Один
Шрифт:
Он тепло усмехнулся, чего не почувствовал, и спросил "Что на ужин?".
Это была ее реплика, чтобы подтвердить, что она все поняла: "О, - сказала она, - я думала зажарить курицу и испечь яблочный пирог".
"Мой любимый", - сказал он и рассмеялся, смех был пустым: "Ты куколка, дорогая. Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, правда?"
"Конечно".
"Скажи этим циничным "кофейным женам", чтобы они шли к черту. Я и ты, детка".
Ее голос был едва слышен: "Я и ты..."
"До вечера, малышка".
"До вечера", - ответила она, хотя они оба знали, что не увидятся.
Глория повесила трубку и первым делом
Там же была белая кожаная сумка, в которой лежали пять тысяч долларов наличными, черная Visa и водительское удостоверение. Она выхватила все это, потратила десять минут на то, чтобы забронировать три места на ближайший рейс в Лос-Анджелес, распечатала посадочные талоны и сунула их в белую кожаную сумочку. Затем она сбежала вниз по лестнице.
Из дома она не взяла ничего, кроме ключей от машины. Она отправилась в гараж и села за руль своего BMW. Там она сидела с закрытыми глазами, медленно дыша и считая в обратном порядке от десяти до одного и нуля. Затем она нажала на пульт дистанционного управления, чтобы открыть дверь гаража, и осторожно выехала.
Она поехала на юг по проспекту Катипунан до пересечения с бульваром Аврора. Всю дорогу она повторяла про себя мантру из наставлений, которые дал ей муж. Прежде всего, сохранять спокойствие и вести себя так, как будто ничего не произошло. Взять машину и припарковать ее у "Метробанка", затем пройти три негритянских квартала до Гарварда, сто пятьдесят ярдов вверх по Гарварду, слева - "Овен Рент-а-Кар". Не сразу она узнала бы в ней фирму по прокату автомобилей.
Она доехала до перекрестка с 15-й авеню, сделала разворот и подъехала к парковке у Метробанка. Припарковав и заперев машину, она вернулась к пешеходному переходу на 15-й авеню. Там она перешла дорогу среди хаоса автомобильного движения и поспешила мимо "7-Eleven" в Гарвард. Мужчины в лавке на углу наблюдали за ней, покуривая. Одна пара окликнула ее с плохо скрываемой наглостью: "Такси трайсикл! Вам нужен трайсикл? Американское? Американский?"
Она проигнорировала их. Она поспешила мимо кафе "Rapture" и быстро пошла по Гарварду мимо голых бетонных стен, зданий с облупившейся желтой краской и вездесущих пустых участков, заросших подорожником и каучуковыми растениями. Дальше было хаотичное изобилие тротуарных лавочек, зонтиков и вывесок на вывесках, на любой поверхности и любого цвета под солнцем: "стоянка запрещена", "продается", "голосуйте за Рамона Лусену", "ешьте здесь", "остерегайтесь электрических проводов". А владельцы магазинов и их семьи сидели на порогах и на пластиковых стульях, всегда в бермудах и шлепанцах.
Это было не то, что она часто видела за те годы, что жила в Маниле. Она и ее друзья, как правило, оставались в своем мире эмигрантов, общаясь в основном с англоговорящими, учеными и дипломатами, которые, как она с благодарностью подумала, были маленьким кусочком Калифорнии в Маниле.
Пункт проката автомобилей, как и предупреждал Джей, обнаружился не сразу. Он находился во дворе, через ржавую железную дверь в сырой бетонной стене. На каком-то этапе истории кто-то покрасил дверь в оранжевый цвет. Теперь оранжевая краска облупилась, обнажив оранжевую ржавчину под ней. Над дверью висела нарисованная от руки табличка с надписью "Автомобили".
Внутри она поговорила с мужчиной с тонкими, измазанными никотином губами, который, когда она назвала имя мужа, взял у нее сто долларов наличными за Volkswagen Golf. Он сказал ей, где припарковать машину, когда она закончит, и сообщил, что заберет ее на следующий день со стоянки аэропорта.
Оттуда она с нарастающим беспокойством поехала обратно по бульвару Аврора сквозь кишащий, клаустрофобный поток машин. На пересечении с Катипунан-авеню она проехала под мостом и мимо психоделического депо джипни "Сержант Пеппер", после чего ускорилась и выехала на проспект. Она понимала, что едет слишком быстро, и заставила себя сбавить скорость и двигаться вровень с потоком машин, пока не подъехала к детской школе. Там она свернула на парковку, нашла место вне поля зрения школьного офиса и тридцать секунд сидела в тихой панике, пытаясь взять под контроль свои дрожащие руки и дыхание.
Наконец она вылезла из машины и бодро зашагала внутрь. Хелен, заведующая, была в кабинете и разговаривала с Джудит, секретарем. Они обе подняли глаза и улыбнулись, когда она вошла. Хелен сказала.
"Глория, привет. Что мы можем для тебя сделать?"
Глория рассмеялась и покачала головой: "Хелен, мне очень жаль. Я совсем забыла, что у детей сегодня прием у доктора Хирша. А вы знаете, как он занят. Если мне придется отложить, неизвестно, когда он сможет снова их принять. Мне не хочется этого делать, но мне придется забрать их с уроков. Я принесу справку завтра утром".
"О, конечно. Мне знакомо это чувство. Этот парень - золотая пыль. Джудит, не могла бы ты взять детей Глории ради нее?"
"Конечно".
Джудит выскользнула из-за стола и поспешила за детьми. Хелен сказала что-то вроде: "Мы должны как-нибудь пообедать, прошло слишком много времени".
А Глория, благодарная за то, что хотя бы на несколько минут она могла притвориться, что все идет как обычно, улыбнулась и сказала: "Ты должна прийти к нам с Хэнком. Мы поужинаем. Джей очень хотел попробовать свое новое барбекю. Мы можем запустить детей в бассейн, заставить Хэнка и Джея поговорить об электроинструментах, а мы с тобой сможем расслабиться за бокалом джина с тоником!".
Они рассмеялись, и через пару минут Марк, которому было десять лет, и Элизабет, которой было восемь, а ей сейчас исполнилось сорок, появились с сумками и держали Джудит за руки.
"Мамочка, - говорила Элизабет, - почему ты не сказала нам, что мы идем к доктору Хиршу?"
"Потому что взрослые не все рассказывают своим маленьким деткам. А теперь идемте, поторопитесь, а то мы опоздаем".
Она вывела детей, помахав на прощание рукой, и они пробрались сквозь машины на стоянке к белому "Гольфу". Там Элизабет пожаловалась, что это не их машина. Мама сказала ей, что папа взял ее специально для них, чтобы они могли отправиться на поиски приключений.