Один
Шрифт:
– Ты же сам просил меня помочь, – сказал я. – Говорил, что в ваших отношениях не все нормально.
Он помолчал, двигая желваками на скулах, забивая бутылкам в горлышки тугие тряпичные жгуты – будто мне глотку затыкал. Буркнул:
– Ладно. Не время сейчас. Потом разберемся…
Через десять минут мы отъезжали от станции. На заднем сиденье побрякивали стоящие в ящике «бомбы». Там же россыпью валялись шоколадки и зажигалки. Оля кормила меня ветчиной из консервной банки (я губами касался ее пальцев – будто целовал их). Таня шелестела фольгой.
Развернувшись на пустой дороге, мы поехали к Озерному.
Обращенных видно не было,
Вот с такими осторожными ожиданиями, в таком приподнятом настроении мы и въехали в город.
Все произошло на вокзальной площади.
Раньше мы объезжали это место. Оно, хоть и располагалось на самом краю Озерного, но было слишком опасно из-за скопившихся здесь обращенных. А теперь зомби как сквозь землю провалились – мы ехали по улице и не узнавали город. Решение повернуть на площадь было принято спонтанно: мы не знали, что ожидает нас впереди, а привокзальные магазинчики могли обеспечить нам хорошую добычу.
Сделав круг по площади, мы остановились в центре, чтобы осмотреться и выждать, не появится ли откуда какая-нибудь тварь. Димка вылез из машины и забрался на ее мятую крышу. Обозревая округу в монокуляр, он все повторял, что зомби, как тараканы, передохли от голода и холода. Я был готов согласиться с ним, но одна мысль не давала мне покоя – где же трупы?
– Сожрали, – ответил мне Димка.
– Кто? – задал я второй вопрос.
– Крысы могли…
Да, крысы в городе были. Особенно это стало заметно, когда мы начали громить киоски, стоящие за остановкой городского транспорта. Практически все, что можно было изгрызть, было изгрызено. Крысиный помет был всюду – на полках, столах, на полу. Видели мы и самих крыс – одна, например, долго сидела на ржавой урне и следила за нами.
В одном из привокзальных киосков я нашел отличное мачете-кукри в самодельных ножнах. Скорее всего, продавец держал его тут для самозащиты – а точнее, для самоуспокоения. Этот здоровенный нож (86 сантиметров – я измерил его длину дома) с темным клинком так мне понравился, что я немедленно заменил на него свой проверенный тесак.
Погрузив кое-какую мелочь в машины и убедившись, что обращенных поблизости нет, мы решились идти на вокзал. Но прежде мы обошли здание вокзала и внимательно осмотрели его снаружи.
Вытянутое кирпичное строение наверняка имело историческую и культурную ценность. Оно напоминало купеческую усадьбу – высокие узкие окна с разрисованными наличниками, две конические башенки, лепной орнамент, мезонин. С этого вокзала я уезжал служить. Сюда я вернулся, когда вышел мой армейский срок. Отсюда я отправлялся в столицу, чтобы найти работу. Здесь меня однажды ограбили. И здесь же как-то раз в туалете я отбился от трех пьяных гопников.
Да, я хорошо знал этот вокзал, когда он был некрашеный, темный, мрачный. Я и не подозревал, что его отремонтировали и так обновили. Безусловно, реставрация пошла вокзалу на пользу. Впрочем, вблизи было заметно, что кое-где работа сделана топорно.
Я обратил внимание, что многие оконные проемы заложены кирпичом и заштукатурены. Издалека это не бросалось в глаза, потому что окна как бы никуда не делись – их нарисовали поверх штукатурки. Должно быть, и внутри вокзала многое было переделано.
Мы
Мы заглянули в пыльное и сумрачное помещение гаража-мастерской, надеясь отыскать там бензин. Но нашли только баллоны с пропан-бутановой смесью – большинство рейсовых автобусов в качестве топлива использовали газ. Возможно, где-то и прятались нужные нам бочки или канистры, но тратить время на их поиски мы не стали и вернулись к вокзалу.
Девчонки еще не знали, что мы собираемся делать, поэтому Димка специально для них провел короткий инструктаж:
– На осмотр предварительно планируем час. Встретим что-то стоящее – задержимся. На связь выходим каждые десять минут, докладываем обстановку. Машины не глушим, не покидаем. Двери держим закрытыми, но не запертыми. Не спим, не зеваем – смотрим по сторонам… Татьяна, ты помнишь, как вести машину?
– Да.
– Останешься здесь, за рулем. Оля пойдет с нами. Минтай с автоматом по пожарной лестнице залезет на крышу и с высоты будет следить за округой…
Димка каждое слово не просто произносил, а – впечатывал. Он и раньше, когда важные проекты обсуждали, так же разговаривал – ронял фразы, как булыжники в воду. Начальство за это его уважало и слушало.
– Всем все ясно?
Мы покивали. Минтай забросил за спину «АКСУ», сунул рацию в карман, принял от Димки монокуляр, повесил его на шею и, плюнув на ладони, без лишних разговоров полез наверх по сваренной из арматуры лестнице. Я, как обычно, ему позавидовал – на крыше-то безопасно, сиди себе, загорай да поглядывай по сторонам.
Оля осмотрела пистолет, сняла с предохранителя, прицелилась, будто играя, – в столб, в окно, в дверь. Не так давно она призналась, что студенткой ходила в стрелковую секцию. Проверить ее навыки мы не могли – каждый патрон был на счету. Тем не менее, с оружием она обращалась уверенно и ловко, поэтому Димка и доверил «макаров» ей, а не мне.
Я и не возражал.
К тому времени я уже понял, что холодное оружие при грамотном использовании может быть гораздо эффективнее пистолета, шестиграммовую пулю которого многие обращенные замечали не сразу, даже если она прилетала им в лоб.
То ли дело топор или хороший тесак!
При определенной сноровке и везении я мог парой ударов напрочь снести голову зомби – а это был единственный способ прикончить его верно и быстро.
Заряд крупной картечи, конечно, лишал головы не хуже. Но ружье у нас было только одно, и Димка с великой неохотой доверял его кому-то, кроме себя.
– Идем!
Обычно мы подгоняли машины вплотную к выходу. Но в этот раз так сделать не получилось – помешало ограждение в виде невысоких чугунных столбиков. Мы оставили автомобили в десяти метрах от широких дверей. Я даже помню, как обернулся и оценил это расстояние.