Один
Шрифт:
Шагов через десять обнаружил еще один ключ. А почти у самой вершины - еще один.
Да, воды на моем острове имелось более чем достаточно. Буквально вся гора усеяна родниками. И какая вкусная эта вода!
Я попробовал понемногу из каждого источника. Наверное, вся сопка внутри была в трещинах и вода поднималась по ним с глубины. Иначе откуда бы она здесь взялась?
И вот я на вершине и снова оглядываю свой остров.
Берег Левого Борта почти вертикальным отвесом обрывается в море. Склон сопки круто переходит в этот обрыв, будто его гигантским ножом срезали. Если бы я захотел исследовать Левый Борт, мне это бы не удалось. Там нет ни одного удобного
Мой остров очень похож на лодку, сильно накренившуюся на правый борт и осевшую на корму. Словно она черпнула воды и ее вот-вот захлестнет волнами...
Потом я начал таскать под дуб все, что могло гореть. Собирать мне пришлось недолго: два толстых сучка, один из которых оказался наполовину гнилым, несколько веток, которые я нашел ниже на склонах, охапка прутьев, наломанных с кустов, и все. Сучья я расщепил киркой, на них положил ветки и прутья.
Отойдя в сторону, осмотрел сооружение.
Костер не внушал доверия.
Сможет ли от него загореться дуб? Вон у него какой толстый ствол, да еще сырой...
И вдруг мне стало жалко дерево.
Ствол у него был обхвата в четыре, и росло оно на этом острове лет триста, а то и больше. Оно было хозяином вершины, одинокое, исхлестанное ветрами, но не наклонившееся и не чахлое. Сколько лет оно выдерживало напоры штормов, морозы, жару и все вытерпело, победило и разрослось. Наверное, оно видело еще парусники Петра I и броненосцы времен первой мировой войны. И тут откуда-то появляюсь я, сосунок по сравнению с ним, и хочу его для чего-то сжечь. Если ствол и не загорится, то обуглится, омертвеет кора, и дуб все равно умрет. Умрет от моей дурацкой затеи с сигналом.
Нет, пусть спокойно и гордо живет на своем острове, пока само время не свалит его на землю.
Я растащил костер и перенес его на голое место - жалкую кучку сучьев и веток. Сигнала, видного издалека, из этого, конечно, не получится.
Снова я начал кружить по склонам, подбирая все, что попадалось на глаза и могло поддержать огонь, но куча увеличилась не намного. На берегу попадалось куда больше топлива!
Ладно, запалю все, что собрал, а там видно будет.
Я развернул огнедобывающий инструмент и высверлил огонь.
С каждым разом это получалось быстрей и быстрей. Сейчас я возился с лучком и палочкой не больше двух минут.
Видимо, всегда и во всех делах труден только первый момент, а когда привыкнешь, то даже перестаешь замечать, как это делается. Помню, как я учился забивать гвозди. У нас в поселке океанологической станции половина мебели в квартирах - самодельная. Специальных магазинов нет, а тащить из Находки какой-нибудь шкаф или стол - себе обойдется дороже. Надо морем, на катере... А тут отец задумал по-настоящему оборудовать нашу кухню - чтобы и стол, и табуретки, и даже шкафчик для продуктов. Достал где-то доски, и мы начали. Я взялся делать самое простое - табуретки. Мне казалось, что легче всего на свете сколотить ящик или табуретку. Отец помог мне размерить ножки, сиденья, рассказал, как они сколачиваются. Он уже почти кончил стол, а я все возился с первым сиденьем. Из каждых трех гвоздей два у меня сгибались в дугу, приходилось выдергивать. Отец делал вид, что не замечает, как я упражняюсь с молотком. Наконец, видимо, ему надоело. Когда у меня согнулся очередной гвоздь, он расхохотался и хлопнул меня по плечу.
– Эх, Сашка, ну почему ты такой, что у тебя обе руки левые? Разве так держат молоток? Надо не за середину рукоятки, а за самый конец, и боек чтобы ударял серединой по шляпке. Смотри!
Он отобрал у меня доски и за минуту сколотил то, над чем я мучался целый час. Гвозди у него садились в дерево по самую шляпку после трех-четырех ударов. Сначала он легонько наживлял гвоздь, вбивая его острием в нужное место. Потом короткими и сильными ударами загонял до конца. Это получалось у него так красиво, что приятно было смотреть.
– Вот так, - сказал он и бросил мне на колени готовое сиденье.
– Ну-ка, потренируйся.
Часа через три я наконец точно начал ударять центром бойка по гвоздю и молоток держал за конец рукоятки. И оказалось, что это не так уж трудно.
...Костер загорелся.
Я навалил на огонь сырых веток, и он задымил, как вулкан. Ветер нес дым в сторону бухты Кормы, и он тянулся над островом как белый вымпел.
* * *
Я уже говорил, что мне очень нравятся книги про необитаемые острова. Кроме <Робинзона> и <Таинственного острова> я читал <Остров сокровищ> Стивенсона, <Остров в океане>, написанный каким-то американским натуралистом, и еще несколько книжек, ни авторов которых, ни названий не помню.
Но больше всего мне понравился роман Джека Лондона <Межзвездный скиталец>. Не весь роман, а один эпизод из него. В нем рассказывается о китобойном корабле, который разбился об одинокую скалу в океане. Утонули все, кроме единственного моряка. Этот моряк спасся на скале, на которой не росло ни травы, ни кустов, ни деревьев. Голый каменный риф среди пустынного океана! И моряк прожил на нем восемь лет! И не только не умер, а сумел надстроить свой остров в высоту, чтобы его не захлестывали волны во время штормов. Сумел убить несколько тюленей, которые заплывали на остров, и построил себе дом из их шкур, мясо насушил впрок, а жиром отапливался и освещал свое жилище. Он рыбачил, ловил птиц, собирал съедобные водоросли и раковины. Дожди давали ему пресную воду, а зимой он добывал ее из льда. Это был отважный человек, который боролся за свою жизнь до конца и победил. Он не отступил перед невероятными трудностями, не растерялся, не расслабился ни на минуту.
Как я завидовал ему!
Вот где можно попробовать себя по-настоящему и узнать, на что ты пригоден в жизни.
Да мой остров по сравнению с его скалой все равно что хорошая городская квартира по сравнению с ямой в земле. И я еще чем-то недоволен, на что-то жалуюсь!
Жизнь дана человеку, чтобы бороться и побеждать, а не поднимать руки вверх и пускать пузыри! Если я хоть немного буду похож на того моряка, значит, кое-чего стою в жизни. Значит, я - настоящий.
Из всякого самого мерзкого положения всегда можно найти достойный выход, говорил мой отец. И если нам еще доведется встретиться, я ему докажу, что отыскал этот выход!
* * *
Когда солнце начало падать на закат, у меня кончилось топливо. Костер захирел.
Я съел несколько мидий и яиц, запил обед водой и начал спускаться к палатке.
Понял, что сигнальный костер нужно разжигать только на берегу.
ГДЕ СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС!
Очень хотелось узнать, в какой стороне находится наша станция. Ведь именно с той стороны можно было ожидать катера или вертолета.
Когда я разглядывал карты в ходовой рубке, я видел, что на восток от этих островов лежит открытое море, вернее, океан.