих лужиц. До наступления ночи оставалось три часа, но спокойнее не станет. В Нелетную погоду охрану Базы приходилось осуществлять вдвое тщательнее, поэтому в вечернее и утреннее время часового на крыше всегда кто-нибудь подстраховывал. Сегодняшний день исключением не станет, но вот поездка к Непрам вызывала у майора противоречивые эмоции. Найти вечно скрывающихся людей по одним лишь приметам – это уже само по себе задача. Если они увидят машину Болта издали, то могут и разбежаться в ужасе. И в этом их точно не упрекнешь. Медведь, когда увидел приближающийся «Газик», проходящий сквозь кусты и деревья, сам с трудом сдержал желание удрать подобру-поздорову куда подальше.
А сама поездка?! Откуда он вообще взялся, «Газик» этот? Вот так вот просто стоял-стоял раздолбанный утиль двадцать лет в Эпицентре, а потом вдруг взял, да поехал? Там, где ничего, сложнее самоката, не ездит, и даже велосипедная цепь рвется по непонятным причинам через каждые двести метров? Даже если на «Газике» этом долгое время сидела какая-нибудь крупная аномалия, которая его и починила, всё это слишком невероятно. И уж тем более, ничего не объясняет. Зато каждый на Базе понимает, что без Фронтовика
– Медведь, подвинься, – к нему подошли Шорох с Капканом с гильзами и «жучкой» в руках, – надо проверить землю внизу. Сейчас лестницу спускать будем.
Майор посторонился, пропуская бойцов, и несколько секунд молча наблюдал за полетом гильз, падающих в короткую синюшно-желтую траву. Нелетная погода не изменила своим правилам, и место установки лестницы оказалось чистым. Лестницу разложили, спустили и закрепили.
– Может, это и хорошо, что Раздиратель у ворот сел, – негромко произнес Капкан, убедившись, что лестница надежно зафиксирована и не сместится под весом спускающихся по ней людей. – Входить-выходить стало муторно, особенно, когда тащишь на себе что-нибудь. Зато если к нам сунется кто незваный, то через двери ему на Базу точно не попасть. А лестницу приставить можно только с одной стороны, где Паутины нет. Я, пожалуй, соберу пару переносных зарядов, чтобы в случае чего можно было крышу быстро заминировать.
– Хорошая мысль, – одобрил Медведь. – И надо будет сделать ещё один, внутри установим, на первом этаже, у середины восточной стены. Туман предложил. Помнишь, как у Ферзя в лабе было?
– Через пролом уходить? – понимающе кивнул Капкан. – А как же Плешь?
– Попробуем перепрыгнуть. Если она не вырастет в ширину, то на три метра с разбега можно и прыгнуть, – Медведь пожал могучими плечами: – Если к тому времени останется, кому прыгать…
– А дальше куда? – гранатометчик посмотрел в сторону предполагаемого отступления. – Там же аномалий полно. Заметят нас быстро, под огнем далеко не уйдем.
– Уйдем, – осклабился здоровяк, вынимая из кармана «Ариадну».
– Вот это да, – неторопливо произнес Капкан, округляя глаза. – «Ариадна»! Туман подарил?
– Нет, это не его. – Медведь иронически хмыкнул. – Это наша. Ферзь сдал на ответственное хранение. Очень просил не потерять, потому как он её под роспись в ГНИЦ получал. Переживает, как сдавать будет, в случае чего!
– А чего ж тогда мы сейчас гильзами швырялись? – поднял брови гранатометчик.
– Эмм… – смутился здоровяк. – Забыл я про неё, если честно… сейчас поглядим, что тут у нас.
Медведь похрустел липучками, распечатывая манжету рукава, и стянул с руки перчатку. Здоровяк сжал мет в ладони, воззрился на изменившийся мир и тут же тихо поперхнулся.
– И бить…ца сердце перестало! – выдохнул он, окидывая глазами окрестности. – Это мы здесь живем?! Вокруг же живого места нет! Вот уж правду говорят: меньше знаешь, проще спишь…
Окружающее пространство было усыпано десятками вибрирующих, пульсирующих, подрагивающих и прочих больших и малых сгустков энергий разных оттенков. Аномалии сидели, лежали, висели в воздухе, лениво ползали или вяло колыхались из стороны в сторону. Прямо за Базой, на юге, значительный кусок местности был занят бесформенным облаком тусклого ядовито-зеленого цвета.
– Наш Токсик всё ещё тут, ждёт, когда Болт уберет машину! Как только мы уедем, Базу накроет. Надо проследить, чтобы всё было задраено, и все, кто на крыше, должны быть в «Эмках».
– Сделаем, – гранатометчик кивнул и ушел проверять герметичность.
Здоровяк убрал «Ариадну» и первым делом прогнал с крыши Бэмби, которой, естественно, «Эмка» была не положена. Следом за ней спустились остальные, и сменивший Кварца на посту Шорох убедился в том, что входной люк надежно загерметизирован.