Один в толпе
Шрифт:
– Если хочешь позавтракать, – предупредила она его, утирая с носа капельку воды, – будь добр, к моему приходу оденься.
Он сладострастно хмыкнул.
– Как ты думаешь, что скажут Лерой с Арнольдом, если мы попросим на пару деньков отпуск?
Она отвела ему с глаз прядь волос.
– Мне нет никакого дела до Лероя и Арнольда. – Господи, как же надоело быть практичной и рассудительной! – Меня волнует, что скажет электроузел, если мы в следующем месяце не оплатим счета.
Коул посерьезнел:
– Мы с тобой кое о чем поговорим, когда ты вернешься.
Она
– Я люблю тебя.
– Об этом и думай всю дорогу, – напутствовал он ее.
Она хотела услышать кое-что другое, поэтому повторила:
– Я люблю тебя, Нил Чэпмен.
– И я тебя люблю, Холли Мердок. Она улыбнулась.
– Вот так-то лучше.
– Я буду говорить тебе это по сто раз на дню, если ты мне кое-что пообещаешь.
– Неужели чувства могут быть предметом сделки? – поддразнила она его. – Как тебе не стыдно!
– Если ты действительно веришь, что я тебя люблю, Холли, мы все преодолеем.
– С чего бы это мне тебе не верить?
– Не знаю, – ответил он, немного помолчав.
Она обхватила его лицо ладонями, по руке у нее потекла струйка воды.
– Не грусти. У нас все будет отлично. Нет ничего такого, с чем бы мы с тобой вдвоем не справились.
– Я тебя люблю.
Она поцеловала его, медленно и нежно.
– Осталось еще девяносто восемь, Чэпмен.
– Возвращайся поскорее, – пробормотал он.
– Выжму из «Корсики» все возможное.
К тому времени, как Холли добралась до стоянки у магазина, ее планы относительно завтрака радикальным образом переменились. Яичница с ветчиной и оладьи, о которых она думала, удивительно долго готовить и еще дольше есть. Овсянка – пища не только полезная, но и быстрая. Так и поступим.
Она поймала свое отражение в витрине и так удивилась, что подошла поближе. По лицу у нее расползалась самоуверенная улыбочка, и не было никаких сомнений относительно того, как она провела ночь. Она попробовала придать лицу серьезное выражение, потом переменила его на милое и добродушное, но предательская улыбка не исчезала.
Оставалось только как можно быстрее все купить и постараться не налететь на знакомых. Опустив глаза в землю, она вошла в магазин.
Никто ее не остановил, никто даже не взглянул в ее сторону. Она положила в тележку продукты и направилась к кассе. Женщина, стоявшая впереди, вдруг вспомнила, что у нее в сумке есть купоны на скидку. Пока кассирша их сортировала, Холл и взглянула на стенд с глянцевыми журналами и таблоидами. И тут вдруг обмерла. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди, руки вцепились в ручку тележки. Несколько долгих мгновений она смотрела на мужчину, фотография которого была помешена на первой странице «Уорлд репортер», пытаясь как-то уложить в голове то, что понять было невозможно.
– Проходите, пожалуйста, – сказала ей кассирша.
Холли подняла глаза и поняла, что слова были обращены к ней.
– Мадам, пододвиньте, пожалуйста, тележку. Она тупо сделала то, о чем ее просили. Кассирша уже собралась назвать сумму, и тут Хол-ли сказала:
– Подождите! – Она потянулась за газетой.
– Вот так история, правда? – улыбнулась кассирша. – Они так и не смогли найти Элвиса, а сейчас обещают вознаграждение тому, кто сообщит, где Коул Вебстер.
– Коул Вебстер? – переспросила она, нахмурившись.
Кассирша развернула газету к ней лицом.
– Его подружка считает, что сейчас он должен выглядеть примерно так.
Нил – Коул Вебстер? У него есть подружка? Холли зажала рот рукой и поняла, что сейчас ее вырвет.
...Коул вышел из душа и начал одеваться. Вдруг он понял, что не может ждать Рождества, а подарит Холли колыбельку прямо сейчас. Он хотел сделать ей подарок, чтобы отметить перемену в их отношениях, он хотел, чтобы она поняла – он воспринимает их троих как одну семью. Он очень гордился тем, как получилась колыбель, и умирал от желания показать Холли, что можно сделать, просто покрасив вещь. Лучшего момента не найти.
Он принес из гаража все части и стал собирать их на кухне, напевая себе под нос. Время от времени он замолкал, чтобы послушать, не едет ли ее машина. Он очень хотел встретить ее у дверей, но работа так его поглотила, что он не заметил, как она вошла и встала в дверях, наблюдая за ним.
Он хотел сказать что-нибудь ласковое, но, увидев выражение ее лица, осекся.
– Что случилось? – спросил он, кладя отвертку на стол.
Когда он шагнул к ней, она выставила вперед руку.
– Не прикасайся ко мне.
– Холли, в чем дело? – По спине пополз липкий страх.
– Как ты мог такое сделать? Зачем? – Она качала головой из стороны в сторону, словно отказываясь понять и принять что-то, что причиняло ей боль.
– Объясни, о чем ты говоришь. – Только одно могло ее так потрясти, но он не хотел признавать очевидное. Они столько времени провели вместе. Как она могла так внезапно понять, кто он такой? Причем именно в это утро.
В ее руке он заметил «Уорлд репортер». Не сводя с него глаз, она развернула газету на первой полосе. Коул мог и не смотреть туда, но его взгляд словно притягивало к рисунку. То, что он увидел, поразило его, как удар молнии.
Это не был фоторобот, составленный кем-то, кто прослышал про больницу и попытался представить себе, как бы выглядел Коул Вебстер после травмы. Сходство было просто поразительным. Этот кто-то точно знал, как он выглядит.
Удар ножом причиняет меньше боли, чем мысль о том, что тебя предали. Меньше десяти человек знало, что с ним случилось после аварии. Только двоим из врачей было известно, кого на самом деле они лечили; остальные знали его под вымышленным именем.
Ему было больно думать о том, что кто-то, кому он доверял, мог так с ним поступить, но портрет был таким подробным – и форма бороды, и расположение шрамов. Под рисунком было еще кое-что, чего он сразу не заметил: объявление о награде в десять тысяч долларов первому человеку, который позвонит и сообщит о местонахождении Коула Вебстера. Ему не нужно было читать, что еще там написано. Рассказ о его карьере, список женщин, с которыми он общался, имя той, которая ждет его возвращения.