Один в поле воин
Шрифт:
«Судя по всему, бар – это прикрытие, место для встреч, а основная его работа – посредник. По крайней мере, так показывает цепочка встреч: Хольц – Майер – неизвестный тип. Он, если я все правильно понимаю, должен стать моим убийцей, – я даже покачал головой при этой мысли. – Какой же ты все же жадный, герр Хольц. Нет чтобы поговорить сначала со мной, а ты сразу… Впрочем, так даже интересней, а заодно жадину накажем».
Помимо встреч с людьми в бумагах был отмечен еще один контакт, где Хольц приехал в банк и пробыл там более двух часов.
«Наверно, здесь лежат сокровища Али-Бабы или Манфреда Хольца. Наверно, решил счет открыть. М-м-м… Судя по данным, банк входит в первую десятку.
В той жизни мне довелось краем уха услышать о разразившемся в конце 1990-х годов международном скандале. Тогда на весь мир было объявлено, что во время Второй мировой войны в силу секретных соглашений, заключенных гитлеровской Германией с правительством Швейцарской Конфедерации и сообществом швейцарских банков, из Третьего рейха в Альпийскую республику в огромных количествах поступало золото и иные ценности, конфискованные нацистами в оккупированной Европе. Часть ценностей закладывалась под кредиты, а другая часть продавалась за швейцарские франки, на которые гитлеровское правительство производило закупки импортного сырья, материалов и продовольствия. В результате к концу войны Швейцария стала самой богатой страной Европы, а по золотовалютным резервам вышла на второе место в мире после США. Также выяснилось, что ведущие страны Запада знали об этом и даже принимали участие в дележе награбленного.
«Все это лирика, нам нужна практика. Что возле банка находится? – стал вспоминать я. – Кафе на углу, на другой стороне улицы. Напротив него стоит газетный киоск. Видел еще продавщицу цветов… Вроде все».
Проанализировав сложившуюся ситуацию, я убедился, что все мои предположения обрели реальные очертания. Если здесь для меня что и осталось непонятным, так это на чью сторону встал англичанин.
Лег рано, так как собирался приехать в аэропорт на пару часов раньше прибытия рейса из Мадрида. По моим расчетам, помимо Джеймса и Хольца, там должен был появиться наемный убийца, так как в аэропорту всегда много народа, поэтому здесь довольно удобное место, где ему можно показать жертву.
Приехал, как и намечал, за два часа до прилета самолета, некоторое время осматривался, стараясь не привлекать внимания, пока не нашел нужное мне место – ряд кресел, находящийся сбоку от стойки регистрации. Во-первых, они были частично закрыты из-за постоянно толпящихся там пассажиров, регистрирующихся на рейсы, а во-вторых, развернуты к выходу из здания аэропорта. Киллер там точно не сядет, зато отсюда прекрасно видно всех тех, кто входит в здание аэропорта. Осталось сделать последние приготовления. Выйдя из аэропорта, я вернулся к автомобилю, где переоделся. Надел плащ на размер больше, нацепил на нос очки с простыми стеклами, а так как день был ветреный, то еще надел шляпу с обвисшими полями. Какое-то время сидел в машине, а когда до прилета остался час, вышел и неторопливо прошел в здание аэропорта. Покрутился по залу, затем купил пару журналов, устроился на облюбованном ранее месте и приготовился ждать. Самое интересное, что я получал от этого спектакля немалое удовольствие, так как нечто похожее мне приходилось проделывать в той жизни.
Сначала в зале ожидания появился киллер, который быстро и цепко огляделся, выбирая место. Найдя, сел и развернул газету, которую принес с собой. Одного скользящего взгляда на него мне вполне хватило для его оценки. Мужчина лет тридцати пяти – сорока. Покатые плечи, спрятанные под курткой, и толстые запястья говорили о большой физической силе. Лицо обычное, без особых примет.
Спустя еще десять минут в здание аэропорта вошли Хольц и Джеймс. Немец бросил пару взглядов
Киллер до этого делал вид, что увлеченно читает газету, но стоило ему услышать о прибытии рейса из Мадрида, как он оторвался от чтения, посмотрел на часы, после чего сложил газету и встал со своего места. Ни дать ни взять, человек, который встречает кого-то с испанского рейса. При этом только я заметил, как пересеклись взгляды Хольца и киллера. Стоило мне окончательно убедиться, что все идет по плану, я поднялся и вышел из здания аэропорта, затем сел в машину и стал ждать дальнейшего развития событий.
Через полчаса, когда поток прилетевших пассажиров схлынул, рассевшись в такси и машины, вышли Джеймс и Хольц. Я полюбовался кислой и недовольной физиономией немца, который сердито выговаривал англичанину, идущему с невозмутимо-задумчивым лицом. Английский лис, подумал я, уже сообразил, что американец начал свою игру. Вслед за ними, спустя пару минут, вышел киллер и быстро зашагал к стоянке такси. Хольц, не удержавшись, проводил его взглядом. Дождавшись, когда наемник сядет в машину, я отъехал от обочины и направился вслед за ним. Наемник вылез у бара «Зигфрид», где пробыл порядка пятнадцати минут, затем вышел, но уже теперь пошел пешком.
«Доложился, скинул ствол и теперь, скорее всего, топает домой».
Стоило тому зайти в магазин, как я остановил машину на обочине, затем, выждав время, вышел и неторопливо пошел на улице. Мне нужно было определить направление, в котором пойдет несостоявшийся киллер. Все остальное решалось мастерством и опытом оперативника-профессионала.
Дом, в который наемник вошел, требовал капитального ремонта. Темные потеки на серых ободранных и грязных стенах, лежащий на земле мусор, покореженная входная дверь – все говорило о том, что тут живут неудачники. Я поднялся на площадку в тот самый момент, когда он открыл дверь. С чутьем у него все обстояло прекрасно, и стоило ему бросить на меня взгляд, как он понял, что незнакомец пришел за ним. Бумажный пакет с продуктами, который тот держал в руке, в следующую секунду уже летел на меня, вот только я этого ожидал, поэтому легко увернулся, как и от его удара кулаком.
«Если он такой же киллер, как и рукопашник, то эта история тянет на анекдот», – подумал я, затаскивая бесчувственное тело в квартиру. Запер дверь, хотел сесть в кресло, но присмотрелся к пятнам и рваной обшивке, побрезговал. Обошел квартиру, потом осторожно выглянул в окно. Интуиция молчала, да я и так понимал, что сработал чисто.
Когда неудавшийся убийца очнулся, его первыми словами были:
– Значит, я тогда не ошибся, за мной все же следили.
В его голосе не было ни боли, ни страха, ни обиды, а только сухая констатация факта, и что меня еще удивило, он не рвался, не кричал. Он почему-то был спокоен, при этом его состояние выглядело каким-то неестественным.
«Зная, что речь пойдет о его жизни и смерти, и быть таким спокойным… Непонятно».
Я насторожился, не понимая его поведения.
– Поговорим?
– Хочешь знать, кто заказчик? – вдруг неожиданно, прямо в лоб, спросил он меня.
– Мне это и так известно. Манфред Хольц.
– Тогда что тебе надо? – опять в его голосе не было даже намека на чувства.
– Расскажи мне о Зигфриде.
– Сволочь. Жадная сволочь. Жирный паук, высасывающий из своих жертв все, до капли, – даже сейчас говоря о человеке, которого он ненавидел, не чувствовалось в его голосе ни малейшего следа ярости или гнева. Слова звучали сухо, бесстрастно, без ни малейшего следа эмоций.