Один в толпе

Боковен Джорджия

Он вдруг вспомнил роскошно упакованные подарки, которые привозила ему Белинда. Его жалкие потуги не шли с ними ни в какое сравнение. Эти тесемочки и цветочки словно говорили о том, какие нищенские сюрпризы в них лежат. Может, надо было просто оставить все в пакетах? Он собрался было вернуть все в первоначальное состояние, но услышал, что к дому подъехала машина Холли. Он выглянул в окно. Холли потянулась и положила ладони на поясницу.

Коул открыл дверь:

– Трудное выдалось утро?

Она

улыбнулась, и усталость как рукой сняло.

– Знаешь, у меня такое впечатление, что у всех, кто этой ночью останавливался в мотеле, было по шестеро детей, не меньше. Все сплошь усыпано конфетными обертками и крошками от печенья.

– Ты представляла себе свое будущее?

– Вот уж нет, Я никогда не могла понять, почему нельзя сначала усадить двухлетнего ребенка за стол, а уж потом давать ему печенье. Так же, как не могу понять, почему мужчины не могут пользоваться туалетом сидя.

На эту тему у него не было ни малейшего желания беседовать.

– Можешь прилечь после завтрака. Все почти готово.

– Я не очень голодна, – сказала она извиняющимся тоном.

– Ничего страшного. – Он постарался не выказывать своего разочарования. – Не испортится.

Она прошла в кухню и замерла.

– Чем это пахнет? Коул вошел следом.

– Черничные булочки. Вернее, не булочки, а скорее кекс. По сути то же самое, только форма другая.

Она обернулась к нему:

– Это ты пек?

– Я же говорил тебе, что умею готовить.

– Готовить – это одно, а печь – совсем другое.

– Невелика наука. Я все сделал, как написано.

– Скоро будет готово?

Он ласково повел ее из кухни.

– Ты же сказала, что не голодна.

– Я передумала.

– В холодильнике фруктовый салат. Можешь начать с него.

– Я лучше подожду черничных... черничного кекса.

– Сначала ты должна поесть фруктового салата.

– Должна?

– В книжке о беременных, которую ты вчера оставила на диване, написано, что питание должно быть разнообразным. Тебе надо есть побольше овощей и фруктов и поменьше мяса.

– Я в это не верю. И кто тебя просил... Он обнял ее за плечи и повел к столу.

– Не трать энергию попусту. Я полон сил и легко тебя переспорю.

– Нил, нам необходимо об этом поговорить. Я с самого начала тебе говорила... – И тут она увидела свертки на столе. – А это что такое?

– Ничего особенного, – сказал он. – Я просто утром кое-что купил.

– Я не хочу выглядеть полной идиоткой, но это что – для меня?

– А для кого еще?

– Зачем?

Ее вопрос его смутил.

– Ты просто невозможна, Холли. Ты столько для меня сделала, что мне захотелось хоть чем-то тебя отблагодарить.

Его ответ ее немного успокоил.

– Только поэтому?

– А какие еще причины могут у меня быть? Холли машинально положила руку на живот, словно желая защититься, и ответила:

– Наверное, никаких. Просто я иногда чувствую себя так нелепо. Все время забываю...

– Что забываешь?

– Что я беременна, – ответила она и покраснела.

Коул достал из шкафчика сковородку.

– Разве можно об этом забыть?

– Мне в последнее время есть о чем подумать и кроме этого.

– Может, я могу чем-то помочь? – Он открыл холодильник..

Она нахмурилась:

– Знаешь что, лучше не делай так больше, Нил. Ты отличный парень, и я не хочу тебя обижать, но ты не должен брать на себя лишнего. Тебе надо заниматься своми проблемами. У тебя их немало.

Он сел напротив нее:

– Мы ведь друзья.

– Пожалуйста, постарайся понять, – продолжала она. – Мне прежде всего надо думать о себе и о будущем ребенке. Я не хочу к тебе привязываться. Дружба требует сил, которых у меня нет. Я не хочу скучать о тебе, когда ты уедешь.

Коул изумленно смотрел на Холли. Она хотела, чтобы он думал, будто он для нее только помощник по дому, ничего больше. Что ж, пусть так. Но он-то сам, как он к ней относится?

– Кажется, я понимаю, что происходит, – сказала она. – Я так давно не встречала нормальных людей, что даже забыла, какие они бывают. Моя бабушка делила всех на дающих и берущих и считала, что для счастья надо найти свою противоположность или иметь в себе частичку того и другого.

Коул скрестил руки на груди, уселся поудобнее, вытянул ноги.

– С теми, в ком слишком много чего-то одного, очень трудно жить, но если сходятся два одинаковых человека, они сводят друг друга с ума, – продолжала объяснять Холли.

Он ждал продолжения. Его не последовало, и Коул сказал:

– Я не понял, к чему все это?

– Ты потратил на меня деньги безо всякой причины, просто потому, что ты из породы дающих. Тебе необходимо заботиться о людях, делать им приятное.

Коул сунул руки в карманы.

– Подожди-ка, если я, как ты говоришь, из породы дающих, то, значит, чтобы стать счастливым, я должен найти себе берущую?

– Вот именно, – кивнула она.

– Следовательно, как я понимаю, ты должна сейчас удивляться и радоваться подаркам, а не устраивать бог знает что из простого дружеского жеста.

Она протянула через стол руку.

– Ну вот, теперь ты на меня злишься.

Он отстранился. По какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы она до него дотрагивалась. Загудел таймер над духовкой. Коул отодвинул стул и встал.

– Я не злюсь.

– Брось. Это у тебя на лице написано.

Он взял полотенце и вытащил из духовки форму с кексом.